Деньги или закон - Леонов Николай Иванович. Страница 49

В глубине дома зазвонил телефон, Тур вынул из кармана аппарат, сказал:

– Слушаю, – минуту молчал, затем рявкнул: – Не говори глупости, ты знаешь, сидирома у меня нет, я не знаю ключа от твоего сейфа, – снова помолчал и ответил: – Ничем не могу помочь, обратись в милицию… Интерпол, не знаю куда, но не трогай меня, – Тур убрал аппарат.

Где-то вновь зазвонил телефон, но Тур никак не реагировал, вдруг тихо, проникновенным голосом спросил:

– Олег, за что ты убил Игоря?

– Чего? – неимоверно растягивая гласные, спросил Олег, и голос его звучал до отвращения фальшиво. – Ничего глупее не придумал?

– Где ты был в ночь с шестого на седьмое? – спросил Тур.

– Мы обсуждали этот вопрос тысячу раз, я не желаю снова отвечать на него.

– Ответишь в прокуратуре.

– Прекрати, это не смешно. И Татьяна допрошена, и мать ее допрошена, не будь смешным, – Олег порвал четки, и костяшки защелкали по зеркальному паркету.

– Кто-то, используя данные, хранящиеся в похищенном у меня сидироме, грабит банки, скупает наши акции за бесценок, на бирже паника.

– Плевать я хотела на ваши деньги и на эту гробницу Тутанхамона. Не сходи с ума, Илья. Олег далеко не подарок, но убить Игоря он не мог.

– Почему? – Тур пожал плечами. – Если он убил свою невесту и ее мать, почему он не мог убить родного брата?

– Что ты сказал? – Олег встал, но не удержался на ногах и упал в кресло.

– Я ждал, думал, ты признаешься, мы вместе будем искать выход, – сказал Тур. – Вчера ночью, после того как вы разъехались, женщины были убиты. Совсем плохо то, что был застрелен киллер. Не понимаю, где наш хваленый Гуров? По моим расчетам, он давно должен находиться здесь.

Тур был ниже Олега, но, подойдя к брату, взял его за лацканы пиджака, легко вынул из кресла и поставил на ноги.

– Я сделаю все, чтобы тебя не посадили, подонок. Но деньги, которые ты занял под приданое Татьяны, тебе придется отдавать самому. Понял?

Помощник прокурора Федул Иванович Драч сидел в своем кабинете, перелистывал страницы уголовного дела, недовольно морщился, изредка поглядывая на разместившихся напротив Гурова и Крячко.

– Я вами недоволен, милиция, – говорил он и снова морщился. – Мы не имеем права тратить столько времени и сил на несложное в принципе дело.

– Время тратим мы, Федул Иванович, – ответил Станислав. – Прокуратура провела осмотр, допросила человек двадцать, и всех делов.

– А ты чего заявился? – Драч грозно взглянул на Гурова. – Не хватает, чтобы ты у меня в кабинете в обморок грохнулся. Между прочим, на тебя еще три анонимки пришли, теперь тебя обвиняют не во взятках, а в соучастии. Ты знаешь, что Олег Туров скрылся? Якобы ты не задержал его вовремя, даже помог скрыться.

– Интересно, – вяло ответил Гуров.

– Пишут в прокуратуру, а не в вашу лавочку, потому тебе и интересно. – Драч разговаривал явно сам с собой, не ждал ответа. – Я за прошедшие дни разве что с Президентом не познакомился. Сегодня поутру ко мне заявился лично заместитель министра финансов. Полчаса объяснял мне, какие суммы уходят на запад, какие кредиты заморожены и что конкретно нас ждет завтра. И некто делает на скандале огромные деньги, а прокуратура якобы виновата.

– Вы так искренне возмущаетесь, Федул Иванович, можно подумать, что ни за что ни про что с вас шкурку снимают впервые.

– Но малого-то прозевали вы, розыскники!

– Вы серьезно, Федул Иванович? – глядя на прокурора сочувственно, спросил Гуров.

– Шучу! – гаркнул Драч.

– Допустим, я сейчас Олега Турова привел бы в этот кабинет, – и выражение лица у Гурова стало мечтательным. – Простите покорно, что бы вы с ним стали делать, о чем беседовать?

– Да такая мямля раскололся бы часа через два. А уж добыть доказательства было бы делом техники! – ответил Драч.

