История тела сквозь века - Жаринов Евгений Викторович. Страница 15

И по части обычаев, и в отношении чувств книга «Lelivreduvoirdit» («Книга о действительно случившемся»)является для нас источником более щедрым, чем большинство произведений любовной литературы того времени. Прежде всего обращает на себя внимание чрезвычайная свобода, которой могла располагать юная девушка, не опасаясь вызвать недовольство со стороны окружающих. Затем – наивная беспечность, с которой все, вплоть до интимнейших сцен, происходит в присутствии посторонних, будь то свояченица, камеристка или секретарь. Во время свидания под вишней именно секретарь пускается на прелестную уловку: когда Перонеллазасыпает, секретарь прикрывает ее уста зеленым листом, говоря поэту, что тот может поцеловать этот лист. Когда же он наконец осмеливается это сделать, ловкий секретарь тотчас выдергивает лист, и Машо целует ее прямо в губы. Тот факт, что Машо, будучи каноником собора в Реймсе, принадлежал к духовному сословию, не следует принимать слишком всерьез. Духовенство низшего ранга не обязано было давать обет безбрачия.

Одной из самых известных и скандальных книг Средневековья на тему эротизма явилась знаменитая «История моих бедствий» Абеляра.

Глава парижской богословской школы Пьер Абеляр имел известность в самых широких кругах, не только благодаря своему богатству, но и репутации главнейшего диалектика эпохи, учителя и наставника папы римского Целестина II. Обладая весьма задиристым характером, Абеляр сумел настроить против себя многих влиятельных особ.

Замечательный русский писатель-сказитель Николай Лесков придумает позже остроумное словечко «бабеляр», явно намекая на образ жизни прославленного философа.

Находясь в апогее своей славы, Абеляр знакомится с 18-летней Элоизой, сиротой, находящейся на попечении каноника Нотр-Дам Фульбера Парижского. Выпускница духовной обители поражала всех своими разнообразными познаниями и небывало разумными суждениями. Девушка в совершенстве овладела несколькими иностранными языками: помимо академических латыни и древнегреческого, Элоиза также читала на древнем иврите. И вот, в 1117 году Пьер Абеляр знакомится с юным дарованием, предлагая дяде Фульберу закончить научное образование девушки за символическую плату. Так начался грандиозный роман мудрого наставника и восторженной ученицы.

Понимая некоторую двусмысленность и опасность продолжительного пребывания этой пары наедине, дядя-каноник наставлял Абеляра о необходимости применения физического наказания к ученице – в терапевтических целях. Кстати, это требование было исполнено: судя по воспоминаниям самого философа, несколько раз дело действительно доходило до розог. Однако столь суровое воздействие совершалось отнюдь не с целью повышения дисциплины, но скорее было ступенью к физической близости (возможно, именно в этих обстоятельствах кроется причина своеобразия их последующих взаимоотношений).

Пьер и Элоиза стали любовниками, посвящая друг другу потрясающие строки: «Любовь закрыла нам глаза. Наслаждение учить ее любви превосходило тончайшее благоухание всех прекраснейших ароматов мира» или «Какая королева, какая принцесса не позавидовала бы тем моим радостям, которые я испытала с тобой в постели?»

Пьер Абеляр. Гравюра. Портретная фантазия художника. XIX век

Любовная связь вскоре стала достоянием общественности: Элоиза забеременела. Тогда Абеляр ночью, в отсутствие каноника, похитил девушку и отправил ее в одеянии монахини в Бретань, к своей сестре. Здесь она родила сына, которого назвала Астролябий. Вскоре философ и дядя-каноник приходят к взаимному согласию на законный брак, однако, странным образом, сама Элоиза категорически отказывается выходить замуж, говоря, что ей куда больше нравится положение любовницы, чем статус официальной супруги. Брачные узы все же были скреплены, но супруги, опасаясь людской молвы, жили порознь: она – в монастырской келье, куда нередко приезжал Абеляр. Такое беспокойство о безопасности Элоизы дядя Фульбер истолковал впрямо противоположном ключе, как предлог для продолжения любовных интриг философа. Поддавшись чувству мести, каноник нанял нескольких головорезов, которые однажды ночью, подкупив слугу Абеляра, проникли к нему в покои и оскопили философа. Заметим, что виновные сполна понесли наказание и были отправлены на каторгу, а у Фульбера конфисковали имущество и лишили духовного сана.

