А мы с тобой не чужие (СИ) - Бузакина Юлия. Страница 16

Зло ухмыльнувшись, Сергей Сухоруков стремительно вышел из кабинета, не преминув хлопнуть дверью.

Андрей проводил его тяжелым взглядом. Подскочил со своего места, напряженно потер подбородок, прошелся по кабинету. Остановился у окна, втянул грудью воздух, пытаясь унять бурлящие в груди эмоции.

Ты смотри, какой неуемный этот Сухоруков! Решил за спиной у Даши ее увольнения добиться? Хочет ее почвы под ногами лишить, чтобы власть свою показывать? А потом что? Запрет насильно дома? Только не бывать этому! Сейчас Новиков уже не тот, что прежде. Если ректор прикажет Дашу уволить, Андрей тоже подаст заявление. А уж если и Андрея попросят, то ничего страшного. Его в Южный Федеральный звали, на первых порах на должность завкафедрой. Ораторское искусство всегда в почете. Он отказался исключительно из-за зарплаты – в коммерческом вузе она на порядок выше. Зато в федеральном есть гранты, на порядок выше возможности, чем в его институте. Он держится за место из-за мамы, ее лечение надо оплачивать. Если бы не это, сорвался бы давно в свободное плавание. А еще из-за Даши. Но никогда не поздно все изменить, ректору это хорошо известно. Чтобы ректора купить? Да Сережа без штанов останется.

Завибрировал в кармане брюк мобильный телефон. Дернувшись от неожиданности, Андрей на автомате нажал прием.

— Андрей Игоревич? Здравствуйте. Это хоспис, – раздался женский голос. Настороженный и странно тихий.

— Добрый день, — Новиков с досадой взглянул на настенные часы. Припозднился сегодня. А ведь хотел в два часа дня уже у мамы быть!

— Передайте моей маме, что я уже в пути. Скоро буду на месте.

— Андрей Игоревич, мне очень жаль, но ваша мама… она умерла.

— Как, умерла? — замер в отчаянии он. — Я ведь обещал ей пирожные привезти… Ее любимые. Я же купил…

— Она не мучилась. Во сне умерла, не приходя в сознание.

У него перед глазами все поплыло. Нет, он, конечно, знал, что маме осталось недолго, но почему именно сегодня? Он ведь не готов! Совсем не готов…

— Девушка, давайте я вам перезвоню, а вы мне скажете, что вышла ошибка? — умоляюще попросил он, и тут же почувствовал себя идиотом.

— К сожалению, ошибки нет. Крепитесь, Андрей Игоревич, — раздалось понимающее на другом конце провода.

И Новиков отчетливо ощутил, как у него из-под ног уходит почва. Рухнул в кресло, и со стола почему-то с грохотом упала ваза с темно-синими сухоцветами, которые принесла Даша на прошлой неделе, исключительно от того, что пространство в кабинете декана казалось ей недостаточно приятным для работы.

— Андрей Игоревич, я насчет ресторана, в котором будем праздновать ваш день рождения, — заглянула в кабинет Оля. — Вот проспект, посмотрите. Если одобряете, можем бронировать на субботу…

Она положила проспект ему на стол, и вдруг притихла.

— Андрей Игоревич, что с вазой? У вас все в порядке?

А он просто сидел, уставившись в одну точку. И такое все пустое… Сухоруков с перегаром и жаждой лишить жену единственного, что у нее есть, работы. День рождения, который планировали отметить в выходные на широкую ногу. Все неважно. Все пустое. Ведь он потерял самого близкого человека – маму.

Глава 20

Даша

Стою у окна на мансарде с чашкой кофе. Уже позднее утро, и я пытаюсь заставить себя начать работать над статьей, которую надо будет сдать в сборник к середине сентября. Ноутбук открыт, материал есть, а писать совершенно не хочется. Как же долго тянется время, если оказываешься оторванной от привычных дел!

Мои родители отвезли нас с Даней за город на семейную дачу. Там и большие качели, и мангал, чтобы жарить мясо и овощи, и мамины любимые помидоры и огурцы разрослись пышными гроздьями.

Дане мой папа нашел занятие – с вечера они возились на заднем дворе, копали червей, чтобы на рассвете отправиться на пруд на рыбалку. На самом деле до моего звонка маме ни у кого и в мыслях не было никакой дачи и рыбалки, но Даню было надо чем-то увлечь, и папа выбрал единственный знакомый ему метод. Позабыв о своих ученых званиях, он усердно пыхтел, копая землю. Рядом с ним озадаченно крутился изнеженный роскошной жизнью в квартире Данька.

