Почему нет? (СИ) - Хилл Алекс. Страница 58
– Слушай, а может, ты? – предлагаю, как мне кажется, отличную идею. – Ты мне что-нибудь набьешь. Выбери эскиз и…
– Ты серьезно? – непонимающе морщится Ярослав.
– Да. Мне они все нравятся, не могу опре…
– Яся, – строго перебивает он.
– Что?
– Что ты делаешь?
– Разве не видно? – дергано хмыкаю. – Собираюсь лишить девственности еще и свою кожу.
– Да ну?
– А что? Что здесь такого? Я уже давно хочу татуировку, – произношу твердо, сама не разобравшись в том, кого из нас на самом деле пытаюсь убедить.
– Хорошо, – нарочито покровительственно отвечает Ярослав. – Какую?
– Любую.
– Ладно, – кивает он и указывает на эскиз рыбки чуть выше щиколотки. – Давай эту.
– Она уже не так сильно мне нра…
– Тогда-а-а, – его палец смещается на силуэт оленя, собранный из древесных ветвей, – вот эту.
Неуверенность стекает по моему лбу и давит на глаза, и я насильно сжимаю губы, удерживая протест.
– Или, может быть, эту? – Ярослав продолжает блуждать среди эскизов. – Или эту. Или…
– Просто выбери уже что-нибудь! – взрываюсь я и запрокидываю голову, глядя в потолок.
– Нет, – отвечает Ярослав.
– Что значит «нет»?
– Так не пойдет.
– Почему?
– Ты знаешь почему.
– Но… – опускаю подбородок и так и остаюсь с приоткрытым ртом, лишившись голоса, потому что Ярослав меня подловил.
– Ты снова мстишь ему, бывшему мужу, – озвучивает он истинную причину, о которую я споткнулась в своей неловкой попытке убежать от прошлого. – Смотри, я делаю все, что ты мне запрещал. И это не то чтобы плохо или как-то неправильно, но… Ясь, лучше бы ты делала то, чего действительно хочешь сама. Не для него. Для себя.
Мышцы лица сводит, словно Ярослав ткнул в самое больное место.
– А что, если я теперь не знаю… не знаю, чего хочу. Раньше знала, а сейчас… – тихонько выдавливаю, пытаясь сдержать позорные слезы, взявшиеся будто из ниоткуда.
– Эй. – Он шагает ближе, опускает руку на мою ладонь и нежно сжимает ее. – Значит, сейчас ты не хочешь ничего. Ясь, так тоже бывает. Не обязательно силой заставлять себя что-то делать, лишь бы создавать видимость бурной жизни. Ты не обязана никому и ничего доказывать.
– Предлагаешь мне превратиться в амебу? Ничего не делать, ни о чем не думать, не мечтать?
– Нет, конечно. Я предлагаю расслабиться. Представляешь, так тоже можно. Не бороться, не преодолевать, не выматывать себя. За тобой никто не гонится. Так куда ты бежишь? Зачем? Стресса тебе уже хватило, не придумывай новый. Отстань уже от себя.
– Я и не… – начинаю было спорить, но снова замолкаю, глядя на перепачканные ноги.
Когда я наносила каждый из этих эскизов, я думала не о том, насколько он нравится мне, а о том, что сказал бы Сережа. Какое было бы у него лицо, как он потом обсуждал бы это с нашими друзьями. Смотрю на ситуацию совсем с другой стороны и ужасаюсь, как сильно меня переклинило. То, что показалось смелостью, на самом деле обернулось трусостью. Никакая это не новая жизнь, не новая Яся. Это старая версия меня, продолжающая цепляться за мечты из прошлого.
Мои плечи расслабляются, и я клонюсь вбок, упираюсь виском в плечо Ярослава. Он тут же опускает руку на мой затылок и кончиками пальцев зарывается в волосы.
– Как же хорошо, что ты здесь, – тихо произношу я.
– Всегда рад, – усмехается он.
– Прости, что тебе снова пришлось вправлять мне мозги.
– Брось. С мозгами у тебя все в порядке.
– Да? А я ведь правда думала, что это хорошая идея.
– Она и не плохая, просто…
– Неэффективная, – заканчиваю я сквозь слабую, но искреннюю улыбку.
– Именно. Когда ты реально захочешь тату, ты ее сделаешь. И ты точно будешь знать, какую и что она будет значить. Может, к тому моменту я уже настолько прокачаюсь, что ты осознанно попросишь лишить тебя еще одного вида девственности.
– Как скромно-то.
