Пирамида, т.2 - Леонов Леонид Максимович. Страница 135

– К сожаленью, оба в преклонном возрасте умерли в самом начале следствия. Мальчишку местными средствами раскололи на пересыльном пункте. Но к тому времени подвалилась уйма срочных дел, и было решено не утомлять инстанции поименным перечисленьем осужденных. – В голосе послышалось собственное недоверие к сообщаемым фактам, полным сомнительных и дразнящих темнот. – О состоявшемся у Лоскутовых аресте сам я узнал лишь вчера, и не было смысла беспокоить вас до прояснения неувязок, просто неразберихи местами. На мой взгляд...

Последовала резкая перебивка без права на препирательство:

– А на мой – скорее цепь служебных упущений, ладно еще бескорыстных! Мало того, что ускользнувший сквозь пальцы наших ротозеев без помехи отмахал транссибирские расстоянья, он еще трое суток нежится под крылом у родителей, прежде чем замели... Снова без моего ведома почему то. К утр подготовьте список сопричастных лиц, невзирая на должности и заслуги. Однако из-за краткости сроков и праздников на носу этапировать юнца вряд ли успели... Без промедленья и никому не препоручая, отвезите сюда этого безусого деятеля. Посмотрим, что за растяпа. И пусть посидит в приемной, отдохнет, пока не кликнем!

Генерал сделал уклончивое движенье плечом:

– Имеются некоторые непредвиденные препятствия...

– Простите, какого, какого рода у вас имеются препятствия, если не секрет? – с жестоким любопытством подался в его сторону Хозяин.

Помимо досады по случаю бесполезно растрачиваемого времени, оба испытывали чувство неловкости перед оставленным без внимания ангелом. Правда, предоставленный самому себе тот рассеянно, длинными перстами склевывал с блюдечка свою любимую пищу и вряд ли дошло до него хоть слово из сказанного выше, чем, кстати, за отсутствием других источников и объясняются возможные здесь процедурные неточности. Но впереди значилось еще одно совещанье, и следовало скорее установить местонахожденье заключенного, пока не кончился дымковский изюм.

Итак, требовалось выяснить логическую последовательность всех фаз происшествия:

– Сам я о задержании предполагаемого беглеца узнал из сообщения нашей, известной вам бабули из Охапкова насчет просьбы приезжавшей девочки заступиться за брата. Предполагалось обращение непосредственно к вам после концерта. По наивности своей затея вполне детская, однако на случай вашего благоприятного решенья я сразу дал команду заблаговременно привести заключенного в опрятную готовность... Но никакого Лоскутова в московской наличности не оказалось.

Снова хуже прежних потекла взрывчатая пауза. Косая усмешка раздраженья где-то в усах вождя предвещала нешуточную грозу. Конечно, все могло случиться с бродячей бездокументной особью в суматохе тогдашнего скоростного правосудия, но вряд ли учрежденье, информированное об особой хозяиновой директиве насчет неприкосновенности лоскутовского семейства, посмело бы тотчас по аресте пускать в расход и заведомого беглеца. Если факт его пребывания в столице выявлял серьезное неблагополучие всей охранительной системы, то загадочное исчезновенье легче объяснялось неуклюжей, в общем-то, ведомственной уловкой – поскорее спровадить беднягу воздухом назад по месту лагерной приписки. Но практика участившихся политических процессов заставляла в особенности приглядываться к мнимым пустякам, когда под безобидной служебной оплошностью, чуть ковырнуть – открывался расплод не менее чем эпохальных злодеяний. А с подобными накладками в тылу было бы безумьем выходить на совсем уже приблизившийся поединок миров, первую пробу новаторского государства на историческую прочность!.. Меж тем пороховая искра подозренья резво набирала скорость и высоту. Самовольная отлучка из лагеря с контрольно-сторожевыми вышками по периметру и многолюдной службой внештатного наблюденья представлялась неосуществимой без чьего-то высокого и тайного покровительства. Следом возникло законное недоуменье, как неопытному истощенному юнцу в условиях сезонного бездорожья удалось просочиться тысячью безлюдных якутских километров, если не предположить пускай не заговор, но очевидную договоренность видных должностных лиц, обеспечивших ему транспорт, ночлег и питание по всему маршруту следования.

