Пронто - Леонард Элмор Джон "Голландец". Страница 5

Спросить его... ну о чем его спрашивать? Времени, чтобы говорить, выяснять обстановку, не было. Поднявшись на ноги, Зип взмахом руки подозвал Кеннета, а потом вытолкнул его из комнаты и вышел сам. Зипу понравилось это кресло, очень хорошо сидеть в нем и смотреть телевизор – вот и все, что Гарри знал с уверенностью.

Планируешь-планируешь на сорок семь лет вперед, а потом вдруг оказывается, что у тебя нет времени. Надо что-то делать, сию же минуту, другого шанса может и не представиться.

Гарри вынул из шкафа пистолет, протер его, разобрал, собрал – без особых трудностей – и зарядил. Затем он взял эти три фунта металла, сунул за брючный ремень и немного походил по комнате, чтобы попривыкнуть. А потом набрал номер Джойс.

– Мне надо с тобой поговорить.

– В чем дело?

– Ты можешь прийти?

– Примерно через час. Я только что накрутила волосы.

– Мне нужно поговорить с тобой как можно скорее.

– Приходи тогда сам.

Гарри задумался.

– Гарри?

– Хорошо. Жди.

– В чем дело, Гарри?

Он повесил трубку.

Джойс жила на Меридиен, в пяти кварталах от пляжа, какие-то пятнадцать минут пешком, но сегодня Гарри чувствовал, что лучше взять машину, а не разгуливать по ночным улицам. Его «эльдорадо» восемьдесят четвертого года стоял за отелем, на Тринадцатой улице. Надо что-то сделать с этой машиной, прежде чем смываться. Записать ее, например, на Джойс. Она снималась для каталогов, платили неплохо, но занятие это было эпизодическим, то есть, то нет, и в промежутках приходилось подрабатывать официанткой, разносить коктейли. В одном каталоге Джойс представала молодой матроной в спортивном наряде, в другом – шлюхой в почти прозрачном белье и при черных подвязках, с круто завитыми волосами. Иногда Гарри открывал каталог и думал: о'кей, ну и какую же из этих моделей трахнул бы ты в первую очередь? Угадай, предложил он однажды Джойс, кого бы я выбрал девять раз из десяти? Тебя. Предложил в шутку, желая сделать ей приятное, но она промолчала и только взглянула на него как-то странно.

Обычно он пользовался служебной дверью, ведущей в проулок, там до стоянки было совсем рядом. Однако сегодня Гарри покинул отель через главный вход, миновал ряды металлических стульев, вышел на Оушн-Драйв и внимательно, не спеша, посмотрел сначала направо, а потом налево. В «Кардосо» заняты все уличные столики, для четверга совсем неплохо. Свернув за угол отеля, он пошел к стоянке; стоянка была маленькая, всего два ряда машин, разделенные проездом, в дальнем конце – фонарь. Остановившись в проулке, Гарри вытащил пистолет, передернул затвор и снова засунул его за ремень, под спортивную куртку. «Эльдорадо» стоял третьим с конца, белый багажник далеко высовывался из ряда; Гарри подошел к машине. Мужик со стоянки много раз говорил, что готов купить эту тачку в любой момент. Сегодня его что-то не видно.

Да, не видно, зато видно кое-что другое. Темная фигура в проезде между рядами; приближается. Это не служитель стоянки, тот коротышка, а в этом – шесть футов с лишком. Гарри очень хотелось, чтобы это был случайный прохожий, срезающий путь из переулка на Оушн-Драйв.

– Твоя тачка? – спросил мужик издалека, футов с тридцати. Гарри никогда его раньше не видел.

– Которая, эта?

– Во-во, так она твоя?

Гарри стоял рядом с правым задним фонарем «эльдорадо» и глядел на приближающегося типа поверх багажника.

– А какое тебе дело, чья это машина? – спросил он, остро ощущая плотно прижатый к желудку пистолет.

– Я хочу убедиться, что ты – тот, кто мне нужен, – сказал мужик и добавил: – Тебя звать Гарри?

Пока мужик говорил, Гарри убеждал себя выхватить пистолет, сделать это сию же секунду; мужик надвигался на него точно так же, как тот дезертир из девяносто второго полка, только дезертир молчал и в руках его был карабин.

Этот не молчал.

