Зверь. Изменил мне — изменил меня (СИ) - Вечер Ляна. Страница 15

А мне что с этим делать?

Девочка мне нравится. Или даже больше чем нравится. Сказать ей правду и стать в её глазах лжецом и уродом, который спелся с её муженьком за бабки — это могила для моих надежд.

— Я постараюсь не давить на тебя. И избегать тебя не буду. Посмотрим, что из этого выйдет, — улыбка у меня выходит натянутая.

Я только что принял решение не в пользу совести и чести, но в пользу будущего. Надеюсь, нашего с Динарой совместного будущего.

Глава 10

— Вчера ты обещал, что перестанешь избегать меня, — припоминает Динара, наблюдая, как я гружу вещи в машину. — И что?

— Что?

— Ты уезжаешь! — делает большие глаза. — Я снова буду ночевать одна, — дует губки.

Лось сам себя не добудет, к сожалению. А времени у меня всё меньше и меньше. Сегодня заказчик звонил — интересовался, как дела у сохатого. Поеду, спрошу у лося лично.

— Малышка, не начинай, — хлопаю крышкой багажника. — Нам деньги нужны? — поворачиваюсь к девочке.

— Нужны, наверное, — пожимает плечами.

— Значит, тебе придётся провести ещё одну ночь без меня. Я еду на охоту.

— Ничего не понимаю… — бормочет растерянно. — Почему ты охотишься по ночам? И вообще, раньше ты уходил в лес, а сегодня уезжаешь.

— Не вникай, — подмигиваю любопытной девочке.

Пока так. Динаре только предстоит узнать, кто я и почему охочусь по ночам. Не сейчас — позже. А на тачке я, потому что решил гнать сохатого с другой стороны леса к болоту. До отправной точки на колёсах быстрее будет.

— Снова какие-то секреты, — Динара качает головой.

— Долго объяснять, а время поджимает, — стучу пальцем по часам на запястье. — Я там тебе чай заварил с травами. Выпей перед сном — поможет уснуть.

— Спасибо, — бубнит себе под нос. — Хорошей охоты, — и идёт в избу.

Я тоже не в восторге, что проведу ночь вне дома. Но что поделать — надо.

Вдыхаю шлейф потрясающего девичьего аромата и прыгаю за руль. Погнали.

Дорога петляет. Луна и звёзды на безоблачном небе освещают тайгу. Хорошая ночь. Надеюсь, сегодняшняя охота будет удачной, и я вернусь домой с добычей.

До места добираюсь за полчаса. Оставляю тачку у ручья и иду в чащу. Принюхиваюсь, прислушиваюсь — рядом где-то ходит, скотина осторожная. Но оборачиваться в зверя я не спешу — не хочу пугать сохатого волчьим запахом раньше времени. Метров пятьсот прошагаю, а там уже и перекинуться можно.

Стоять… Останавливаюсь и забираю ноздрями воздух.

Ля, а я здесь не один такой умный!

Кроме меня в лесу есть ещё один оборотень. Рядом. Ещё принюхиваюсь — это женщина. И снова здорово — знакомый ароматец. Многовато встреч с прошлым в последнее время.

— Добрый вечер, Захария, — выхожу на поляну.

— И тебе вечер добрый, Карим, — отзывается волчица.

Захария — дочь Назима. Давно я её не видел. Кто бы мог подумать, но из угловатой нескладной девчонки Захария превратилась в сочную девушку на выданье. Метки на шее у волчицы не видно — значит, не замужем. Но это ненадолго. Таких красавиц в стае быстро разбирают.

— Что в наших краях позабыла? — Присаживаюсь на поваленное дерево.

— Э-э… травы на полную луну собираю, — выдёргивает иван-чай с корнем.

— Возле поселения стаи травы уже не те? — хмыкаю, изучая волчицу внимательным взглядом.

Врёт. Захария здесь по другой причине. И мы оба эту причину знаем.

— Врать я никогда не умела, — дует щёки и выбрасывает цветок.

— Странно, что твой отец этого не понимает, — щурюсь.

— О чём ты? — Захария смотрит на меня полным непонимания взглядом.

— Назим несколько дней назад заглядывал ко мне в гости, — делаю паузу, слежу за реакцией девушки. — Он хотел, чтобы я вернулся в стаю. Я отказал. Достаточно грубо. — Снова замолкаю.

— И?

Захария искренне не понимает, к чему я веду. Или делает вид, что не понимает.

