Плакса (СИ) - Стина Лана. Страница 19

P. S. Главы будут выходить во вторник, четверг и субботу

- Думаю, мне пора домой, - Алиса выключила кран и повернулась к нам.

На ее лице была натянутая улыбка, а глаза чуть покраснели. И все же она та еще плакса, сколько бы не пыталась это отрицать.

- Ты уже уходишь? – спросила Маруся.

- Да, - плакса подошла к сестре и чмокнула ее в лоб. – Но завтра я обязательно приду.

- Обещаешь?

- Конечно.

Алиса наклонилась и обняла сидящую на стуле Марусю. Маленькие руки сестры тут же обвили ее шею.

- Буду тебя ждать.

На прощание Алиса поцеловала мою сестру в щеку, а затем ее взгляд нашел мой и на ее лице проступил румянец.

- Проводишь меня до двери?

Я кивнул ей, а затем повернулся к сестре:

- Ты побудешь дома 5 минут одна?

Маруся кивнула и мы с Алисой двинулись в сторону холла. Я не знал, захочет ли она, чтобы я проводил ее до двери их дома, но собирался сделать это. Это всего лишь один этаж выше и с ней точно ничего не произойдет, но мне не хотелось отпускать ее одну.

Когда мы дошли до входной двери, она остановилась и посмотрела на меня своими большими серыми глазами.

- Ты ведь не собираешься проводить меня до МОЕЙ?

- Вообще-то собираюсь, - сказал я и открыл дверь на лестничную площадку. - Ты не уточняла, до какой именно двери тебя проводить.

Она нахмурилась, но ничего говорить не стала и вышла за дверь. Я вышел следом.

- Я потеряла Мишку, - повернувшись ко мне лицом, протараторила плакса. – Когда я проснулась, его уже не было.

От волнения она теребила кофту своей плюшевой розовой пижамы, а ее не до конца высохшие после душа волосы, прилипли к ее плечам. Она виновато смотрела мне в глаза.

- Не беспокойся, он мне позвонил и предупредил, что останется у друга. Завтра утром вернется домой.

Алиса, кажется, расслабилась и кивнула. А затем развернулась и зашагала вверх по лестнице. Я последовал за ней.

- Как дядя Володя? – спросила плакса.

- Пока без изменений, врачи говорят, что все будет зависеть от того, когда он придет в себя, - мысли о том, что отец не очнется, я не допускал. – Мама от него не отходит.

Мы поднялись на этаж Алисы и остановились у двери в ее квартиру. Плакса смотрела на меня с сочувствием и от этого взгляда сундук с чувствами, который я давно в себе закопал, задребезжал где-то внутри меня, пытаясь открыться.

- Я уверена, что все будет хорошо, - Алиса улыбнулась мне и потянулась рукой ко мне, но, опомнилась и одернула себя. – Ты выглядишь уставшим. Если получится, постарайся поспать.

Я усмехнулся. Она была измотана не меньше моего и все же переживала за меня. В этом была вся плакса. Маленький розовый ураган эмпатии и заботы.

- Не беспокойся обо мне, - как только я произнес эти слова, ее взгляд изменился, стал более холодным и отстраненным. – Спасибо, что ты сегодня позаботилась о мелких. Завтра их к себе заберет бабушка.

- Я могу с ними посидеть, мне не сложно…

- Это бессмысленный разговор, - перебил я ее. – У тебя есть своя жизнь, да и мелким будет лучше под присмотром бабушки.

Алиса неуверенно кивнула и по ней было видно, что ее это расстроило. Но ее мама права – они нам чужие люди и не могут проводить все свое время, решая наши проблемы.

- Ладно, как скажешь, - она пожала плечами. – Но мне не безразлично состояние дяди Володи. Если тебе не сложно, держи меня вкурсе.

- Конечно.

- Тогда пока, - она достала ключи из кармана своих плюшевых пижамных штанов и повернулась к двери, показывая, что разговор окончен.

- Пока, плакса, - я быстро наклонился к ней и прошептал на ухо, а затем также быстро сбежал вниз по лестнице.

- Еще раз меня так назовешь, я тебе язык откушу! – услышал я гневное шипение Алисы и на моем лице появилась широкая улыбка.

