Я переиграю тебя. Реванш - Майрон Тори. Страница 10

За все проведенные годы с Андреем было сделано всего несколько совместных снимков, ведь мой серьезный бука не любил фотографироваться, а я не напирала. И теперь корю себя за то, что не заставляла делать это наперекор его желаниям. Фотографии – единственное, что у меня осталось. И копию одной из них, самой первой, я дрожащей рукой опускаю в яму.

Мое семилетие. Мой первый день рождения с Андреем. На снимке я улыбаюсь от уха до уха, а Андрей, как всегда, сдержан и серьезен. Одни только глаза намекают на то, что он доволен происходящим. Такой молодой и симпатичный. Двадцатисемилетний мужчина, которому «повезло» нянчиться и охранять мелкую разбойницу.

– Я люблю тебя, – глядя на снимок, еле слышно произношу то, что не успела сказать Андрею в жизни. – Ты стал для меня всем и даже больше, – добавляю еще тише из-за нового наплыва слез. – А я стала твоей погибелью, за что никогда не прощу себя.

Зарываюсь рукой в кучу вырытой земли, набираю горсть и высыпаю ее поверх фотографии, чувствуя, будто добрая доля жизненных сил покидают меня. Хотя так оно и есть. Я неспроста решила похоронить наш совместный снимок, а потому что вместе со смертью Андрея часть меня тоже погибла. Необъятная часть, без которой я ощущаю себя неполноценной.

– Надеюсь, ты слышишь меня, где бы ты сейчас ни был. И видишь, насколько мне жаль, – выдавливаю из себя сквозь слезы и душевную боль. – Знаю, что не могу просить тебя об этом, но я прошу… Прости меня. Прости. Я не хотела, чтобы ты погиб. Прости…

Продолжая повторять одно и то же, беру еще одну горсть и бросаю в яму, с содроганием сердца наблюдая, как наш снимок все больше покрывается землей. А сразу после вздрагиваю всем телом, слыша за спиной уверенный женский голос:

– Ему не за что тебя прощать.

Резко оборачиваюсь и вижу Лизу, чему несказанно удивляюсь.

Она, как всегда, выглядит шикарно и одета с иголочки. Только сегодня во всем черном. Стильный брючный костюм, элегантные лодочки на каблуках, рыжие волосы убраны в конский хвост, а лицо покрыто искусным дневным макияжем. Однако слою косметики не удается скрыть усталость, бледность и синяки под глазами.

– Что… Что ты здесь делаешь? – дрогнувшим голосом спрашиваю я.

После нашей последней встречи прошло три дня. Сестра ни разу мне не звонила, а мои звонки игнорировала.

Лиза подходит ко мне и тоже усаживается на колени, не боясь запачкать одежду. Молчит. Я не повторяю вопрос. Просто жду. А чего? Не знаю. В голове слишком много вопросов, в душе слишком много горьких эмоций. Не уверена, что сейчас готова услышать правду, о которой до недавних пор даже подумать не могла.

– Андрею не за что тебя прощать, Кара, – спустя минуту напряженного молчания повторяет сестра, глядя на полузарытую фотографию. – Он всегда знал, чем для него все закончится, и был готов к этому, – произносит она то, что недавно сказал мне Денис. Да и я сама это понимаю, но легче не становится. Совершенно.

– А ты? – набравшись смелости, спрашиваю я. – Ты была готова к этому?

Сестра тяжело вздыхает, переводя на меня опустошенный взгляд, и мое сердце начинает разлагаться. Мне даже не нужны больше слова. Я считываю неопровержимые доказательства своих догадок в родных, до смерти печальных глазах, и всю душу пробивает новой порцией грусти и сожаления. С трудом получается совладать с этой невыносимой, едкой смесью, чтобы совсем не расклеиться, и, прочистив горло, интересуюсь:

– Как давно?

Честно, не надеюсь, что сестра захочет откровенничать, но она все-таки отвечает:

– С самого начала, как Влад нанял его.

Я едва не захлебываюсь воздухом. С самого начала? Как такое возможно? И как я могла не замечать этого столько лет?

– Мы были очень осторожны. Никто, кроме Влада, не знал о нашей связи.

– Влад знал? – еще одна порция шока выбивает из легких весь воздух, а Лиза горько усмехается.

– Влад всегда обо всем знает, Кара. Ты либо наивная, либо глупая, если постоянно считала иначе. И я говорю не только про меня и Андрея, но и про действия всех остальных членов семьи, включая все твои побеги из дома. От нашего брата не сбежать, если он сам не позволит это сделать.

