Оберег воплощения (СИ) - Григорова Юлия. Страница 3

К завтрашнему празднику готовились все девушки, достигшие совершеннолетия. Только в этот день у них был шанс выбрать жениха самим, но приходилось надеяться на сообразительность избранника и ответную симпатию. Ну, или откровенно жульничать, заранее договорившись с нужным человеком, как это предстояло сделать мне.

По традиции от девушки требовалось сплести оберег, представлявший собой символ солнца, и украсить по своему вкусу. В течение дня перед праздником оберег выбрасывали в окно. Мужчине, нашедшему его, следовало догадаться, чей он и прилюдно вернуть владелице. Если он угадывал — пара считалась созданной друг для друга, и никто не мог это оспорить или разлучить их. Но если девушка не признавала в обереге свой, то мужчина больше не мог спросить о нём другую. Конечно, многие по-разному жульничали. Но традиция не прекращалась уже долгие годы, и праздник всё равно проводили так, как это делали наши предки.

Мой оберег был почти закончен. Осталось обрезать все торчащие кончики и украсить его. Интересно, что жениху понравится больше? Растениями он явно не восхищался, но и ленты никак не подходили. Опозориться в свой первый день солнцестояния не было никакого желания. Мне ещё не исполнилось восемнадцать (осталось меньше месяца), но отец получил разрешение на моё участие наравне с остальными. Он спешил официально закрепить заключённую ранее помолвку.

На белоснежной салфетке прямо передо мной лежало несколько кучек ягод. Все они выглядели старыми, сморщенными и никуда не годились. Самые свежие и красивые, не мятые, уже разобрали, оставив один мусор. Слева в углу возле книжных шкафов, леди Феринели жаловалась дамам на непослушных дочерей. Удивительным было то, что эти самые дочери находились с ней в одной гостиной, но сидели на другом конце, и голос матери до них не доносился. Эта тема была неинтересна, ведь я знала нрав обеих девушек лучше, чем они сами. Ни одна из них не считала меня подругой, и это было взаимно.

— … и тогда он позвал меня в сад, — донёсся до моего слуха почти слышный шёпот слева. Кто именно сказал эти слова, я не поняла, но беседа велась с небольшого диванчика у стены. На нём сидели сразу четыре девушки, а перед ними стоял низкий столик с несколькими корзинками. По торчавшим стеблям и лепесткам я догадалась, что в них лежали цветы. Можно сделать вид, что заинтересовалась ими, и незаметно подойти ближе.

— И ты пошла? — воскликнула одна из девушек, невольно привлекая к себе не только моё внимание. Судя по раздавшемуся шиканью, продолжать беседу её собеседница не собиралась. Жаль. Послушать сплетню на эту тему очень хотелось. Всегда интересно знать, кто с кем договаривался о свиданиях и тайно встречался. Особенно перед днём солнцестояния, ведь это могло означать как раз передачу оберега в руки того, кто его «найдёт».

Жениха мне выбрали десять лет назад, когда я была маленькой и не понимала важности принимаемого решения. И вот, через какой-то месяц мы официально начнём готовиться к свадьбе. Правда, только если в день солнцестояния мужчина принесёт мне оберег, и я подтвержу, что он мой. Если этого не случится, то наш брак могли не признать, и это легло бы тенью позора на обе семьи. Именно поэтому отец и выпросил позволения на моё участие в празднике, ведь иначе нам пришлось бы ждать до следующего или заключать брак без благословения божества. Обычно тех, кому нет восемнадцати, не допускали к участию, их результаты не засчитывали. Опасения, что такое могло случиться и с нами, мучили весь день.

От этих мыслей я волновалась и никак не могла сосредоточиться на разговорах в гостиной. Медленно передвигаясь по комнате, я осматривала сплетённый из веток круг. Не стоило думать о том, на что не могла повлиять. Законность моего брака — это вопрос отца и жениха, а моя задача — оберег. Как же его украсить? Ведь надо сделать так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что мужчина узнал мою работу. Понял, что это было сделано специально для него.

— … говорят о новых случаях заражения.

— Это ведь всего в дне пути от нас, разве нет?