– А кого мне стесняться? Ты видела меня голым. И я тебя тоже.
Наш дружный смех прокатывается по комнате, и я ощущаю, как напряжение, копившееся в душе и теле на протяжении последнего часа, бесследно покидает меня. Еще одно признание встает поперек горла, наивное, даже жалкое, поэтому я не решаюсь произнести его вслух, только мысленно.
«Пожалуйста, не отходи от меня ни на шаг, потому что твое присутствие действует лучше любых анальгетиков».
– Подай мне спиртовой раствор, – прошу я.
Ярослав быстро выполняет просьбу, и я принимаюсь стирать следы своего дурного припадка с ног. Останавливаюсь перед рисунком принцессы, сидящей в башне, и рыцаря, сражающегося с драконом, и в груди что-то переворачивается. Это единственный эскиз из новой жизни, а не из старой…
– Прикольно, – раздается над моей головой, и я быстро стираю рисунок, отчего-то смутившись.
Медленно, но верно осознание случившегося укладывается в голове. Я чуть было не натворила ерунды, а Ярослав снова помог мне. Он что, ангел-хранитель на минималках? Мне уже начинать молиться или алтарь собирать? Расправляю штанины брюк и поглядываю на Ярослава, преспокойно наводящего порядок в кабинете. Мы простились не так давно, но вот он здесь, мой друг тире любовник. И я даже затрудняюсь ответить, какой из этих образов нравится мне больше. Наверное, в тандеме они почти идеальны.
– Что ты вообще здесь делаешь? – спрашиваю я без осуждения, лишь с любопытством.
– Кирилл с Дашей меня в кино позвали, – беспечно отвечает он. – Думали и тебя прихватить, но… ты тут вроде как занята была, поэтому я отправил их вдвоем.
– Они что, встречаются?
– Пока нет, но, думаю, скоро это изменится. А что? Ты против?
– С чего бы? Просто все как-то…
– Быстро? – Яр оглядывается, лукаво улыбаясь.
– Они всего пару дней как знакомы.
– И что?
– Да ничего. Забудь, – отмахиваюсь я, слезая с кресла, и тоже принимаюсь за уборку, невольно продолжая думать о Даше и Кирилле.
Все-таки в двадцать жизнь была куда проще. Багаж опыта еще не так тяжел, впереди куча времени на реализацию всего, что только вздумается. Можно менять друзей, любимых, города, образ жизни, стиль. Можно каждый день строить новые планы. Пресловутые часики в моей голове тикают все громче, отзываясь звоном в ушах.
– О-о-о… – весело тянет Ярослав, наблюдая за мной. – Ну конечно. Молодые и глупые. Творят, что хотят. Беззаботные, дурные и смелые. Вот бы и мне так.
– Ты что, меня пародируешь?
– Ясь, тебе двадцать шесть, а не шестьдесят два. Откуда этот старческий пессимизм?
– Хватит уже понтоваться тем, что умеешь мысли читать! – в шутку прикрикиваю я.
– Я не умею, – спокойно отвечает Ярослав, поймав мой взгляд, и мурашки щекоткой бегут по шее. – Просто все твои мысли написаны на лице.
Чуть шире распахиваю глаза, дыхание сбивается, а градус беседы уловимо повышается.
– Прям все? – уточняю я. – И о чем я думаю сейчас?
– Обо мне. – Его уверенность приятно хлещет по чувствительным точкам. – Ай-яй-яй, Яся. Мы же на работе.
Мысли рассыпаются, точно блестящий бисер, оставляя лишь одну, переливающуюся, как настоящий драгоценный камень, – как же мне в самом деле повезло, что он появился в моей жизни. Все хорошее, что случилось за последний месяц, так или иначе связано именно с Ярославом. Рядом с ним мне… я… Мамочки, только бы не влюбиться. Это будет катастрофа покруче развода, но сейчас я не хочу об этом размышлять. Мы ведь договорились, дружба, секс и ничего лишнего. Ярославу я могу доверять, он неоднократно уже это доказал. Он точно не из тех парней, от которых стоит ждать подвоха.
– М-м-м… – Пытаюсь поскорее придумать что-то менее позорное, ведь он, черт возьми, и правда меня прочитал. – А вот и нет. Я гадаю о том, на какой фильм вы хотели меня позвать.
– Вот как? Ты хочешь в кино? Можем сходить на ночной сеанс.
Предложение кажется заманчивым и очень даже милым, но туманная тяжесть в моей голове с этим не согласна.
– Мне завтра студию открывать. Хотелось бы выспаться.