Чужой наследник (СИ) - Фишер Саша. Страница 18

— Мой отец был менталистом. Меня так просто вашими фокусами не пронять! — съел, шарик сырный? — Что это вообще? Какой-то что ли маньяк завелся, или что? И при чем здесь наша семья?

— Нет-нет. Не маньяк. А весьма предусмотрительный человечек. Весьма предусмотрительный. Убиенный, видите ли, был адептом крови. Ну и таковая хирургическая операция лишила его малейших шансов на регенерацию. Вот, изволите ли видеть четыре трупа. Не так далеко от вашего дома нашли.

— И что? Вы, господин Петров, по поводу каждого трупа, который тут в радиусе километра найдут, будете к нам приходить?

— Нет. Нет! — он вскинул ладошки, будто в попытке защититься. — Сила с вами, Олег Витальевич. Просто вот этот вот, — он перелистнул фото на планшете, — был опознан как человек, что метнул снаряд, причинивший столько горя вашей семье. А вот этих двоих, — он указал на фото серого и синего, — видели крутящимися у вашего дома, и вроде даже заходящими в подъезд. Я скорее вас информирую, как сторону прискорбно пострадавшую, о ходе следствия. Ну и интересуюсь, вдруг поможете мне чем? По должности мне так полагается. По должности! — снова этот пронзительный, словно бросок кинжала взгляд из-под белесых ресниц.

Ни чего себе они тут работают! Нет, случай не рядовой, конечно, но этот Порфирий всего-то местный стражник. Насколько я понимаю, в небольшом чине. А значит должен быть ленивым и безответственным. А он, зерг, какой-то деятельный и проницательный!

— Эти людишки в нашей картотеке есть, да. Послали запрос, и представляете выяснили. Какие-то мелкие наемники, для неблаговидных дел их привлекали всякие мутные личности. Ни разу на горячем не поймали их, но присматривали. А тут такой конфуз. Прибыли тайными тропами к нам, незнамо где обретались, папеньку с маменькой ваших убили, и сами, изволите видеть, откинулись. Причем странно так, двое-то от сердечного приступа скончались. Так что и виновных вроде нету. Еще один — сами изволите видеть в каком состоянии. И последнему просто шею свернули, как куренку. Но двоих, тех которые с приступом, на тележке привезли с места преступления. А где то место, ясности нету. Непонятно зачем бы такие сложности. С меня, видите ли, спросят. Мол, как и что, а я в недоумении. Не разрешите мои вопросики любезный? Хоть часть?

— Ничем не могу вам помочь. Не скрою, я рад, что эти люди мертвы, если они причастны к покушению… к смерти родителей. Не думаете же вы, что им свернули головы и нанесли все эти повреждения я или Кирилл? Это просто смешно!

— Слышал я, эр Святов взял над вами покровительство? — резко поменял он тему разговора.

— Это-то тут при чем? Эр Святов друг отца. И, да, он помогает нам с документами и ходатайствами. Не вижу в этом ничего плохого! Или помогать попавшим в беду детям друзей преступление?!!

Ну, я должен вести себя как оскорбленная девственница. Моему Олегу все же семнадцать лет всего.

— Ни в коей мере не смел даже намека кинуть. Был не так вами понят. Приношу извинения, господин Строгов, это недоразумение.

Все ты хотел, скотина. Небось думаешь, что Святов всех прикончил. Ну давай копай сюда, тут глухо.

— Я бы попросил вас обойтись без таких намеков. И если можно, оставьте в покое Кирилла. Ему очень нелегко пришлось, вряд ли он чем то сможет вам помочь.

— Я бы и рад! Рад бы вам угодить. Но вот, изволите видеть второе дельце. Заявление поступило от гражданина Константина Игоревича Здорова о краже комма. Подозревает, неудобно даже как то, брата вашего и его подружку, из подданных, Иву Наместьину. Знаете такую?

— Знаю. Секундочку, господин Петров.

Я встал и пошел в комнату Кирилла. Обнаружил его греющим уши за дверью кабинета — самого ближнего к кухне помещения.

— Комм отправил?

— Да, еще тогда. И квитанция есть.

— Отлично! Неси квитанцию и запись скинь на диск. И ответь на его вопросы, как нашел, где и что, и когда.