Моя мама кинулась на обставленную в деревенском стиле кухню, принялась жарить любимые Данины драники, а я…

Первые сутки я просто лежала в кровати на мансарде, на которую вела деревянная лестница из просторной гостиной. Уставившись стеклянными глазами в стену, я пыталась переварить то, что произошло. Данька совал мне в лицо мелкую рыбешку, которую удалось выловить в пруду, радовался жутко!

Я улыбалась, хвалила его, а в груди жгло ощущение, что меня обокрали. У меня забрали мужа, забрали имя у моей погибшей дочери, а у моего сына отняли квартиру. Впрочем, Даня в накладе не останется – ему от моих родителей в наследство будет и квартира, и дача. Обиднее всего за украденное имя Ангелина. Мою Ангелиночку похоронили, и то, что Юлька так бессовестно сыграла на чувствах Сережи, подсунув ему ребенка с таким же именем, не без подсказки свекрови, меня добило. Неужели она надеялась его привязать таким образом? Вроде как: смотри, Даша не смогла, а я подарила тебе Ангелиночку! Если учесть тот факт, что моя малышка погибла из-за аварии, это чудовищная манипуляция. Вот как теперь с этим всем жить дальше?

Слышу шаги – по лестнице на мансарду поднимается мама.

— Даша, там тебе цветы передали, — мнется она.

Я хмурюсь. Отставляю кружку с недопитым кофе на подоконник.

— Что еще за цветы?

— Спустись, сама посмотри. Я в это дело лезть не хочу, - она гордо разворачивается к лестнице, всем своим видом показывая пренебрежение к тому, кто прислал букет.

В первой половине дня уже зябко. Накинув на плечи длинный кардиган, я спускаюсь с мансарды.

В просторной столовой на деревянном столе в вазе стоит букет роскошных красных роз. Розы именно такие, как я люблю – сочные, свежие, благоухающие.

Сердце сжимается от неприятного ощущения – я ведь не глупая, понимаю, что они от Сережи. Подхожу к букету, вынимаю изнутри открытку.

«Моя дорогая, любимая жена! Прости меня, если сможешь. В этом мире есть только одна женщина, которая для меня все. Это ты. Сегодня в обед я заеду к вам с сыном. Люблю, скучаю. Сережа»

Я понуро вставляю открытку обратно в букет. Значит, в обед он приедет. Даже думать об этом тошно! Не принять его я не могу, ведь есть еще Данил, который постоянно спрашивает, когда мы поедем домой. На даче хорошо, но все игры, приставки и прочий комфорт остался там, где над всем властвует Сергей. И я не знаю, как быть дальше.

Прощу ли я когда-нибудь Сергея? Нет. Такие вещи нельзя простить. Два года он жил на две семьи и не собирался мне ничего говорить. А ведь еще в декрет постоянно склонял уйти! Интересно, для чего ему еще один ребенок? Пока на этот вопрос я не нахожу ответа.

По столовой и кухне разливается аромат жареных блинчиков.

Я останавливаюсь в дверях.

— Сергей в обед приедет. Поговорить, — сообщаю матери.

Она внимательно смотрит на меня.

— Даша, а ты сама с ним еще чего-то хочешь?

— С Сережей?.. — я потираю плечи руками. Отчего-то становится очень холодно, прям мороз по коже.

— Не знаю, мам. Я в тупике. Понимаю умом, что Дане будет лучше дома. Там все привычно, там комфорт. Но пересилить себя и возобновить супружеские отношения с Сергеем… нет, не смогу. При одной мысли о том, что он будет меня обнимать, к горлу подкатывает тошнота. Он же меня ко второму ребенку постоянно склоняет, мам! Находиться на одной территории опасно, рано или поздно он может меня заставить…

— Даже не думай, Даша! Какой еще ребенок?! Пусть Юля ему рожает второго! Не понимаю я Сергея. Изменил, так уходи к той, с которой у тебя все хорошо. Зачем жену, которой и так в душу плюнул, заставлять рожать второго?

— У меня нет ответа на этот вопрос. Единственное, что я знаю – это то, что мне не стоит возвращаться в нашу с Сергеем квартиру. Ничем хорошим это не закончится. Он… стал каким-то агрессивным. Опасным, что ли? Раньше такого не было. Руки он никогда не распускал.