Работа над ошибками - Леонов Василий Севостьянович. Страница 37

Поэтому, как ни покажется парадоксальным, преемникам нынешней власти придется решать главную задачу – задачу деприватизации, национализации органов государственного управления, идеологического и пропагандистского аппарата. Придется национализировать правоохранительную систему, систему судов и государственного контроля. Страх потерять приватизированное заставил власть пойти на очевидную для всех фальсификацию результатов выборов, поставил страну в ситуацию, когда высшие органы государственного управления являются нелегитимными в глазах большинства цивилизованных государств мира.

Но созданная Александром Лукашенко система, фактически уничтожившая конкурентную среду в обществе и в экономике, уже дала свои результаты. Она вынудила его, как он когда-то и обещал публично, встать на колени и ползти на поклон в Москву. Семь лет он держался, пытался поставить на колени российское руководство, а теперь пришлось встать на колени самому. Пусть даже не буквально выполнил он это свое обещание (все-таки на самолете летел, а не полз), но смысл именно этого своего обещания он сдержал.

И еще один миф следует учитывать – миф о слабости белорусской оппозиции. Приватизированное телевидение и радио во всю ивановскую твердят об отсутствии политической альтернативы главе государства, о невозможности избрания иного пути, кроме предначертанного нашим доморощенным Великим Кормчим. Да, белорусская оппозиция действительно слаба. Я уже об это говорил подробно. Разрушительную роль в оппозиции играют спецслужбы, сумевшие внедрить в ее состав своих агентов. Потенциальные кандидаты в альтернативу Лукашенко «отстреливаются» морально еще на подходе. Отстреливались и в буквальном смысле слова.

Придет время – и мы узнаем, как погиб Геннадий Карпенко. Тайное всегда становится явным. Но уже сегодня достаточно документов, чтобы судить, как погиб Захаренко, как погиб Гончар. Уже известно, как и почему оказался на нарах Михаил Чигирь. Это свидетельствует, что есть люди, которых Лукашенко боится. Да, те, кто не подвергался «прополке», ведут себя, к сожалению, мелкотравчато. Но я убежден, что в оппозиции появятся сильные, действительно энергичные лидеры. И опорой их, как это ни странно, станет та самая «вертикаль», которой сегодня правит Лукашенко. Духовно большинство чиновничества давно находится в оппозиции к нему: пока лишь боятся продемонстрировать это открыто. И те, кто сегодня особенно рьяно прогибаются перед ним, лижут ему обувь, завтра с тем же усердием будут оплевывать и преследовать его.

Однако при этом следует понимать, что в нынешних условиях о смене правящего режима нормальным, демократическим путем и речи быть не может. Он натворил уже столько, что без боя власть не отдаст, понимая, чем это для него обернется. Лукашенко сам загнал себя в угол и исчезновением людей, и выдачей векселей россиянам за поддержку на выборах 2001 года. Причем таких векселей, что если оплатить их – значит, потеряет власть. Отказаться – приобрести множество врагов, в первую очередь – среди российских олигархов. А те шутить не любят Наконец, самая страшная для него опасность – крах экономической политики. Будет поддерживать Россия – протянет пару лет; не будет – рухнет очень и очень быстро. И может случиться стихийный социальный всплеск, который снесет и его самого, и построенную им авторитарную систему. Так что мирно уйти из власти Александру Григорьевичу, скорее всего, не удастся. Как можно уйти, если возможность мирно ходить по улицам, как ходят сегодня Станислав Шушкевич и Вячеслав Кебич, ему не представится? Пусть даже преемники дадут в законодательном порядке гарантии безопасности. Ведь надо будет смотреть в глаза людям, которых довел до обнищания. Хотя такие люди сраму не внемлют, им ведом только страх. У Машерова было два охранника, Лукашенко защищается от народа многотысячной охраной и спецслужбами…

Может быть, я повторяюсь, но сегодня от социального взрыва страну удерживает только страх. Страх перед тем, что все равно ни к чему это не приведет, все равно «он», как всегда, выкрутится, – останется. Не будь этого страха, давно бы вышли из повиновения и милиция, и судебная система, и весь государственный аппарат, ориентированный сегодня только на подавление инакомыслия и протеста. Но страх не вечен. У правящего режима нет, как когда-то у Сталина и Гитлера, идейных сторонников и единомышленников, ибо нравственного оправдания происходящему нет и быть не может. Страна загнана в тупик, и ни у кого из правящей элиты нет уверенности, что потомки не станут предавать анафеме твое имя, ибо и ты был соучастником самого страшного преступления: ты молчал и потворствовал, когда у твоей страны, твоего народа, твоих детей отнимали будущее.

