Врата Аида - Лумис Грег. Страница 15

Словно прочитав его мысли, она указала на деревянную дверь:

— Проходи.

Он коротко постучал — дерево отозвалось заметно мягче, чем сталь, — и дверь открылась.

Кабинет за деревянной дверью был полной противоположностью спартанскому офису мисс Тайсон. Под ногами хорасанский ковер приглушенных синих и красных цветов, стоящий побольше многих домов. Те же цвета, но в более мягких тонах, повторялись и в четырех оригиналах Ренуара, висевших в золоченых рамах на обитой тканью стене. Почти всю дальнюю стену занимал книжный шкаф, за рифленым стеклом которого красовалась коллекция первых изданий восемнадцатого и девятнадцатого веков. В самом центре ковра, словно застывший на волнах корабль, стоял стол красного дерева с кожаной обивкой.

За столом сидела внушительных пропорций чернокожая женщина в свободных одеждах с африканскими узорами. В руке размером с бейсбольную перчатку она держала телефонную трубку. Кроме телефона, на столе ничего больше не было. Другой рукой женщина указала Джейсону на одно из четырех обтянутых шелком кресел, стоявших полукругом перед столом.

Он не определил язык, на котором она разговаривала, но по некоторым знакомым словам и жестам, сопровождавшим едва ли каждую фразу, догадался, что это какой-то диалект арабского или фарси.

Наблюдая за этой гордостью программы содействия развитию национальных меньшинств, Джейсон невольно улыбнулся. Эмигрантка с Гаити, чернокожая, женщина, нехристианка, поклонница культа вуду и сантерии. Какое-то время ее использовали политики, проповедовавшие эгалитаризм. В отличие от других получателей правительственных щедрот, она обладала качествами, благодаря которым преодолела ограничения, накладываемые ее расой, полом и религией. В свое время она занимала второй по значимости пост в гвардии «тонтон-макутов», где и освоила навыки допросов, пыток, убийств и манипуляции политическими процессами. С таким резюме ее не приняло бы ни одно официальное ведомство. Если бы кто-то осмелился выступить с заявлением, что правительство работает с человеком, имевшим отношение к организации, в сравнении с которой гитлеровские гестаповцы выглядели робкими бойскаутами, его заклеймили бы как расиста, религиозного фанатика и женофоба.

Она служила единственному клиенту и получала щедрую компенсацию за то, что делала работу, взять ответственность за которую не могло ни одно демократически избранное правительство, но и обойтись без которой ни одно демократически избранное правительство тоже не могло. Вся ее щепетильность распространялась только на ее «мальчиков» и креольскую кухню. Сражение с нынешними врагами страны требовало такой жестокости, такой беспощадности, от которой у иных членов конгресса сводило желудок. «Нарком Инк.» являлся, в сущности, антацидом от политического запора.

Узы этого брака, пусть и заключенного не на небесах, были тем не менее крепки и прочны.

Не прошло и минуты, как она положила трубку и поднялась из-за стола. Питерс тоже встал и тут же оказался в объятиях, которые запросто сокрушили бы человека менее подготовленного.

— Джейсон! Мальчик мой! Я так рада тебя видеть.

«Мальчиками» она называла всех своих оперативников, хотя Питерс встречался лишь с некоторыми из них. «Нарком» по сути своей был организацией строго компартментализированной.

Мама — так за глаза называли ее все оперативники — ослабила объятия. Джейсон облегченно перевел дыхание и снова сел. Она тоже вернулась в свое кресло.

— Как живется на островах?

— Я там больше не живу. Гости пожаловали.

Выслушав рассказ о последних событиях, Мама кивнула.

— Вот как. Похоже, ты разворошил осиное гнездо, когда прикончил Алазара на Сен-Бартсе.

— Ты же знаешь, что я не виноват. Тот, кто готовил транквилизатор, перестарался с дозой.

— Я-то знаю, но кто-то не знает. Теперь уже неважно. Одним мерзавцем меньше. Хотела бы я задать ему несколько вопросов…

«Алазару повезло, — подумал Джейсон. — Вовремя умер».

