В поисках того самого (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen". Страница 37

Когда все улеглись, Ларс устроился под окном, которое для спокойствия закрыли, полуприкрыл глаза, прислушиваясь. Ведьма отошла в угол, быстро сбросила одежду — не рисуясь и не кокетничая, но и без смущения, деловито и уже волчицей обежала комнату. Ларс не удержался и с усмешкой выразительно похлопал себя по бедру, когда она проходила мимо, за что удостоился недовольного оскала. Через несколько секунд Нита устроилась у лестницы на второй этаж.

Тоже верно: разговор подождёт, а отдохнуть надо всем, пока есть такая возможность.

Остаток дня прошёл без происшествий, хотя и нервно. Ларс и сам вскидывался на каждый шорох, и за соратниками замечал то же самое. Люди ворочались, кого-то выкидывало из кошмара с судорожным вздохом. Крепко спал, кажется, один Тант, у которого откат от переживаний получился вот таким, да Тарсам, крепости чьих нервов мог позавидовать любой оборотень.

По невольной команде профессора все и на ужин поднялись. Он никого не стал будить намеренно, но поднялся, зажёг свечу, кивнул Ларсу, заметив его внимание, и решил тихонько подогреть воды, но вскоре к нему присоединились и остальные, не считая приезжего мага. Нита, не меняя облика, даже подошла проверить Танта, не заболел ли, но, судя по тому, что не обеспокоилась, сморил его именно сон.

Ларс поднялся, потянулся до хруста. Бросил задумчивый взгляд на волчицу, покосился на дверь. В помещении при закрытом окне стало сыро и душно, очень хотелось проветриться, но не выходить же ради этого!

— Пойду наверху проверю, — бросил в пространство и направился к лестнице.

На втором этаже, правда, лучше не стало. Он действительно осмотрелся, убедился, что всё по-прежнему тихо, но в последней комнате задержался. Открыл окно — сил оборотня вполне хватало, чтобы легко управляться с рассохшимися ставнями, опёрся ладонями на подоконник, вгляделся в темнеющий лес, кажущийся совершенно обычным. Он звучал, выглядел и пах как любой нормальный лес в это время года. Приятно пах.

До зуда в пальцах захотелось почувствовать землю звериными лапами. Дать волю радости жизни, поверить, что проклятие закончилось. Почувствовать свободу. Жаль, сейчас это невозможно. Не тогда, когда где-то совсем рядом непонятный враг, а рядом — слабые существа, за которых он несёт ответственность.

Он не пытался разобраться в этом чувстве. Порядочность или инстинкт волка — какая разница, если долг сильнейшего требует именно этого?

Ларс прикрыл глаза, глубоко вздохнул… и уловил отлично знакомые ноты. Обернулся через плечо. В дверях стояла чёрная волчица и, похоже, уже какое-то время за ним наблюдала.

— Подсматриваешь? — усмехнулся он, развернулся к ней, сделал несколько шагов навстречу.

Он чувствовал исходящее от Ниты даже в волчьей шкуре любопытство. Что бы ни говорила ведьма, она смотрела, и смотрела с явным интересом. Может, годы среди людей научили её глубоко прятать эмоции, но и Ларс приловчился их видеть.

Фыркнув — «было бы там на что смотреть» и «очень ты мне нужен», — волчица прошмыгнула мимо, словно специально задев тёплым боком. Хотя почему «словно», Ниту на него случайно не занесло бы! И Ларс, подумав, запер за ней дверь. Если она согласна, сейчас самое время поговорить.

— Ты злишься?

Конечно, злилась. Он мог и не спрашивать, глухое недовольство волчицы ощущалось всю дорогу. Но Ните так или иначе надо было выговориться — хоть человеком, хоть волком выплеснуть раздражение, чтобы начать мыслить здраво.

Ларс был готов дать ей время привыкнуть. Пожалуй, даже хотел бы извиниться — он действительно не поверил ей до конца, вот и не рассказал правды. Но Нита подчёркнуто проигнорировала его, обнюхивая дальние углы.

— Долго будешь молчать?

Волчица снова прошмыгнула мимо, теперь к окну. Встала на задние лапы, совсем по-человечески выглядывая наружу. Повела носом.

— Нита, поговори со мной. Пожалуйста, — подумав, добавил Ларс, и волчица плюхнулась на пол. Совсем по-человечески вздохнула, мотнула головой: мол, отвернись. Ларс отвернулся, тем более зеркало на противоположной стене прекрасно отражало всю картину. Через секунду вместо волчицы у окна стояла ведьма.

— Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время для разговоров? — с раздражением спросила она и зябко повела плечами. — Рубашку дай.

— А когда будет лучшее?

Рубашку Ларс расстёгивал нарочито неспешно, любуясь отражением красивой женщины за спиной и понимая, что рано или поздно она заметит эту уловку, а ему влетит.

Лучшее время? Бывает ли оно вообще? Всегда находится что-то важное, срочное и не терпящее отлагательств. А сейчас всё неплохо: они наедине, не падают от усталости, а в дверь никто не ломится.

— Вернемся домой, там и поговорим.

Нита поймала брошенную рубашку, всем своим видом — взглядом, жестами, гримасами и тоном — демонстрируя недовольство и нежелание общаться. Но раз вернула человеческий облик, значит, была готова поговорить?

Дождавшись, когда она закончит застёгиваться, Ларс обернулся.

— К нам домой? Мне нравится, как это звучит, — вкрадчиво произнёс он, делая шаг ей навстречу.

— Я называю избу своим домом, — холодно подчеркнула Нита, скрестив руки на груди.

Перестаралась. Наверное, продолжи она говорить с прежним лёгким раздражением, оборотень отступил бы, но сейчас он почувствовал, что за словами ведьмы прячется неуверенность. Похоже, она была обескуражена его превращением и понятия не имела, как себя вести.

— Признаю, я был не прав. Надо было с самого начала рассказать про особенность проклятия. Но когда все вокруг относятся к тебе как к зелёному сопляку, быстро надоедает доказывать обратное.

— Я не считала тебя сопляком.

— А как же твоё постоянное «малыш»? Пожалуй, я буду скучать по этому обращению.

Ещё один шаг. Он приближался осторожно, чтобы не спугнуть. Нита напоминала сейчас взведённую пружину, тронь — и грянет шумная ссора, а ему хотелось совсем не этого.

— Хочешь, чтобы я и дальше тебя так называла?

— Если тебе нравится. — Он подошёл вплотную, а упрямая волчица не отступила.

Ларс собирался мириться, а не ругаться, поэтому глупо было объяснять, насколько, как и почему злило его это снисхождение. От неё в том числе или даже — от неё особенно. С этой мелочью можно разобраться попозже, когда они достигнут понимания в главном.

Нита отвернула голову.

— Ларс, что тебе от меня надо? Я обещала помочь тебе с проклятием, но кажется, ты отлично справился сам. Хочешь убедиться, что оно пропало? Хорошо, давай проверим. Но на этом закончим. Я ведьма с болот, а не нянька для волчонка… — она осеклась, — Для взрослого волка, — тут же поправилась она, — или чьё-то мимолетное развлечение.

Последнее высказывание Ларс пропустил мимо ушей, потому что попытки выяснить, кто для кого и что значит, могли завести в дебри, и для этого сейчас в самом деле не время и не место. Обдумывать глубину и степень собственного отношения к этой женщине действительно стоило не здесь и не сейчас, а спокойно, обстоятельно, потому что пышущая негодованием Нита и бродящий где-то Аркон этого спокойствия не добавляли. Со вторым он сейчас ничего не мог сделать, а вот первую проблему хотя бы попробует решить.

Нянька, она говорит? Ну что же...

— Нянька для волчонка? — повторил он вслух, словно пробовал слова на вкус. — То есть, когда ты целовала меня, делала это как нянька?

— Это был порыв. Волчьи инстинкты. Не обольщайся! — Нита всё ещё не смотрела на него, и слава Древу! Если бы она врала, глядя прямо в глаза, сдержаться было бы куда сложнее. — Вокруг тебя вилась эта рыжая студентка, и мне захотелось поставить её на место.

— А когда ты обнимала меня в палатке во время ночёвки, тоже студентка виновата?

— Я обнимала волка, потому что было холодно. И волком ты нравился мне куда больше! — Она всё-таки заставила себя посмотреть на него прямо, и сейчас в голосе звучала искренность.

Ларс почувствовал, что терпение заканчивается, и он сам начинает раздражаться. Гниль ей под кору, что за характер и кто из них после этого волчонок! И не скажешь, что намеренно дразнит, не дура же, и не с рождения жила вне клана. Так почему не понимает, что это всё очень сложно воспринимать иначе, чем провокацию? Что за безумные порядки царили в её семье и как она там жила?