– Такая мямля убивает родного брата, невесту и будущую тещу, затем на пустом месте, без единого доказательства признается в содеянном. Несколько противоречивая натура.

– Доказательства добываю я, а подозреваемого приводишь ты.

– А как обстоят дела с доказательствами против Бестаева? – мягко спросил Гуров. – «Не знаю». «Не видел». «Не был». Он даже изготовление ключей отрицает. Если он наймет адвоката, вы его завтра на волю выпустите. – Гуров сочувственно вздохнул. – Розыск свое дело исполнил, подозреваемый задержан.

– Тут наша общая ошибка. Бестаев – пятое колесо в телеге. Обмишурились.

– Не может того быть! – заявил Станислав. – Если бы парень к делу никакого отношения не имел, авторитеты на него не вздыбились бы. Ему в камере объявили: слово скажет – удавят. Он будет молчать до последнего вздоха.

Драч закрыл папку, аккуратно выровнял листочки, огладил ее, взглянул на оперативников.

– Вы что же из меня старого дурака делаете? Вы что-то знаете, молчите!

– Это они! – Станислав указал на Гурова.

– Хорош! – Гуров чуть было не развел руками. – Какого верного друга я за четверть века вырастил!

– Ты откровенничать не вправе и молчать не должен. – Привычная усмешечка с лица Станислава пропала. – Федул нам человек не чужой, однажды мог тебя арестовать, в камере помурыжить, прикинулся недоумком. А когда твоя власть, ты желаешь все в кулаке держать. Не люблю я тебя, Лев Иванович.

– Ну это, положим, ты врешь, – не принимая вызывающего тона друга, спокойно ответил Гуров. – А что я могу сказать?

– Ты шибко умный, чуть ли не гениальный, вот и реши, что ты можешь сказать. Закури, у тебя в мозгу прояснеет!

Гуров взглянул на хозяина кабинета, Драч махнул рукой. Сыщик тут же поднялся, закурил, расхаживал молча, наконец спросил:

– Федул Иванович, вы как полагаете, мы вправе иметь свои секреты?

– Что ты ползешь, как по тонкому льду? Не бойся, не замочишься.

– Я вас боюсь замочить, – ответил Гуров.

– Меня сберегать поздно, я отбоялся! – Драч повысил голос. – Бережливый нашелся! Яйца курицу учат!

– Я не за вас, за себя боюсь, – так же спокойно ответил Гуров. – Есть люди смелые, а встречаются и не очень. Я, к примеру. – Он смущенно улыбнулся. – Вы говорили, за минувшие дни познакомились с людьми высокопоставленными, чуть не до Президента дошло дело. У меня есть основания подозревать, не все, но многие из этих людей кровно заинтересованы в результатах нашей работы. Как я понимаю, генеральный от дела отстранился, и вы в шеренге крайний. Мы оперативники, с нас спрос не велик, а случись промашка, вам голову оторвут, словно Бенгальскому [1]. Вам, дорогой Федул Иванович, лучше ничего не знать и не делать, ждать, пока менты свое дело сделают, либо ошибутся и ответят.

– Ну ты и дипломат, – заметил Станислав.

На следующий день Гуров утром проводил Марию до машины, актриса уезжала на съемки. Возвращаясь в квартиру, он взял в ящике газеты и какое-то письмо в нестандартном изящном конверте. Почерк был явно женский, обратный адрес отсутствовал. Данный факт сыщика успокоил, если бы готовили какую-нибудь подлянку, конверт бы не выделялся своим изяществом и обратный адрес сочинили бы обязательно. Он ожидал покушения, но если убийца хочет быть последовательным, то должен стрелять из пистолета, именно из того пистолета, из которого убили всех остальных. Ведь недаром женщин застрелили из того же оружия, что и Игоря Турова. Профессиональный киллер одним стволом дважды не пользуется. А здесь он его сохранил, не выбросил, следовательно, собирается стрелять и в дальнейшем.

Гуров вскрыл конверт и прочитал: «Уважаемый Лев Иванович. Мне крайне важно вас сегодня же увидеть. Буду ждать вас в девять вечера в кафе…» Далее следовал не известный Гурову адрес, судя по всему, кафе находилось где-то на окраине. И приписано: «Прошу вас прийти одному, это крайне важно. Елена Турова»

– Для детей, – сказал вслух Гуров, снял трубку и позвонил Елене на квартиру.

– Алло, – ответил интеллигентный женский голос.