— Твой отец отправил тебя, чтобы ты поговорила со мной. Так?

Волчица вздыхает и присаживается рядом. Вид у неё не радостный — губки надула, пальчики выкручивает.

— Ох, Карим… — выдыхает с дрожью. — Мне сейчас не до папиных проблем.

— В каком смысле? — приходит мой черёд удивляться. — Разве проблемы стаи тебя не касаются?

— В стае всё плохо. Но у меня всё ещё хуже, — едва сдерживает слёзы.

— Рассказывай, — мне становится любопытно.

— Папа решил выдать меня замуж. За одного альфу из соседней стаи. Он… — волчицу передёргивает. — Он старый и мерзкий.

— Назим совсем с катушек съехал? — пытаюсь понять мотивы папаши, но не понимаю. — Ты его единственная дочь, зачем он с тобой так поступает?

— Хочет спасти остатки стаи, — Захария сверлит взглядом тёмную лесную чащу. — У нас отобрали территории, охотиться стало негде. Да и некому. Многие волки подались в город. Сейчас в поселении почти нет молодых оборотней, а стариков надо кормить. Мы едва концы с концами сводим.

— И Назим решил отдать тебя за старика, чтобы получить от него хороший калым? — спрашиваю, но уже понимаю, что это так.

— Папа очень старается. Он ведь бета…

Я послал Назима лесом, и он ничего лучше не придумал, чем продать собственную дочь замуж. Гений! А Захария — добрая душа — отца оправдывает.

— Здесь ты что делаешь? Сбежать решила?

— Сначала решила, — кивает, — но чем дальше я уходила от дома, тем больше понимала, что так нельзя, — роняет голову на колени и рыдает на весь лес.

Поохотился, твою мать…

— Слезами тут не поможешь, — кладу ладонь на плечо девчонки.

— Тут уже ничем не поможешь! — всхлипывает. — Даже твоё возвращение в стаю ничего не исправит… — лопочет, захлёбываясь слезами.

О как. Моё волчье самолюбие задето. Но…

Да, я, чёрт его дери, неудачник хренов! Отсидевший оборотень, который даже собственной матери не может помочь. У меня нет нормального дома, нет денег, нет семьи. Я одиночка. И в этом моя главная проблема.

Как бы я ни упирался, но Назим был прав, когда говорил, что природа оборотня — быть в стае. Моя удача, сила, ловкость — вообще всё — зависят от большой волчьей семьи. А её у меня нет. Как и всего остального. Живущая во мне ненависть к мёртвому отцу и собственная гордость не пускают обратно в стаю.

— Успокоилась? — поглядываю на Захарию.

— Прости, развесила тут нюни, — шмыгает носом, вытирая слёзы. — Мне пора возвращаться домой, — встаёт.

— Подвезти тебя? — бросаю девчонке в спину. — На машине быстрее, чем зверем.

Ну что, Карим, придумал предлог, чтобы своими глазами посмотреть на разруху в стае? Красавчик, чо!

— Подвези, — после недолгих раздумий соглашается Захария.

— Нет-нет, нам нельзя здесь ехать! — волчица на переднем сиденье активно жестикулирует.

— С чего вдруг? — рулю по страшным кочкам.

— Это больше не территория нашей стаи. Здесь охотятся другие волки.

— Я не в вашей стае. Мне насрать, — отрезаю совсем не вежливо.

Захария забывает про панику и задумчиво кусает губы:

— Разве ты не боишься, что чужие оборотни выйдут на дорогу? Мы залезли на их территорию, — почти шепчет.

— Я своё отбоялся давно. А всех желающих могу переехать, и попрём дальше, — подмигиваю девчонке. — Когда свадьба? — резко меняю тему.

— Через семь лун, — вздыхает волчица.

Неделя. Совсем немного осталось. Надо бы Назиму мозги вправить. Калым за дочь не решит проблемы стаи, а лишь отсрочит неминуемый конец.

— Ну вот, а ты боялась, — торможу у частокола из вековых сосен. — Приехали.

— Спасибо, что подвёз.

Поблагодарила, а выходить из машины не торопится. Могу понять. Сердце волчицы рвётся на волю, а разум говорит ей — останься в стае. Девчонку раздирает на части. Чувство долга — страшная штука.

— Отец дома? — глушу мотор.

— Наверное, — пожимает плечами. — На охоту папа давно не ходит — кости болят, так что по ночам он теперь спит.

— Вот и хорошо. Сейчас разбудим его, — выхожу из машины.