Деревенский роман (СИ) - "Шустик". Страница 4

Возмутиться Лерка не успел, русалка уже скрылся под водой, только круги расходились по глади реки.

— Вот и пообщались.

***

Солнце припекало в спину, а вода приятно охлаждала голые ступни.

Лерка, наклонившись вперед, всматривался в гладь воды. Юркую тень, мелькнувшую среди зарослей водорослей, он заметил сразу, но все равно вздрогнул, когда холодные пальцы цепко обвили щиколотки. Лерка лихорадочно вцепился в доски мостка, но Вел дергать не стал. Высунувшись из воды, он улыбнулся и совсем по-кошачьи потерся щекой о ногу.

— Ты опоздал, — буркнул Лерка, постаравшись скрыть смущение за грубостью. Попытка вытащить конечность из плена провалилась, хватка у русалки оказалась сильной.

— Лера, — требовательно произнес Вел и, легко подтянувшись на руках, мазнул губами по щеке и снова ушел под воду.

Лерка вздохнул.

Проводить полдня на речке вошло у Лерки в привычку. И если первое время он еще на подсознательном уровне ожидал от русалки какого-нибудь подвоха, то спустя две недели окончательно успокоился. Разве что не получалось привыкнуть к тяге Вела постоянно касаться его. Прикосновения не были неприятными, скорее — слишком откровенными, что неизменно вгоняло в краску. О смущении Вел и не слышал. А уж то, как он произносил его имя — бархатным полушепотом, с придыханием, — звучало как приглашение.

Говорил русалка все так же плохо и непонятно, единственное, что ему удавалось просто блестяще — пресловутое «Лера», будто репетировал, засранец.

Вот и сейчас Вел нарезал круги в воде, то уходя на глубину, то снова выныривая и окатывая Лерку водой.

— Что такое? — озадаченно спросил Лерка, покосившись на нетерпеливого русалку, Лерка на всякий случай вытащил ноги из воды. — Хочешь, чтобы я присоединился к тебе?

Вел снова оказался рядом с мостками и коротко кивнул.

Когда-нибудь это должно было случиться. Лерка так и не рискнул залезть в реку, и если сначала Вел не настаивал, словно понимал его страхи, то теперь, видимо, решил, что время адаптации прошло.

В конце концов, жрет он рыбу, а вот чтобы увлекался человечиной, Лерка не видел.

Раздевшись, Лерка подошел к самому краю и, зажмурившись, прыгнул — совсем не грациозно, подняв тучу брызг и небольшую волну.

Вода обожгла кожу, а ноги едва-едва коснулись дна. В следующую секунду его обвили цепкие руки и вытолкнули на поверхность. Отфыркавшись от воды и откинув с лица прилипшие волосы, Лерка жадно вздохнул и открыл глаза, встречаясь с довольным взглядом темно-зеленых, с колдовской желтизной глаз.

В прохладной воде русалка казался почти горячим, поэтому Лерка был совсем не против, когда ладони огладили его спину и задержались на талии, легко удерживая на плаву. Хвост прошелся по ногам, вызвав странное ощущение: вроде и противно, и щекотно.

Губы русалки тронула неуверенная улыбка, выдавая нервозность Вела.

— Покатай меня, большая черепаха, — почему-то шепотом произнес Лерка, и тут же услышал в ответ смешок.

Плавать с русалкой было здорово, тот легко двигался в воде и балласт в виде человека за спиной совсем не мешал ему. Лерке показали тихую заводь, где, видимо, предприимчивый русалка и нарвал букет. Вызывающе торчащие на поверхности желтые бутоны создавали настоящий ковер. Но лезть в это болото Лерка наотрез отказался, опасаясь всякой плавающей там дряни.

Затем Лерку отбуксировали к небольшому островку, где на берегу обитало семейство выдр. Присутствие Вела их ничуть не смутило.

Конечным этапом стало знакомство с другой русалкой, которую, к своему стыду, Лерка принял за девушку. В заблуждение его ввела шикарная шевелюра до пояса, ее-то русалка сосредоточенно и расчесывал. А ещё у русалки имелась не менее роскошная борода.

Звали русалку Алек, изъяснялся он так же паршиво, как и Вел, больше жестами, чем словами. На Лерку он посмотрел с любопытством, но спрашивать ни о чем не стал, лишь понятливо ухмыльнулся и как-то подозрительно понимающе переглянулся с Велом.

