Смерть в прямом эфире - Леонов Николай Иванович. Страница 37

– Вы, как я понимаю, знаменитый сыщик Гуров, который собрал в папку уйму макулатуры и хвастается, что раскрыл заказное убийство.

– Господин прокурор, сам себя не похвалишь, дураком помрешь. А ваша проницательность, как вы мигом раскусили меня, просто потрясающа.

Драч махнул безнадежно рукой, опустился на стул, достал трубочку с валидолом. Здесь же рядом с Гойдой сидел неизвестный Гурову молодой человек тоже в прокурорской форме, видимо, следователь, сменивший Игоря Гойду.

– Да, я проницателен! – Прокурор нахмурился, и Гуров окончательно убедился, что перед ним умный, образованный человек с прекрасным чувством юмора.

А так как юмор в прокуратуре до сегодняшнего дня считался абсолютно неприемлемым, то на нового прокурора и валили кто во что горазд. Какие шутки в прокуратуре? Времени ни на еду, ни на сон не хватает, а тут шуточки.

– Уважаемый сыщик, положа руку на сердце как вы расцениваете собранный вами материал? – спросил прокурор.

– А если не класть руку на сердце, а просто сказать, что материальчик сыроват и с тухлинкой? – поинтересовался Гуров.

Драч стукнул вставной челюстью, Гойда начал судорожно искать носовой платок, а молодой следователь выпрямился на стуле так, что послышался хруст позвоночника.

– Так какого черта вы отвлекаете от работы занятых людей и кормите их всяким непотребством? – спросил прокурор. Жестом остановил Гурова, кивнул Драчу: – Уважаемый Федул Иванович, спасибо, вы можете быть свободны. – Бросил взгляд на молодого следователя: – Сереженька, придумай, чем себя занять.

Когда старый Драч и молодой следователь вышли, прокурор присел на край стола, качнул ногой, снял очки, бросил их на стол. Гуров понял, очки прокурору нужны лишь для солидности.

– Господин полковник, так придумайте что-нибудь! Я вам вчера задал вопрос. – Федор Федорович без очков выглядел лет на тридцать, не больше.

– Но я ваш вопрос, господин прокурор, по факсу получил лишь сейчас. Могу ответить. – Гуров хотел было встать, передумал, понимая, что разговор только начинается. – Я не знаю, как в Штатах, а в России принято выполнять приказы старших. Мне сказали, работу по делу прекратить, материалы до ума доведет прокуратура, я приказ выполнил.

– Ну и что вы думаете?

– Решаю, как разгромить преступную группировку авторитета Волоха.

– Все. Разговариваем серьезно. Вы понимаете, что никаких доказательств вины арестованного в деле не имеется. Следователю не хватает фактов, ему только и остается, что уговаривать парня признаться в преступлении, которого он не совершал, да и не имел для того никаких мотивов.

– Мы с Игорем такого же мнения, – Гуров кивнул в сторону Гойды. – Но руководству и общественности, – он тоном выделил последнее слово, – совершенно необходимо раскрыть заказное убийство. Послушайте меня, господин прокурор, я работаю в розыске почти столько лет, сколько вы живете на свете. Я на своем веку повидал киллеров, и если Юрий Авилов профессиональный исполнитель, так я китайский император. А пистолет с отпечатками его пальцев, спрятанный в сливном бачке туалета, это так остроумно, что над такой хохмой никто не улыбнется даже на Дерибасовской. Вот постоянные прогулки «убийцы» мимо гримерной будущей жертвы – действительно серьезно.

– Так кто это все организовал? – спросил прокурор.

– Я пытался изложить свои соображения начальству, но есть мнение. Там! – Гуров указал на потолок. – Не следует умничать, необходимо заниматься делом. А так как дел у нас всегда невпроворот, то у следователя Гойды сразу обнаружилось новое, и у меня, полковника по особо важным делам, кое-что новое нашлось. Я не знаю, кто назначил вас и. о., но догадываюсь, кто вас освободит, если начнете делать резкие движения.

– У меня обманчивая внешность, господин Гуров. И вы очень скоро в этом убедитесь. С сегодняшнего дня следователь Гойда вновь ведет дело по убийству Голуба. А кто может вам приказать вернуться к данному делу?