Недостающим осколком во впадинку возникшего было сомненья сама собой контурно лепилась темная личность разоблаченного Скуднова, не одними лишь узами землячества связанная в прошлом с родителем чересчур что-то летучего арестанта. В целом дело представлялось куда серьезней простой халатности. В этом и состоит механизм подозрительности, что воспринимаемое в сложнейшей, глубинной перспективе, нежели обстоит в действительности, происшествие захватывает в себя все смежные мало-мальски загадочные обстоятельства. В подобных случаях всегда применялось умиротворительное притворство с клинком молниеносного мщенья в бархатных ножнах.

– Куда же мог он завалиться у нас, озорник такой? Не иначе как потерялся в сутолоке большого города! – с невинным удивленьем в голосе развел руками Хозяин. – А вы не проявили естественного любопытства, по крайней мере, если не распорядительности, кем и за каким номером выдан был ордер на арест?

– Проявлял, но... оказалось, что на данное лицо никем и никому ордер не выдавался.

Немножко смахивало, будто кто-то, по соседству присутствующий, в кошки-мышки играет с великим вождем. Попутная догадка, что беглеца по подложному документу брали свои же сообщники, опровергалась самой нелепостью предположенья: незачем было освобождать и без того находившегося на воле, вдобавок, если даже агентура кругового наблюденья и прошляпила сквозь лаз в ограде ночное прибытье беглого поповича, то целой группе вряд ли удалось бы проникнуть на территорию кладбища незамеченно. Требовалась особая выдержка никого не спускать до поры, пока вся шайка с тем шутником во главе не окажется в железной горсти.

– Надо было заглянуть в их гроссбухи, – тихо сказал Хозяин, – из-за решетки легче убежать, нежели из тюремной ведомости. В старину, помнится, арестованные подлежали обязательной регистрации при поступленье... хотя бы на предмет амуниции и прочего довольствия. Или наши умники для упрощенья отменили теперь?

Трудно было придумать в ответ более ошеломительную новость.

– Да... но по наведенным справкам за последние три месяца заключенные с помянутой фамилией за Лубянкой вообще не значились.

Недобрым жестом, словно усмиряя себя, Хозяин огладил усы. Круглые часы над дверью вновь напомнили ему о вопиющей трате кремлевского времени на розыск мальчишки, возможно, по прежнему пребывающего в своих заполярных нетях. И никак нельзя было прервать эту недостойную здесь, чисто игрушечную возню, ибо такого рода невинные игрушки с непонятным секретцем внутри имеют обыкновение взрываться под ногами вождей.

– Как видно, не поддается разгадке окаянное чудо в решете, не так ли? – комично вскинул плечи Хозяин, и волевое напряженье обозначилось в заблестевших скулах. – Или все же поддается, если здравый смысл приложить?

Но тут-то и подтвердилась его мимолетная догадка. По сходному мнению помощника, недоразумение объяснялось фальшивой тревогой на основе недостоверных показаний дымковской домохозяйки. По вечерней поре разговор с Дуней велся намеками и вполголоса, слушавшая его сквозь дощатую перегородку да еще с ковром на ней бабуля могла счесть прежний, полуторагодичной давности Вадимов арест за только что случившийся. Наверно, приветливую старушку обманула жаркая, слишком свежая мольба девчоночки за пропащего братца. Правда, не все гладко сходилось и в данной версии, но здесь примечательней всего – с какой быстротой разум на смутительном перепутье торопится чем попало, словно разбитое окно в зимнюю стужу, заткнуть дыру в иррациональную неизвестность.

Словом, все завершалось ко всеобщему благополучию. Властелину представлялся приятный случай нажатием кнопки оказать милосердие страждущему человечеству, ибо нет ничего слаще, как творить ближнему добро без особых хлопот, личных расходов и даже умственного напряжения.