Контракт с коротышкой - Леонард Элмор Джон "Голландец". Страница 46

– Гарри это не понравится, – заметила Карен. – То, что ты не забрал деньги. То, что ты можешь угодить в тюрьму, его не волнует.

– Придется популярно объяснить. Как только Боунс нашел ключ, я потерял контроль над ситуацией – так уж работает его примитивный ум. Мне пришлось довольствоваться ролью наблюдателя.

– Жаль, я этого не видела. – Карен поднялась с кожаного кресла и встала рядом, прижавшись к столу бедром. Черная юбка заканчивалась за несколько дюймов до колен. Чили показалось, что она хочет дотронуться до его лица.

– Готова поспорить, у тебя есть шрамы, – сказала она, глядя на него сверху вниз.

– Несколько.

– Мне нравится твоя прическа.

– Это совсем другая история, как-нибудь расскажу.

– Почему бы тебе не спрятаться в моем доме?

– И спать в комнате служанки?

– Что-нибудь придумаем.

Что-то в облике мексиканца-садовника заставило Гарри вспомнить одного из своих маньяков, а именно маленького, гномоподобного придурка из «Гротеска-3», который сменил страшно обезображенного маньяка, сгоревшего в «Гротеске-2» (двадцать миллионов сборов по миру). Может, причиной тому кривые ноги латиноса? «Гротеск-3» собрал восемь миллионов, что тоже было весьма неплохо. А, вот в чем дело, парень нес перед собой садовые ножницы. Гномоподобный маньяк часто прибегал к ножницам.

Гарри нервно бродил по патио Карен, ожидая телефонного звонка. Он кивнул мексиканцу, подумав, что лучше бы тот опустил ножницы.

– Как поживаете?

– Мисс Флорс нет дома.

– Знаю.

– Она на работе.

– Мне известно, где она находится, и она знает, что я здесь. Все в порядке. Я – ее старый друг. Мы с ней амигос.

Мексиканец своей темной кожей и огромным носом напомнил Гарри каменное изваяние ацтеков.

Он вдруг подумал о жертвоприношениях, вековом культе крови, о девственницах, которых бросают в жерло вулкана… как будто предлагал сценарий студии. Впрочем, мексиканец что-то говорил.

– Что?

– Я спросил: хотите выпить?

– Хочу ли я выпить? А я думал, ты – садовник.

– Меня зовут Мигуэль, я – слуга. Делаю работу по дому, в саду, везде.

– Так ты Мигуэль?

Настроение Гарри резко улучшилось, он понял, что Карен не спит с этим стариком, со своим слугой. Ему, в принципе, было все равно, но он почувствовал себя лучше.

– Да, Мигуэль, принеси мне скотч и много-много льда.

Кэтлетт уже четыре раза пытался связаться с Медведем: звонил ему из дома, из лимузинной конторы, из своего «порше» по пути сюда. Сейчас он набрал его номер, стоя на площадке для разворота перед домом Карен Флорс, который почему-то показался ему французским. Ни ответа, ни привета, кроме записанного на пленку голоса Медведя: «Если хотите, оставьте сообщение…» Единственное, что его порадовало, это старый «мерседес» Гарри, припаркованный у дома, ведь именно повидаться с Гарри он сюда и приехал. Кэтлетт подошел к двери, позвонил, поправил солнечные очки и одернул двубортный блейзер темно-синего цвета, в который был одет, плюс хлопчатобумажная белая сорочка с расстегнутым воротником и кремовые брюки.

Дверь распахнулась, и вид человека, открывшего ее, немало поразил Кэтлетта. Заставил мысленно перенестись в лагеря сезонных рабочих, где он видел сотни таких парней с устало опущенными плечами.

– Друг, в последний раз я видел тебя на уборке салата в Империал-Вэлли. Как поживаешь?

«Друг» сообщил, что он – слуга, а зовут его Мигуэль, и провел Кэтлетта на кухню, где сидел старый друг Гарри со стаканом в руке. На столе перед ним стояла бутылка «Чивас Регал» и лежали садовые ножницы с десятидюймовыми лезвиями и деревянными рукоятками. Гарри посмотрел на него так, как будто надеялся услышать хорошие новости.

– Что-нибудь слышал?

– Сам хотел тебя спросить. У него была масса времени.

Он повернулся к Мигуэлю, к этому сутулому слуге, который спросил, не хочет ли он что-нибудь выпить, и подумал, что у этой Карен Флорс странный вкус.