– Что ты там делаешь? – спросил он. – Отливаешь, что ли? Руки заняты? – А затем добавил: – А у меня подарок для тебя, Гарри. От Джимми Кэпа.

Его правая рука скользнула под пиджак.

Гарри обеими руками поднял тяжелый, словно утюг, пистолет. И увидел, как мужик замер и вскинул левую, ту, что не под пиджаком, руку. Он вроде собирался что-то сказать, а может, даже и сказал, только Гарри не услышал из-за грохота. Он выстрелил из оставшегося с войны пистолета, выстрелил три раза и увидел, как мужика отшвырнуло назад, бросило на асфальт. Короткий ружейный обрез взлетел в воздух, с дребезжанием ударился о багажник «эльдорадо» и упал на мостовую.

Гарри подошел к мужику. Белый, лет пятидесяти, старый пиджак поверх комбинезона, тяжелые рабочие ботинки. Шапочка с козырьком, чудом удержавшаяся на голове. Какой-нибудь нищий батрак из Глэйдса. Остекленевшие глаза были раскрыты, во рту виднелась искусственная челюсть, единственная более или менее приглядная часть его экипировки, – насколько можно было судить при свете уличного фонаря. Гарри не стал трогать ни убитого, ни лежащий на мостовой обрез; вернувшись в свои апартаменты, он набрал номер полицейского управления Саут-Майами-Бич и попросил позвать Бака Торреса.

Бака не было на месте. Гарри сказал, что дело неотложное и сержант Торрес должен связаться с ним как можно скорее. Околачиваясь вокруг телефона в ожидании звонка, он почувствовал, что хочет выпить так сильно, как не хотел никогда за всю свою жизнь. Но сдержался. Он подумал было поговорить с Джойс, но тоже сдержался. В конце концов Торрес позвонил; судя по голосу, настроение его было отнюдь не радостным.

– Я только что угробил одного типа, – сказал Гарри. – Что я теперь должен делать?

Они поговорили несколько минут; Торрес посоветовал Гарри никуда не уходить, не делать никаких глупостей.

– Ас чего это, ты думаешь, я позвонил тебе? Собирайся я сделать что-нибудь глупое, стал бы я тебе звонить?

Он повесил трубку и набрал номер Джойс.

– Нет, – сказала она, выслушав его рассказ. – Ты не... Ты что, правда?.. Знаешь, твои шуточки не очень веселые.

К тому времени, когда за окном послышались сирены патрульных машин, голос Джойс изменился, она начала возбужденно расспрашивать, что Гарри намерен делать и чем можно ему помочь. Гарри попросил ее не принимать это слишком близко к сердцу, он не видит тут особых проблем.

Он еще не задумывался толком, что же будет дальше. В его мозгу раз за разом прокручивалась минувшая сцена: не ударился в панику, знал, что надо делать, и сделал – Гарри прямо распирало от гордости. Он вспоминал, как вдохнул, задержал дыхание, чуть выдохнул и нажал на спуск. Три раза выстрелил и все три раза попал. Когда Гарри начал думать о будущем, он представил себе Торреса и других детективов – стоят они над трупом, качают головой и обсуждают между собой, как здорово Гарри все это проделал. Да, с Гарри Арно шутки плохи.

Разнес мужика в клочья прежде, чем тот успел выстрелить. Все осмотрят, а потом побеседуют с ним, спросят, как в точности все было. Может, заставят подписать протокол. Попросят не отлучаться особенно: могут появиться дополнительные вопросы. А что будет потом?

Глава 3

После двухчасовой беседы полицейские упрятали его в предварилку следственного отдела. На следующее утро Гарри сказал следователям из отдела преступлений против личности, что приготовить яичницу как следует, то есть слегка поджарить, ничуть – Господь свидетель – не труднее, чем сделать ее жесткой как подошва. Один из детективов объяснил, что яичница из кубинской забегаловки напротив; имеешь что-либо против – звони им и жалуйся.

Гарри просто не мог поверить – столько раз говорил с ними по телефону, а теперь они вот так с ним обращаются.

Его перевели в тюрьму округа Дэйд, объявили подозреваемым и сняли отпечатки пальцев. В тот же день, после полудня, на предварительном слушании в окружном суде он заявил о своей невиновности. И опомнится не успел, как получил обвинение в предумышленном убийстве без отягчающих; сумму залога установили аж в сто пятьдесят тысяч. Гарри не верил своим ушам.