Чудеса в ноутбуке (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 2

Не помню, что я ему сказала тогда и как послала, но доходчиво, потому что больше он не являлся, осторожно искал обходные пути, а в последнее время, видимо, уже и забыл обо мне. Больше полугода прошло, пора бы.

Только Серёга всё надеялся, что мы помиримся, — говорил, что Илюха дурак и своё счастье упустил. Он, в отличие от друга, прекрасно понимал, где тот не прав. А я думала о том, что в одну воду дважды не войдёшь, и хорошо, что всё вскрылось раньше, чем могло бы.

Одно только напрягало: я не знала планов Ильи и понятия не имела, действительно ли он махнул на меня рукой. Лучше бы да, но всё равно от мыслей о нём становилось не по себе, а отделаться от них не выходило.

Хорошо, что работа никогда не даёт заскучать!

До ноутбука в этот раз руки так и не дошли. У меня довольно тихий и размеренный ритм работы, посетителей и пациентов как раз хватает, чтобы в спокойном режиме ковыряться день и не паниковать, что ничего не успеваю. Вся реклама — информация на картах и сарафанное радио: если работать добросовестно, тебя обычно начинают советовать друзьям и знакомым. Но сегодня было ощущение, что меня открыл для себя весь район, заказами буквально завалили, даром что четверг и вроде как середина недели. Пришлось отложить развлечение на неопределённый срок, но какая этому древнему китайцу разница? Годом больше, годом меньше…

Глава 1. Запуск системы

Эскалатор сегодня грохотал непривычно вяло и тянулся удручающе долго, словно вместо привычной неглубокой «Лубянки» меня занесло куда-нибудь на «Тимирязевскую». Возможно, сказывалась погода: установилась негуманная жара за тридцать, невыносимая в городе. Сейчас хорошо на даче, на природе да в лиственной тени, так что отдыхающим за городом родителям и примкнувшей к ним сестре я страшно завидовала. В центре Москвы в такую погоду остаётся только застрелиться, потому что каменные джунгли становятся непригодными для жизни.

Неделя выдалась аховой. То ли жара добивала не только людей, но и технику, заставляя ломаться чаще обычного, то ли мастерскую удачно порекомендовали в каком-нибудь районном чате, а то ли всё сразу, но я не могла припомнить подобного наплыва посетителей за всё время работы. Я не враг себе, чтобы отказываться от живых денег, так что приходилось засиживаться и до ночи. Но к концу недели здание прогрелось, находиться в каморке стало невыносимо, а паять — тем более, так что сегодняшнее воскресенье прошло под знаком вялого отупения в интернете и чатах соцсетей. Завтра у меня наконец планировался законный выходной, отчаянно хотелось спать и одиночества. А осенью, как ажиотаж спадёт, надо собраться и завести в своём рабочем гнезде кондиционер. Дорого, но здоровье дороже.

Увенчал тяжёлую рабочую неделю правый наушник, который сдох по дороге к метро. Причём пострадал именно модуль связи, так что и через один не послушать — вот они, минусы беспроводных технологий. Оставалось стоять на громыхающей бегучей лестнице, глазеть на вялых варёных попутчиков и мечтать о том, чтобы вползти наконец в родную квартиру, врубить кондиционер на максимум и почувствовать себя живым человеком.

— ...если вы упали на рельсы, сохраняйте спокойствие! — тем временем приятным голосом вещала дама из динамиков.

Сознание зацепилось и уже без участия диктора вытряхнуло из памяти ворох информационных плакатов. Наверное, из детского сада, из тех времён, когда нас обучали правилам дорожного движения, велели обходить трамвай спереди и дожидаться зелёного сигнала светофора. Или в детском саду про метро не рассказывают и воспоминание откуда-то из более поздних времён? Не пытаться вылезти, бежать к остановке первого вагона, если видишь поезд — ложиться к нему головой.

В очередной раз шевельнулась вялая мысль о том, кто вообще эти люди, которые постоянно падают под поезда и из-за которых чат-бот Метрополитена регулярно сообщает о задержках движения. Что заставляет людей стоять так близко к краю платформы, если им регулярно говорят этого не делать? С другой стороны, по такой погоде запросто можно грохнуться в обморок, и там уже как повезёт...