— Итак, шесть плохих парней больше не доставят нам никаких проблем, — продолжала Мама.

— Вот только цена велика, — проворчал Джейсон. — Такой симпатичный дом…

— Переживешь. С твоими-то доходами… Но я пригласила тебя не для этого. — Она достала из ящика стола лист бумаги и протянула Джейсону. Пробежав глазами по строчкам, он узнал русский язык. — Это из того компьютера, что ты забрал у Алазара.

Он еще раз посмотрел на текст.

— Я немного говорю по-русски, но читать не умею.

Мама забрала у него бумагу.

— Здесь что-то вроде списка покупок. Заказ на нечто, что поставил Алазар и чем с успехом воспользовался клиент. Речь идет о некоем типе нового оружия. По мнению военной разведки, это какое-то боевое биохимическое вещество. Здесь упоминаются «контейнеры». — Она нахмурилась. — Судя по фразе «хранить здоровым», это некий микроб.

Джейсон откинулся на спинку кресла.

— И?..

Женщина по другую сторону стола укоризненно покачала головой. Золотые сережки качнулись, разбрасывая яркие отблески света.

— Я к этому перейду, но ты уж окажи любезность — выслушай. Главное, что привлекло внимание ребят в Лэнгли, это дата применения новой штуковины — прошлый июнь.

На языке у Джейсона уже вертелось с десяток вопросов, но он сдерживался, зная, что Мама ответит на все, когда сочтет это необходимым.

— В прошлом июне один из наших сторожевых кораблей наткнулся в Беринговом море на русский рыболовный траулер. Вся команда была мертва. У всех перерезано горло.

Джейсон нетерпеливо подался вперед.

— И что? Защищать иностранные рыболовецкие суда — не наша обязанность. Тем более те, которые браконьерствуют в наших водах. Уверен, именно этим русские и занимались.

Мама кивнула, приведя в движение свои многочисленные подбородки.

— Может, все-таки подождешь и позволишь мне закончить? Что с тобой? Где твои манеры? Так или иначе, русский траулер — это только начало. После него были лесорубы в Джорджии, геологическая партия, искавшая нефть на побережье Флориды, директор химического завода в Индии со всей своей семьей, поляк, владелец шахты, и… — Она остановилась, перевела дух. — В общем, ты понял. У всех перерезано горло, и никаких признаков сопротивления.

Кресло было мягкое, удобное, и Питерс позволил себе расслабиться.

— Браконьерство, рубка леса, нефтеразведка… Для экологов все это горячие темы. Люди приковывают себя цепями к деревьям, ложатся перед бульдозерами, даже взрывают лаборатории, где ставят эксперименты над животными. Но убийства…

— Это не в первый раз. Отдельные насильственные действия имели место и раньше, но там речь шла о не вполне психически здоровых людях. Здесь все по-другому, просматривается организованность, координация.

— А почему клиент хочет подбросить это дельце нам?

— Я вопросов не задаю. Я беру деньги и выполняю работу. В этом одно из объяснений успеха компании. Но могу предположить, что нынешняя администрация не желает впутываться в то, что может быть сочтено противодействием экологическому движению, даже в радикальных его проявлениях. Как-никак до выборов остается совсем мало времени, и президент у нас отнюдь не герой в глазах защитников природы. С другой стороны, федералы не могут просто сидеть сложа руки, когда убивают людей.

Джейсон задумчиво кивнул. Что ж, вполне логично.

— Значит, никто не оказал сопротивления? Если бы со мной что-то такое делали, я бы по крайней мере попытался.

— Это тоже часть проблемы.

— Или ключ. — Джейсон подтянулся и выпрямился. — Предположения есть? Почему они все-таки не сопротивлялись?

Мама положила отчет на стол. Разгладила уголки толстыми, как сосиски, пальцами.

— Ни малейшего намека. Вскрытие тоже не помогло. Ничего необычного, если не считать того, что в легких и крови у каждого обнаружено незначительное содержание сульфатов, меньше даже, чем можно получить при вдыхании отработанных газов в большом городе. И этилен в тканях легких.

— В Беринговом море городов нет. И, кстати, откуда взялся «этилен»?