Я не мог объяснить, почему мне так нравилось изводить плаксу. Положа руку на сердце, с самого детства я всячески пытался ее доставать. Она была маленькой, всюду таскалась за Марком или он таскал ее за собой и меня это бесило. Мне тогда нравилось гулять с ним, а он почти всегда был с ней и из-за этого мать часто заставляла брать с собой гулять Ивана-дурака. И я вымещал свою детскую злобу на ней. Алиса была пугливая и я частенько говорил ей грубости. Она никогда не плакала и не жаловалась, но начала меня сторониться.

Когда мы стали старше, от слов я перешел к делу. Когда она бывала у нас в гостях, я мелко пакостил: обмазывался бутафорской кровью и вбегал в комнату брата, изображая, что порезался. Иван-дурак испуганно кричал и начинал плакать, а Алиса подбежала ко мне и спросила где болит. Когда я посмеялся над ее реакцией, она так сильно расплакалась, впервые при мне. И с того дня она начала давать мне отпор. Это было слабо и неумело, но я и этим был восхищен. Для девочки ее характера это был настоящий подвиг. Она никогда не была бойцом. Скорее, она из тех типов девочек, которые придут на помощь бойцу. Ее внешняя хрупкость: невысокая, с острыми плечами, большими серыми глазами и длинными волосами, в сочетании с ее внутренней добротой и нежностью, делали ее самым опасным для меня человеком. Она была девочкой, чей взмах ресниц заставлял мое сердце замирать. Когда она плакала, мое сердце разбивалось и мне хотелось защитить ее от всего мира. Жаль, что от себя самого я ее уберечь не мог. Или не хотел. Как правильно, я тогда не сильно пытался в этом разобраться.

Когда мне было 17, мы с парнями с хоккейной команды зависали у нас во дворе. Точно не помню, какой был месяц, но это была осень. Мерзкая, дождливая и грязная. Я увидел ее, идущей к нашему подъезду и, не раздумывая, двинулся в ее сторону. Не знаю зачем. Ноги сами понесли меня и я загородил ей путь.

Она скрестила руки на груди и, прищурившись, посмотрела на меня.

- Дай пройти.

- А волшебное слово? – развеселился я.

- А ты веришь в волшебство? – поправляя шапку, упавшую на глаза, спросила она.

- Я – нет, а вот ты, судя по всему, - да. Раз повелась на сказки моего братца.

Мне должно было быть все равно, с кем встречается мой младший, но правда в том, что он не заслуживал быть рядом с Алисой. Он был самым настоящим самовлюбленным кретином и ему должен был достаться кто-то такой же. Но никак не тихая, добрая Алиса. Она заслуживала парня получше. И я злился, что именно он стал ее принцем на белом коне. И это дословная цитата, я слышал, как она именно так говорила Марику о моем младшем брате. Принц. Ну, да.

- Я люблю сказки, - просто пожала она плечами. – Они интересные и поучительные. А теперь, будь добр, уйди с дороги.

- А что, если не хочу?

Она закатила глаза и попыталась обойти меня, но я незаметно, выставил свою ногу и она, споткнувшись об нее, упала на землю. Ее коленки, обтянутые, как назло, светлыми джинсами, опустились прямо в грязь. Она выставила одну руку вперед, чтобы не распластаться на земле всем телом и угодила ей прямо в лужу. Немного брызг грязной воды попала на ее куртку. Я уже говорил, что ненавижу осень?

Все во мне замерло. Я испугался и присел рядом с ней на корточки, чтобы помочь ей подняться. Когда она подняла голову и наши взгляды столкнулись, сердце набрало такой разгон, что, казалось вот-вот выпрыгнет из груди.

- Поздравляю, в этот раз ты превзошел самого себя, - в отличие от покрасневших глаз и дрожащих губ, ее тон был ледяной. – Больше никогда не смей даже смотреть на меня. И не подходи. Иначе пожалеешь.

С каждым ее словом, из меня будто выбивали воздух. Я понимал, что перешел черту в этот раз. Я не хотел, чтобы так все вышло. Это было глупое решение, превратившееся в настоящую катастрофу. Но еще более тупым было то, что я произнес, как только открыл свой гребаный рот.

- Смотреть куда, в твое испачканное лицо? Или в твои глаза, цвета грязи на твоих коленках?

Она отшатнулась от меня, будто я ее ударил. А мне захотелось вырвать себе язык и скормить его собакам. Я врал. Я так безбожно врал, потому что ее глаза были самыми прекрасными. Два опасных грозовых облака, глядящих на меня с презрением.