Вернувшись на кухню обнаружил пристава допивающим остывший чай.

— Сейчас придет брат, по поводу комма. Я в курсе истории, но пусть он сам расскажет.

На кухню явился Кирилл с квитанцией. В ней, помимо адреса получателя, была указана модель с серийным номером устройства.

— Не сочтите за грубость, молодые люди, но факт добровольного возврата имущества не отменяет факта его незаконного получения, сиречь кражи. Что-то по этому поводу можете мне пояснить?

Я, с усмешкой, протянул ему кристалл с записью.

— Вот здесь зафиксированы как событие утраты комма, так и его нахождение моим братом и госпожой Наместьиной.

Порфирий подключил диск к своему планшету и полностью просмотрел видеозапись.

— Ну что ж, — он оторвался от экрана, и лицо его, во время просмотра принявшее выражение сосредоточенное и волевое, вновь расплылось как квашня. — Замечательное запись. Прелестно. Это все объясняет. Могу теперь со спокойной совестью отказное нацарапать по этой жалобе. Ты иди, братец, — обратился он к Кириллу, — мне тут парой слов с Олегом Витальевичем еще надо перекинуться.

После того, как Кирилл вышел, этот колобок подкатился к кухонному окну и отодвинув шторку выглянул на улицу. Все так же стоя полубоком ко мне, произнес:

— Вон там вы, Олег Витальевич, оставили накануне тележку. Ту самую на которой потом транспортировались тела ваших кровников. И это наводит меня на мысль что вы, господин Строгов в сговоре с убийцей. Или знаете, кто он такой. Как вам моя мысль? Интересна?

Тут у меня чуть не лопнуло терпение. А может и что-то другое. Как он умудрился за такое время столько раскопать? Он менталист конечно, но не легендарный волшебник же! Ладно, спокойно, Арлекин. Ничего у него на самом деле нет.

— Что же таинственные свидетели пересчитали спицы в оси тележки? Сделали замеры? Или даже фото? Что заставляет вас, господин Петров, считать что тележка та самая?

— Тут вы правы, Олег. Правы вы. Тележка может быть просто похожей. Или вовсе другой. Но я не услышал от вас пока что внятного объяснения. А это печально.

— Мне нужно было довезти до дома кое-какие вещи. Я взял тележку возле стройки, намереваясь вернуть ее обратно. Но утром я ее во дворе не нашел. Вот такое мое объяснение. Официальное. Можете привлечь меня за похищение тележки.

— А ведь вы, господин Строгов, подали заявление на эмансипацию. Наше управление готовит для комиссии справку о кандидате. Ну там, не судился, не привлекался. Подписывает ее конечно полицмейстер, а готовлю я. И что я там напишу? Что вы не пожелали сотрудничать со следствием? Это будет очень прискорбно! — он развел свои коротенькие руки, как бы пытаясь показать какого размера прискорбность ожидается в таком случае. Получилось не очень внушительно.

— Я думаю, мне придется обратиться к эру Святову. И объяснить ему что некий полицейский пристав пытался надавить на меня, чтобы вынудить к даче ложных показаний против него. Что поделать интриги императорских ведомств. Пусть ведомства разбираются, ведь так? — в глазах Порфирия вновь проснулась оружейная сталь, но мелькнула там лишь на мгновение.

— Ну что вы, Олег Витальевич, — ага, я снова «Витальевич», значит! — Зачем беспокоить такого уважаемого человека как эр Святов по пустяковому поводу. — Опа! Ему надо на железной дороге работать, а не в полиции. Стрелочником. — Честно говоря, и людишки погибшие дрянь были, и дельце не сильно интересное. Так что думаю, у нашего управления к вам вопросов больше нет. Пока что. Но я буду внимательно следить за вашей карьерой. Есть мнение, что дорожка на которую вы, молодой человек, ступили кривая и приведет вас в яму, наполненную грязью. Вы уж постарайтесь впредь решать проблемы законными методами, — он протянул мне визитку. — В любое время дня и ночи можете побеспокоить меня. Это личный номер не служебный. Искренне желаю вам всего хорошего. А сейчас, разрешите откланяться.

Когда этот чересчур пронырливый сыщик наконец выкатился из нашего жилища, я вытер со лба метафорический пот. Первой мыслью было догнать его под «покровом теней», и перерезать горло.