Но, так или иначе, мы должны готовиться к этому будущему, к тому, что будет после Лукашенко. Вся многовековая история человечества учит: тупиков в социальной жизни не бывает.

тупики бывают лишь в людских головах. Абсолютно убежден, что наступит этот период значительно раньше, чем многие думают, раньше, чем истечет определенный им самим срок своего президентства. Попытки же продлить его до пожизненного превращаются уже не в проблему Лукашенко, а в проблему России и Европы. Попытки узурпации власти на длительный период в центре Европы невозможны: будучи транзитным государством, нельзя закрыть границы так, как закрывает их Каддафи, Ким Чен Ир или Хусейн. И Великой Китайской стеной не отгородишься: не то время.

Главнейшая стратегическая и тактическая задача, стоящая сегодня перед патриотами земли белорусской, которая будет стоять перед новой властью, – вернуть людям веру в самих себя, которой лишил их лукавый лукашенковский режим. Предстоит убедить белорусов, что и они смогут жить достойно, как чехи, словаки, поляки в сопоставимых с нами государствах. Они не торгуют ни нефтью, ни газом. При этом тот же газ Польша покупает не по 40, а по 100 долларов за 1000 кубометров. Я не говорю уже о прибалтийских государствах, где уровень жизни абсолютного большинства населения при всех проблемах этих государств сегодня гораздо выше, чем абсолютного большинства россиян, чья страна продает и нефть, и газ. И уж, конечно, несравненно выше, чем у белорусов при «отце-благодетеле» Лукашенко.

Что было у Финляндии, которая получила свободу при Ленине? Что было у нее, кроме скал, леса и сурового климата? Было лишь стремление народа жить достойно в своем собственном доме. Но это было настоящее желание, ради него весь народ – и элита, и так называемые «простые» люди достигли гражданского согласия. И как сегодня живет Финляндия.

Я уже говорил, что грех нам жаловаться, Бог не обделил нас и природой, и недрами. В отличие от Финляндии мы можем зарабатывать около миллиарда долларов в год на обслуживании транзита между Востоком и Западом. Честно зарабатывать, не требуя поблажек и скидок от наших торгово-экономических партнеров. Организовав по-настоящему серьезную сферу услуг на этом транзитном пути, заняв в ней не один десяток тысяч людей, можно зарабатывать и того больше.

Это – общие предпосылки, так сказать, наше счастье, благодаря которому белорусский народ, патриотически сориентированное, дееспособное правительство, мог бы жить не хуже соседей. Еще совсем недавно у нас была прекрасная структура экономики. Мало обременительного военного производства, а то, что есть, в основном связано с электроникой и до сих пор пользуется спросом на мировом рынке. Беларусь – не Украина, отяжеленная производством авианосцев. Наконец, у нас великолепный человеческий потенциал: и золотые руки, и светлые головы. Стоит только их раскрепостить, создать условия для личной инициативы и хозяйственной сметки… и они будут делать чудеса.

Когда я работал торгпредом в Германии, приходилось тесно контактировать с чешским коллегой. Часто обсуждали потенциалы наших стран, сравнивали. И по нашим оценкам, и по оценкам немецких банкиров, Беларусь в 1993 году обладала большим потенциалом, чем Чехия. К сожалению, мы этим не воспользовались, что имели – профукали. Сегодня Чехия платит в среднем по 700 долларов работающему, Беларусь – 106. И Чехии из недр высасывать нечего, но готовые автомобили «Шкода» сегодня – пожалуй, одни из самых популярных в СНГ. Чешская автопромышленность заняла одно из первых мест на внутреннем российском рынке, обогнав многие именитые фирмы. Пойди мы в 1994–1995 годах по аналогичному пути, вызначившись с приоритетами, можно не сомневаться, что сегодня приближались бы, а то и превосходили чешский уровень жизни.