Врата Аида - Лумис Грег. Страница 9

Питерс отвернулся. Где выросли эти люди? Откуда такое равнодушие? Когда они успели так очерстветь душой, что и убийство их уже не трогает? Насилие давно стало частью его жизни, но он так и не привык к подобного рода картинам. Неужели это американское телевидение приучило нормальных людей к виду крови, к жестокости и насилию?

Джейсон огляделся и отошел в сторонку, где его и вырвало.

Никто не обратил на него никакого внимания.

Точнее, почти никто.

Один из зрителей пристально наблюдал за ним, а Питерс, слишком занятый опустошением желудка от послеполуденного пива, даже не заметил в руке незнакомца маленький цифровой фотоаппарат.

Глава 4

Найти это место было не так-то легко. Скрытое в дождевом лесу, оно, на первый взгляд, напоминало затаившуюся в густой зелени камышовую кошку. Сооружение было облицовано бетоном, а не сложено из бетонных блоков, как большинство местных зданий. Если кто-то случайно и набредал на это сооружение, он вряд ли признал бы в нем жилое помещение. Собственно говоря, здесь находился лишь вход в подземный лабиринт. Огромный разросшийся фикус, широкие ветви которого как будто обнимали скромное строение, скрывали добрый десяток высокотехнологичных антенн. Лозы толщиной в руку взрослого мужчины, хотя и напоминали удерживающие воздушный шар канаты, были в действительности электрическими кабелями и вели к генератору, находящемуся так далеко, что его не выдавал даже ровный, мягкий гул.

Впрочем, звук никакого значения не имел. Ближайший населенный пункт — небольшая деревня — находился на расстоянии нескольких миль, и туристы, во все больших количествах посещающие костариканский дождевой лес, предпочитали не удаляться от дороги — по крайней мере того, что называлось здесь таковой, — лежавшей по другую сторону горы.

Охочее до американских долларов правительство беспрепятственно выдало разрешение на строительство лаборатории по изучению и сохранению местной флоры и фауны. Никто в Сан-Хосе не усомнился в необходимости привлечения к строительству приезжих рабочих, которые по окончании проекта растворились, словно утренний туман под лучами солнца. Соответствующие чиновники получали ежемесячный «гонорар за консультационные услуги», и что именно происходит на затерянном в дождевом лесу объекте, никого уже не интересовало.

Просторное, в тысячу квадратных футов, и освещенное не хуже операционной помещение находилось под вулканической породой на глубине всего лишь десяти футов. Перед экраном компьютера сидели двое.

Оба были в гуаяберах, свободного покроя рубашках с накладными карманами, популярных у латиноамериканских крестьян, которые носят их обычно поверх грубых, закатанных до колена полотняных штанов. Принять этих двоих, одетых на местный манер, за костариканцев мог бы разве что слепой. Плотные, подтянутые, оба походили на спортсменов — скорее всего, представителей какого-то вида спорта, задачей в котором является причинение противнику физических страданий. В мерцающем свете компьютера выбритые головы обоих отливали синевой.

— Уверен, что это он? — спросил один из них.

— На заднем плане бухта острова Сен-Барт, — ответил другой.

Первый слегка наклонился и прищурился, стараясь рассмотреть что-то получше.

— Что нам о нем известно?

Второй тронул пальцем клавишу и, глядя на экран, прочитал:

— Пока что очень мало. Знаем, что одно время его услугами пользовались военные — нам удалось заглянуть в личное дело, — но в две тысячи первом он ушел в отставку и с тех пор держится в тени.

— «Эшелон»? — спросил второй, имея в виду программу прослушки, находившуюся в Англии и отслеживавшую все электронные сообщения и большую часть телефонных разговоров по всему миру. Доступ к полученной информации имели, кроме Англии, Соединенные Штаты, Канада, Австралия и Новая Зеландия. Обеспечивающая работу центра спутниковая система вступила в действие задолго до того, как американская общественность узнала о ее существовании. Разумеется, сам объем передач настолько велик, что целенаправленно слушают лишь тех, кто интересен для правительств означенных стран.

— Наш человек получил имя — Питерс. Но перехватить передачу намного труднее, чем вести наблюдение за телефонным номером или электронным адресом. Возможно, он пользуется каким-то кодирующим устройством. В любом случае сейчас мы проверяем то, что взято у его напарника. Он представляет угрозу?

— Кто-то, он или его наниматель, завладел компьютером Алазара.

Второй, который выглядел на год-два моложе первого, потянулся к вазе с маленькими сладкими бананами, в изобилии росшими поблизости.

— Надо полагать, он не был настолько неосторожен, чтобы…

Тот, что постарше, насмешливо фыркнул:

— К нашему проекту Алазар отношения не имел. Его интересовали только деньги.

Очистив банан, мужчина съел плод за два укуса.

— Мы выяснили местонахождение его секрета, так что сам он нам больше не нужен. В некотором смысле смерть Алазара была предопределена.

— Возможно. Тем не менее поиски Питерса нужно продолжать. Мы не знаем, что могло попасть на тот компьютер, и не вправе рисковать. Секрет, который он продал нам, есть наше величайшее оружие против осквернителей земли.

Из записок Северина Такта

Я Северин, сын Такта, решил поведать о своем схождении в Аид [6] и, коль будет на то воля богов, возвращении оттуда, дабы потомки могли прочесть о столь замечательном путешествии. Я делаю это не с легкой душой, но по необходимости.

Знаю, многие пересекали реку Стикс и уже не возвращались. Знаю, сколь дорого это предприятие. Я купил у священников в Байе [7] трех волов и трех барашков для жертвоприношения, а еще много уток и цыплят, дабы выбрали авгуры самое благоприятное для схождения в подземный мир время [8].

Поспрашивав, я убедился, что никто еще не входил в подземный мир, не навестив прежде сивиллу в Кумах, что к северу от Байи, и не спросив, вернется ли он живым [9]. Зенита достигла колесница Аполлона, когда остановился я у входа в пещеру в ожидании одного из ее прислужников, дабы он препроводил меня к пророчице. Глядя на светлые и темные полосы, отмечавшие вход, снова и снова задавался я вопросом, мудро ли поступаю, затевая сие предприятие. Единственным разумным шагом представлялось мне посещение провидицы. Может быть, она сумеет предсказать, что станется со мной в Аиде.

Лишь одного желал я: дабы дала она ответ на мой вопрос и избавила от необходимости предстать перед тенью покойного моего отца. Такт был человеком трудным и не делился своими тайнами ни с кем. Дав мне и братьям в учителя раба-грека, обеспечив нас одеждой, пищей и жилищем, он не оставил больше ничего, хотя и был одним из богатейших в Риме торговцев. По смерти его в прошлом году мы с матерью и братьями не обнаружили ни товаров, ни денег, а лишь жалкие крохи. Тщательные поиски и расспросы работников, как свободных, так и рабов, не помогли. Осталось лишь одно: сойти в мир мертвых и спросить его самого [10].

Местом отдохновения, убежищем от знойного римского лета сильные мира сего избрали Байю не только из-за тамошнего мягкого климата, теплых серных источников и жирных устриц. Борделей здесь больше, чем храмов, игорных притонов больше, чем общественных зданий. Еще за двести лет до нас Сенека-младший назвал этот город «гостиницей всех пороков» и «прибежищем разврата».