Эскалатор наконец закончился, и жидкая толпа понесла в нужном направлении. У людей воскресенье, все, кто мог, — отдыхают на природе, в парках и на дачах, в городе остались только неудачники вроде меня.

Просочившись между стеной и лестницей перехода, я дошла до места остановки нужного вагона. Из тоннеля приятно тянуло сквозняком, и вообще в городских подземельях было в сто раз лучше, чем на поверхности. Никакого палящего солнца, сквозняки, прохлада. Воздух немного спёртый, но после разогретого марева центральных улиц — в удовольствие. В голове стало понемногу проясняться. За спиной пригромыхал встречный поезд, в конце нужного тоннеля тоже замаячил свет.

— Наташа! — окликнул незнакомый, и непонятно, мужской или женский, голос, но его обладатель, по ощущениям, стоял совсем рядом. Я вздрогнула, обернулась…

Толчок в плечо оказался такой силы, что из груди выбило воздух. Сердце рухнуло в живот, в затылок дохнуло ледяным, а внизу распахнулась бездна.

Истошно заверещал кто-то на платформе. Загромыхал отходящий встречный поезд.

Пробило болью второе плечо, грудь, шарахнуло по лбу и зазвенело в ушах. Я с трудом сделала вдох, пытаясь понять, что происходит и где я вообще нахожусь. Что-то кричали люди, резкий белый свет вычерчивал густые контрастные тени. Разбитый гудящий лоб приятно холодило гладким металлом.

Пронзительный отчаянный визг откуда-то из глубины белого ударил в спину.

«Сохраняйте спокойствие!» — прозвучал в голове красивый женский голос с поставленной дикцией.

Всё вокруг казалось медленным и ненастоящим, нарисованным, словно в чёрно-белом комиксе. Тени, свет, жирный налёт на бетоне и отполированные, ослепительно блестящие рельсы. Жизнь осталась наверху, на платформе, где испуганно кричали и махали руками люди. Даже выбившиеся из хвоста волосы хлестали по лицу как-то лениво, без спешки.

Тело сдвинулось само, сползло с рельсов. Разум подключился к действию с опозданием, уже когда ноги вытянулись вдоль ледяного бетона. Я обернулась через плечо — ослепительно яркий свет фар поезда был совсем близко, молотил в лицо протяжным гудком и разогретым ветром, мешая дышать. Показалось, что я различила бледное перекошенное лицо машиниста.

Скинуть рюкзак, лечь лицом вниз, головой к поезду…

Казалось, что двигаюсь я медленно и заторможенно, поэтому ни за что не успею. И вот сейчас всё разом закончится, даже почувствовать ничего не успею, потому что многотонная металлическая махина в прямом столкновении с человеком побеждает всегда.

Интересно, сколько весит состав метро вместе с пассажирами?

Почему-то совсем не было страшно. Только машиниста жалко, он ни в чём не виноват, а вынужден пережить такой ужас. И родители. Как они вынесут эту новость?

Жирный чёрный бетон пах резко, очень характерно. Запах метро ни с чем не перепутать. Такой же неописуемый, знакомый и впитанный буквально с рождения, как железнодорожный креозот, и такой же противоестественно приятный.

Страх накатил одновременно с поездом.

Кажется, я оглохла и ослепла от чудовищного грохота, бьющего по спине жаром, запахом машинного масла и разогретого металла, жалящего ослепительными длинными искрами.

Кажется, я визжала, пока хватало воздуха.

Когда вдруг наступила тишина, показалось, что я умерла. Вот теперь — точно.

Осознание пришло через пару мгновений, с болью в голове и плече, с запахами, гомоном на платформе, холодом и жаром одновременно.

Я судорожно вздохнула и закашлялась. Приподняла голову, чтобы оглядеться. Жидкий рассеянный свет сочился по бокам от поезда. Сверху нависало тёмное и горячее брюхо вагона, а сбоку, за колёсами, клубилось чёрное и холодное. Почему-то от вида темноты под платформой окатило такой жутью, какой не было мгновением раньше под грохочущим поездом. Что-то блеснуло, протянулась длинная сухая рука…

— Девушка, вы живы?! — крик с платформы заставил дёрнуться, сморгнуть пелену перед глазами и привидевшийся под платформой ужас. — Девушка?