– Что ты хочешь этим сказать? – будучи окончательно сбитой с толку, уточняю я. – Влад сам позволял мне всегда сбегать?

– Разумеется.

– Но зачем? Почему?

– Эти вопросы нужно задавать не мне, а ему. Но вряд ли он ответит.

Молчаливо соглашаюсь, пытаясь проанализировать слова Лизы. Но это слишком сложно. С каждым днем я все больше путаюсь в своих мыслях и не могу связать все воедино.

Лишь одно я знаю наверняка – про побег со свадьбы Влад точно не знал, иначе он не вытряхивал бы позавчера из меня информацию как на допросе. Ему стопроцентно ничего неизвестно. А вот как он мог знать о связи Лизы с Андреем и позволять им в тайне встречаться для меня загадка наивысшего уровня. Без помощи сестры мне ее не разгадать.

– Почему он разрешал вам встречаться? – оглянувшись назад, чтобы проверить, нет ли по-прежнему никого рядом, выпытываю я.

– Потому что я его об этом попросила.

– Вот так просто? Всего лишь попросила, и он согласился?

– С Владом никогда не бывает просто. Но с ним можно найти способ договориться, если постараться.

– И как ты это сделала?

– Взамен на его разрешение на мои тайные отношения с Андреем я пообещала, что продолжу быть образцовой женой Ильи. Сказала, что не стану пытаться найти способ развестись с ним или просто сбежать от него. И взвесив все «за» и «против», Влад дал добро. Неохотно, но все-таки дал. Тогда были сложные времена для него. Он доказывал всем Золотым семьям, что он ничуть не хуже, чем наш отец, и достоин уважения, даже несмотря на свой юный возраст. Поэтому ему не нужны были лишние проблемы, и он закрыл глаза на мои встречи с Андреем. И неоднократно прикрывал меня перед мужем, чтобы избежать проблем.

Сказать, что я в шоке, – ничего не сказать. По двум причинам. Первая – в моей голове до сих пор не укладывается, что самая правильная и послушная Гордеева, оказывается, уже более пятнадцати лет имеет тайного любовника из рабочего класса. Вторая – Влад позволил этой связи продолжаться и даже помогал сестре сохранить ее в тайне. Уму непостижимо.

В последние дни у меня все сильнее возникает ощущение, будто я все эти годы жила в коробке и не видела дальше своего носа. Была настолько сконцентрирована на войне с Владом за свою свободу, что не удосужилась осмотреться по сторонам, чтобы узнать, что происходит в жизнях других членов семьи.

– Ты прости меня, Кара, – вдруг произносит Лиза, вытягивая меня из удручающего потока мыслей.

– За что? – недоумеваю. Если кому и нужно извиняться, так это мне.

– За то, как повела себя в прошлый раз. И за то… что сказала, – запнувшись, проговаривает она, напоминая мне о своих странных словах.

– Ничего страшного… Я понимаю твою реакцию. Теперь понимаю.

– Нет, ты не понимаешь, – повышает голос, но тут же выдыхает и возвращает себе спокойствие: – Я не должна была так говорить, как бы сильно ни шокировала меня новость об Андрее.

– Возможно, но… Ты уж прости, но я не уловила сути твоих слов.

– Вот и отлично. Я была не в себе и сказала какую-то глупость. Просто… – сестра вновь возвращает взгляд к фотографии, и по ее щеке скатывается одинокая слеза, которую она быстро стирает пальцем. – Андрей… Он был для меня не просто любовником. И не просто мужчиной, в которого я влюбилась с первого взгляда. Он был моим светом, понимаешь? Он был единственным счастьем в моей жизни. Именно наши редкие встречи удерживали меня от того, чтобы не сойти с ума от жизни с мужчиной, который вызывал во мне только тошноту и омерзение. В самом начале брака с Ильей именно Андрей останавливал меня от того, чтобы не пустить себе пулю в лоб.

– Господи, Лиза! – хватаю сестру за руку, ошалело всматриваясь в ее бледное лицо.

Ее слова повергают в ужас, липкий холод пробегает по коже, кровь стынет в жилах.

– Да, мне было настолько плохо, Кара. Пусть на людях и тем более перед вами с Ари я держалась, ведь вы тогда были маленькими, но стоило остаться одной или еще хуже – наедине с Ильей, и я душевно умирала.