– Да приказать-то может начальник главка. Только генералу Орлову не разрешат. Так что вам придется выйти на первого заместителя министра, – ответил Гуров.

– Мы найдем человека, который на него выйдет. И будьте уверены, ваш первый зам послушается разумного совета.

– Спасибо, Федор Федорович. – Гуров сделал короткую паузу и закончил: – Я бы очень хотел увидеться с вами еще раз. Пойдем, Игорь, пожелаем молодому прокурору попутного ветра.

– Нахал! – рассмеялся прокурор.

– Что выросло, то выросло.

Они раскланялись с молодым смельчаком, прошли в кабинет Гойды.

– Я не знаю, кто за ним стоит, но прокурор, ложась в госпиталь, ясно сказал, кого он оставляет за себя. Но тот человек внезапно улетел за Урал прокурором области, а у нас появился данный индивидуум.

– Интересный индивидуум, – Гуров задумался. – Даже страшно предположить, Игорь: может, мы дожили, и власти считают, что в наших структурах должны работать профессионалы?

– Вы неисправимый романтик, Лев Иванович, – хмуро ответил Гойда. – Во власти перемен не произошло, а в прокуратуре и милиции ветер переменился? Дай нам волю, через полгода мы и сегодняшние власти начнем сажать.

Настал день, и Гуров решил появиться на телеграфе. Пришлось проделать подготовительную работу – изготовить документы на имя коммерсанта, занимающегося перепродажей недвижимости, Ушакова Николая Ивановича, привести в жилой вид конспиративную квартиру, сменить документы и номера у «Пежо», связаться с Интерполом, получить связного, знающего рынок недвижимости в Европе. Возможно, все это пустые хлопоты и операция провалится сразу же: в окружении Волоха мог оказаться человек, знающий Гурова в лицо. Или Волох не станет глубоко копать, захочет увидеть наличность и на этом успокоится. Всего не учтешь, но работать следует по высшему классу.

Гуров не сомневался, Волох собирается обменять на валюту воровской «общак» и показывать, у кого он в обмен на «общак» получил доллары, никому не станет, но риск надо свести к минимуму. Ясно, установив с «иностранцем» контакт, Волох прикажет Бестаева и двух телохранителей, которые работают с Сергеем на телеграфе, немедленно ликвидировать, такие свидетели авторитету совершенно ни к чему.

Генерал Орлов угрюмо выслушал подробный доклад Гурова, почему-то взглянул не на него, а на сидевшего на своем стуле Станислава и недовольно сказал:

– Ты, Лева, умный, но самонадеянный и авантюрист. В твоем плане две дыры. По моему разумению, ты имеешь на успех не более пятидесяти процентов. Значит, столько же у тебя шансов остаться в живых. Ты ни слова не сказал о подстраховке. Последнее я беру на себя. Есть еще один момент, о котором я тебе не говорю, но все время думаю. Я не верю, что конечная цель организатора, а это может быть лишь первый вице-премьер, только захват телевидения. Телевидение – огромная сила, но второстепенная. А главная тебе неизвестна. Сегодня в России нет человека, которого даже телевидение может раскрутить на уровне главного соперника нынешнего властителя. А президент, здоровый или больной, обязательно будет участвовать в выборах. Предлагаю. Не приказываю, а предлагаю. Разделаться с Волохом и его группировкой и отойти в сторону. Не наше ментовское дело влиять на предвыборную кампанию, разбираться в интригах верхних эшелонов. Мы новички на этом стадионе, а новички выигрывают только в сказках и в очень плохом кино.

– Согласен, Петр Николаевич, – неожиданно легко согласился Гуров. – Не стоит карабкаться на сотый этаж, задрав голову и прикидывая расстояние. Давайте наступать на каждую ступенечку, глядя внимательно под ноги. А на каждой площадке переводить дыхание, осматриваться. Возможно, вы абсолютно правы, и мы где-то на трети пути от затеи откажемся, сядем в лифт и спустимся в вестибюль.

Орлов недоверчиво взглянул на Гурова, пожевал губу и решительно сказал:

– Договорились. Но так как я тебе не верю, предупреждаю, – он выдержал небольшую паузу. – Если ты слово нарушишь и чудом останешься жив, то друга ты потеряешь.