Жестокий удар судьбы серьезно сломил дух Абеляра, и он уединился в монастыре Сен-Дени, а Элоиза, которая до этого не думала о принятии пострига, восприняла случившуюся в жизни супруга трагедию как верный знак к покаянному монашеству. Элоиза вскоре стала настоятельницей монастыря Св. Марии в Аржантее и аббатисой обители Параклет.

Их эпистолярный роман продолжался вплоть до самой смерти философа. В одном из последних писем Элоиза патетически написала: «Прощай, мой возлюбленный, мой супруг. Приветствую тебя, мой духовный учитель». После кончины мужа Элоиза еще 22 года оставалась аббатисой своего монастыря, свято храня память об Абеляре. Ее похоронили рядом с супругом, потом несколько раз производились перезахоронения, и теперь они покоятся, по-прежнему рядом, на парижском кладбище Пер-Лашез.

Рыцарская куртуазность была резко противопоставлена развратному бытовому поведению воина на поле брани, когда освобождались самые низменные страсти и пороки, свойственные телесности. Глубокие черты аскетичности, мужественного самопожертвования, свойственные рыцарскому идеалу, теснейшим образом связаны с эротической основой этого отношения к жизни и, быть может, являются всего-навсего нравственным замещением неудовлетворенного желания. Поэтому проблему средневековой сексуальности надо рассматривать в этом противоречивом ключе, не впадая в пошлое морализаторство.

Если античный эротизм поражал своей откровенностью и зрелостью, то эротизм Средневековья больше похож на эротизм подростковый, когда буквально сходят с ума от собственных потаенных желаний, а смерть представляется единственным выходом из сложившейся ситуации. Сильные сексуальные желания демонизируются.

Вот как пишет об этом нидерландский философ Йохан Хёйзинга: «Рыцарь и его дама сердца, герой ради любви – вот первичный и неизменный романтический мотив, который возникает и будет возникать всегда и всюду. Это самый непосредственный переход чувственного влечения в нравственную или почти нравственную самоотверженность, естественно вытекающую из необходимости перед лицом своей дамы выказывать мужество, подвергаться опасности, демонстрировать силу, терпеть страдания и истекать кровью, – честолюбие, знакомое каждому шестнадцатилетнему юноше. Проявление и удовлетворение желания, кажущиеся недостижимыми, замещаются и возвышаются подвигом во имя любви. И тем самым смерть тотчас же становится альтернативой такого удовлетворения, обеспечивая, так сказать, освобождение обеих сторон».

Напомним о беспрецедентной жестокости первых крестоносцев, которые топили в реке своих «жен войны», вспарывали им животы, находясь в состоянии религиозного экстаза. Реальность вступала в непримиримый конфликт с идеалом и это еще раз подтверждает мысль о том, насколько противоречивым был сам символ рыцаря, этого основного артефакта всей эпохи.

Совместная могила Абеляра и Элоизы на кладбище Пер-Лашез. XII век

Вспомним еще один эротический сюжет из литературы Средневековья – роман «Мелюзина», написанный Жаном из Арраса, клириком герцога Беррийского.

Мелюзина появилась в литературе XII – начала XIII века, написанной сначала на латыни, а затем на европейских языках. Между началом XIII и концом XIV века эта женщина-фея все чаще прозывается именем Мелюзина, вероятно, связанным с семейством Лузиньян, крупных феодалов западной Франции.

В критическом труде о дворе Генриха II Английского, «Мелочи придворных», клирик Готье Мап рассказывает историю о молодом господине с длинными зубами по имени Хенно. Он встретил в нормандском лесу юную очень красивую девушку в королевских одеждах, которая плакала горькими слезами. Она призналась ему, что спаслась после кораблекрушения. Утонувший корабль должен был доставить ее к французскому королю, чтобы тот женился на ней. Хенно и прекрасная незнакомка влюбились друг в друга, поженились, и она родила ему много прекрасных детей. Однако мать Хенно заметила, что девушка, прикидываясь набожной, избегает присутствовать при начале и окончании мессы, боится окропления святой водой и причастия. Заподозрив неладное, она проделала дырочку в стене спальни невестки и увидела, как та совершает омовение, превратившись в дракона, и затем снова принимает человеческий облик. Наученный матерью Хенно отвел жену к священнику, который окропил ее святой водой. Она выпрыгнула в окно и рассеялась в воздухе, перед этим испустив страшный вой. Во времена Готье Мапа еще живы были многие из потомства Хенно и его жены-драконицы.