– Стаканчик холодного белого вина.

– Думаю, он сбежал, – как то безнадежно и подавленно промолвил Гарри.

– Или, как я говорил, повел себя неосторожно и получил по башке. Или же его арестовали, что весьма вероятно.

– Весьма вероятно то, что он таки забрал деньги. Я звонил в отель, он выписался.

– Мог сделать это заведомо.

– Я разговаривал с ним в десять утра. Он как раз собирался в аэропорт.

– Верно, об этом мне сообщили.

Медведь и сообщил – когда следил за Чили и когда с ним еще можно было связаться.

– А выписался он в два тридцать.

– Гм, – сказал Кэтлетт Гарри, но не Мигуэлю, подавшему бокал вина.

Он заметил сломанные ногти слуги и огромные костяшки пальцев. Тот сообщил, что уходит домой, и вышел в гараж, через черный ход. Кэтлетт в ответ на это известие промолчал.

Потеря денег плохо подействовала на Гарри.

– Я ведь так и думал, даже сказал ему: «Не знаю, увижу ли я тебя когда-нибудь». Но, честно говоря, в душе надеялся, что увижу, – жаловался он.

Кэтлетт сел рядом с Гарри за стол и задумался, почему Чили, если он задумал сбежать, не улетел прямо из аэропорта, зачем вернулся в отель? Медведь мог бы ответить на этот вопрос – но куда он подевался?

– Гарри, как можно доверять человеку с такими дурными связями? Он же пришел с улицы, никто за него не ручался, ты даже не знаешь, кто он такой.

– Он работал на «Месас». Я знаю этих ребят, а они знают его. И используют для взимания долгов.

– А еще они наверняка знакомы с парнем, который у них мусор выносит. Как он так быстро нашел тебя? Даже у меня это не получилось.

– Через Фрэнка Де Филлипса.

– Ну и о чем это тебе говорит?

– Той ночью я был здесь…

– Да, с Карен.

– Мы лежали в постели, услышали шум. Голоса. Послушали немного, потом Карен сказала: «Это телевизор внизу», а я возразил: «Не мог же он сам включиться». – «Верно, кто-то должен был нажать кнопку». Я спустился вниз… °

– У тебя был пистолет?

– Откуда? И у Карен не было. Нет, я спустился вниз, думая, что там кто-то из знакомых Карен. Какой-нибудь приятель нажрался и решил пошутить. Вошел в кабинет, телевизор выключился, там показывали шоу Леттермана, зажегся свет, и я увидел за столом этого Чили.

– Чили Палмера, этого подлеца, да? И ты сразу не разобрался, что он из себя представляет? Взломал дверь, проник в дом…

– Дверь на патио была открыта.

– Да? А надписи «Заходите, пожалуйста» там случаем не было? Гарри, если человек входит в чужой дом, это называется взлом и проникновение, взламывал ты дверь или нет. Чили Пал мер совершил уголовное преступление, а ты взял его в дело, сделал партнером.

– Он мне не партнер. – Гарри сделал глоток из стакана. – Я вообще не знаю, кто он такой.

Пока все идет неплохо. Но Кэтлетту хотелось, чтобы Гарри вопил и пинал ногами мебель, чтобы называл Чили разными нехорошими словами. Пусть обзовет хотя бы лживой сволочью, для начала. Однако Гарри почему-то еще до конца не разуверился в Чили Пал мере. Поэтому Кэтлетт поправил на носу очки в золотой оправе и продолжил:

– Этот мужик тебя ограбил, а ты говоришь, что не знаешь, кто он такой? А если он взял эти сто семьдесят штук и смылся?.. Гарри, ты слушаешь меня?

– Да, взял, ну и что?

– А если он облажался, и они взяли деньги, но почему-то не взяли его… Я просто хочу сказать, что в любом случае это были твои деньги. Дав тебе ключ от ячейки, я передал тебе деньги. Значит, он тебя обокрал, верно?

Гарри нахмурился, выражение лица его вдруг стало не озабоченным, а злобным.

– Намекаешь, что я их тебе должен? Сто семьдесят тысяч, которые я и в глаза не видел?

Такой поворот событий не устраивал Кэтлетта, однако возразить было нечего, поэтому он лишь беспомощно развел руками:

– Но что-то ведь ты мне должен…

Карен дала ему ключ от входной двери – на тот случай, если слуга уже ушел.