Лерка зябко клацнул зубами, с удивлением понимая, что замерз как собака и почти не чувствует ног. Обеспокоенно всплеснув руками и махнув на прощание рукой Алеку, Вел вернул Лерку обратно к мосткам, где взял.

— Лера, — выдохнул Вел и виновато улыбнулся. Пальцы скользнули вдоль позвоночника, и Лерке показалось, что на коже остался след от ожога. Придерживая одной рукой за бок, вторую ладонь он приложил к животу. Лерка невольно вздрогнул то ли от холода, то ли от щекочущей волны, рожденной под кожей.

Вел приблизился медленно, давая шанс отстраниться, пока не прижался к его губам в легком, в противовес прикосновениям, целомудренном поцелуе. Колебался Лерка всего секунду, а потом приоткрыл рот, впуская горячий язык, изучающе прошедший по кромке зубов и нёбу. Мимоходом отметил, что Вел сильнее вцепился в него пальцами, отчего явно останутся синяки, но и эти мысли канули в Лету, когда между ног настойчиво протиснулся хвост. Все, что оставалось — обхватить Вела ногами, прижимаясь к нему еще ближе. Лизнув в губы, Вел отстранился, и Лерка осознал, что его успели посадить на нижнюю часть мостков. Он с трудом заставил себя отцепиться от Вела. Тот понимающе улыбнулся, провел ладонью по его горящей щеке и скрылся под водой.

В голове шумело, в паху болезненно пульсировало, а губы горели.

В мозгу у Лерки поселилась одна единственная внятная мысль: он попал.

***

Злосчастная трава росла как на дрожжах. К концу третьей недели пребывания на огороде у деда с бабкой у Лерки сложилось стойкое ощущение, что стоило ему только отвернуться, как сорняки начинали стремительно вытягиваться вверх, образуя ровный газон вместо грядки, в котором чахлые кустики морковки попросту терялись. Кинув очередную охапку колючей травы в ведро, Лерка перебрался на новое место и вновь принялся искать следы борозды. У них с бабулей четкий уговор: до обеда он всячески помогает ей, роясь в земле кверху задницей и галлонами таская ведра для полива, а вот после — свободен, как «трусы без резинки», если цитировать деда. Вообще развлечений у стариков было не очень много: огород, соседи — в качестве главного источника новостей и сплетен, да старенький, всего с двумя каналами телевизор. Дед еще вытащил внука в лес, но по жаре и при полной амуниции Лерка уже через час пришел к выводу, что грибы — это прямо совсем не его. Виной тому то ли надоедливые комары, дружной стайкой летающие за ним, то ли полное отсутствие грибов с такой засухой, то ли неожиданное падение в заросший крапивой овражек. Лерка лишь чудом себе ничего не сломал. Со сборкой ягод вышел тот же ад — к комарам прибавилось пекло. С рыбалкой у Лерки тоже не срослось как-то. Виной тому был Вел, который решил помочь из благородных порывов. В итоге у Лерки оказалось целое ведро оглушенной рыбы, горящие от поцелуев губы, полные воды и тины резиновые сапоги и две сломанные случайным, если верить Велу, ударом хвоста удочки.

Поэтому неугомонный русалка привносил в деревенский отпуск Лерки прямо-таки незабываемые ощущения.

Выдернув очередную метелку лебеды, Лерка украдкой бросил взгляд на часы. До свободы оставалось чуть больше часа.

Бабушка, выковыривающая что-то в соседней грядке клубники, вдруг обратилась к нему и вернула с небес на землю:

— Валерочка, а ты когда возвращаться должен?

— А какое сегодня число? — Лерка мысленно пытался представить календарь, чувствуя, как внутри разливается противный холод.

— Семнадцатое уже.

— Завтра.

— Как быстро время летит, — всплеснула зажатым в руке пучком травы бабушка, окатив Лерку комьями земли. — Надо же тебя собрать в дорогу! Варенья достать! Пирожков испечь!

Дальнейшие причитания бабули Лерка не слушал. Во рту появился противный, металлический привкус, и Лерка с удивлением понял, что до крови прокусил губу.

Надо срочно увидеть Вела и… объяснить?

Лерка зажмурился, чувствуя, как от волнения перед глазами закружились в хороводе цветастые мушки.

— …Из погреба достань, старый! — вывел его из транса голос бабушки, которая препиралась с дедом.