Начало разговора я не слышала, но упоминание заражения заставило обратиться вслух и незаметно приблизиться к выходу на балкон. Дамы сидели возле него и не отрывали глаз от своих оберегов, пришивая к ним красные ягоды клубники.

— Да, даже ближе, потому новость и добралась до нас так быстро.

— Надо что-то делать! Я запомню на всю жизнь те несколько месяцев, которые мы провели взаперти из-за того, что эта ужасная болезнь бушевала здесь. Я не переживу повторения установленных в тот период правил поведения! Единственная, с кем я могла поговорить — это горничная, а она не сильна в поддержании беседы.

— Думаю, что нам не стоит беспокоиться. В стены города никого не пустят, тем более раз известие о заражении уже достигло нас, должны быть приняты меры.

— Но ведь болезнь вспыхнула вблизи Бица, там рядом земли лорда Мисткерла. Что, если он заступится за своих людей и уговорит лорда Феринели впустить их? Он у него на хорошем счету.

Упоминание знакомого имени заставило напрячь слух сильнее. Остановившись возле беседующих дам, я стараясь не привлекать внимание, и изучала остатки ягод ежевики и малины, рассыпанные по голубому блюдцу на столике возле сплетниц. Мне были знакомы их имена, но лично мы не общались, ведь они старше и не моего круга. Насколько я знала, обеим исполнилось двадцать, а они до сих пор ещё не были замужем! Один разговор с ними на людях сразу породил бы множество слухов.

Сегодня леди Феринели пригласила к себе всех, кому требовалось сплести оберег, и, будучи любезной хозяйкой, не могла обойти их стороной. Как и меня.

— О, я не подумала об этом, но сомневаюсь, что ради его просьбы лорд Феринели пренебрежёт безопасностью всех остальных.

— Лорд Феринели, естественно, так не поступит. Но вот если Лиам Мисткерл убедит Элизу и попросит обратиться к отцу, то она горы свернёт, но выполнит его просьбу. — Женщина недовольно фыркнула.

От услышанных слов я приложила массу усилий, чтобы на лице не возникло ни единого признака недоумения. С какой стати Элизе Феринели стараться что-то сделать по просьбе моего жениха? Неосознанно перебирая пальцами свой оберег, я смотрела в одну точку перед собой, но не видела разложенных там веточек облепихи и отдельно собранных с них оранжевых ягод.

— Неужели? А я думала, что он сам в хороших отношениях с Феринели, — с сомнением в голосе проговорила одна из женщин. Она оторвалась от своего занятия и посмотрела на собеседницу. Поймав её взгляд, вторая хитро улыбнулась и склонилась ближе:

— О, поверь, Феринели возвышает его только потому, что об этом просит Элиза.

— Интересно, как он добился её благосклонности? Они же не помолвлены? — Казалось, что она была искренне удивлена этой новостью. Для меня услышанные слова оказались настоящим потрясением.

— Конечно, нет, но если он захочет, то она, несомненно, скажет «да». Умеет он мастерски подлизать, где и как надо.

— А я думала… — Обе женщины склонились ближе друг к другу.

Продолжая стоять на месте, я чувствовала, как холодеют кончики пальцев. Смысл сказанных слов был мне более чем понятен. Отправляя меня сюда вместе с отцом, мать на прощание прочитала целую лекцию о вопросе взаимоотношений мужчины и женщины, чтобы предостеречь от всего, что поджидало в стенах дворца.

Эти наставления оказались весьма кстати. Местные обольстители сразу посчитали меня лёгкой добычей, но когда поняли, что им ничего не светит, то сразу потеряли интерес. Я же старательно обходила стороной тех представителей мужского пола, кто действительно представлял для меня опасность — слишком привлекательных и умных. Они, в свою очередь, поступали также по отношению ко мне.

Дамы продолжили беседу полушёпотом, но я не различала их слов. Только отдельные предлоги и восклицания. Они всячески пытались их скрыть, но не всегда справлялись с этим. Подходить ближе было опасно. Даже сейчас, замерев и задержавшись возле одного стола, я привлекала лишнее внимание.