15 минут - Мальцева Виктория Валентиновна. Страница 6

В его плечах есть нечто магическое. Что-то настолько мощное, что я не в силах глушить свои первобытные инстинкты, и поэтому просто смотрю. Смотрю, смотрю и смотрю, ловя подходящие для этого моменты и всеми силами стараясь себя не выдать. Но в один прекрасный момент понимаю, что руки, всегда набрасывающие на плотном листе бумаги рисунок по теме моей лекции, стали для меня чем-то вроде регулярного допинга.

Ансель тоже смотрит. Его взгляд, несмотря на юность, тяжёлый, он взирает на мир так, будто очень на него зол. Причем делает это нехотя, всем своим видом изображая одолжение и давая понять, что, едва успев родиться, уже утомлён нашей действительностью.

Our Love (Caribou Cover) Feed Me

Royalprod – Touch

Однажды после перерыва, когда по логике вещей у каждого студента уже должны были начаться следующие занятия, я заскакиваю в лифт и застаю в нём только одного попутчика – Анселя.

Он молча нажимает на кнопку, заставляя двери закрыться. Я не смотрю на него, но чувствую, как меня изучают, и впадаю в панику, наблюдая за тем, как жар ползёт из груди к горлу, а взгляд трусливо прячется где–то в районе собственных рук. Его неожиданная близость душит меня, но желание видеть оказывается сильнее: я импульсивно отрываюсь от изящной резьбы на своём обручальном кольце и ловлю мерзавца с поличным – он смотрит на меня искоса, тайком, как вор, который хочет украсть нечто особенно интересное.

Я жду, что он отвернётся, но он и не думает – нагло и почти вызывающе пялится. Не щупает меня взглядом, не раздевает, как можно было бы предположить, просто смотрит.

Возвращаюсь к кольцу, гипнотизирую рисунок, подаренный мужем одновременно с его сердцем и обещанием любить меня вечно.

Мне становится жарко. И душно. И очень неспокойно.

«Какого чёрта?» – думаю. «Я взрослая женщина, зрелая, опытная, замужняя. Как этому юнцу удалось так легко взять надо мной верх?»

С твёрдым намерением расставить всё по своим местам, а вернее, проучить наглого попутчика, решаюсь смело на него взглянуть, но обнаруживаю, что он потерял ко мне интерес: Ансель занят своим смартфоном, его губы едва заметно шевелятся, повторяя слова песни – только теперь я замечаю наушники. Он поднимает голову, смотрит на цифры этажей, неестественно долго изучая принцип переключение лампочек под каждой, и наконец, его взор снова обрушивается на меня, но теперь уже с высоты ожиданий. Ансель эмоционально возбуждён, хоть и не выдаёт себя жестами или суетой, однако не всё подвластно контролю: его глаза горят, щёки алеют здоровым молодым румянцем, как если бы он долго и очень быстро куда-нибудь бежал, боясь опоздать. Его взгляд не скользит и не упирается, не трогает и не обнимает, он бьёт. Меткими, чёткими, уверенными ударами вколачивается в зону, ответственную за ответное влечение.

В конце концов, двери открываются, Ансель делает шаг назад, давая мне понять, что уступает дорогу.

– Благодарю, – тихо и с какой-то позорной неуверенностью пропеваю.

Именно пропеваю, одновременно и неожиданно обнаруживая, что вовлечена в игру. Он зовёт, а я отвечаю.

Двери лифта закрываются за моей спиной, и я успеваю сделать как минимум десять шагов, прежде чем понимаю, что этаж не тот – я вышла раньше.

Глава 9. Неизбежное

7 лет назад

Host totemo

Be still my heart   Peter Bradley Adams

В конце октября студенты, как всегда, воодушевлены приближением главного для них в году праздника – Хеллоуина. Старшие курсы привлекают младшие, преподаватели следят за порядком и пристойностью запланированных мероприятий, а главное – соблюдением «сухого» режима. В тот год выбор администрации в числе многих относительно молодых преподавателей пал и на меня тоже.

Студенты задумали костюмированный бал, танцы, конкурсы, угощения традиционными сладостями. Несмотря на мою склонность избегать больших скоплений публики, удовольствие от участия оказалось грандиознейшим, вклад учащихся дизайнерских факультетов превратил праздник в сказку: ходящие бутылки с ромом, покойники с торчащими из их голов топорами, мёртвые невесты, зомби, оборотни, покалеченные инопланетяне, ну и для разбавления всей этой нечисти забавные персонажи из полюбившихся мультфильмов или комедий.

Ко мне подходит лошадь в плаще – натуральная силиконовая голова глазеет на меня небольшой прорезью в пасти:

– Можно пригласить Вас на танец?

Я хлопаю глазами, как школьница. Танцевать с лошадью? Но голос знаком.

Лошадь вынимает руку из-под плаща и отрывает себе голову. И вместо этой головы появляется Ансель, подозрительно сверкая глазами и едва заметно улыбаясь. Он снимает свою накидку, а я в растерянности. Если бы это был просто студент, один из десятков практически безликих для меня парней, я бы давно согласилась. Но Ансель…

Он не даёт моей нерешительности нарушить свои планы: хватает за запястье и нетерпеливо тянет на себя. В этом жесте я впервые встречаюсь с основной и ведущей чертой его характера – мужской напористостью. Прежде чем я успеваю хоть что-нибудь сообразить, его требовательные руки уже вжаты в мою талию. Ансель не делает ничего неприемлемого, не совершает ни единого жеста, который можно было бы назвать вызывающим, он с ювелирной точностью дозирует настойчивость и наглость в довольно сдержанный стиль своего поведения.

Мои ладони на его плечах:  мне нравится ощущать мышцы под тканью его футболки, тепло, исходящее от его тела, и даже запах туалетной воды, которой, в общем-то, запрещено пользоваться на территории колледжа.

– Посмотри, – тычу в направлении входной двери своим почему-то кажущимся в это мгновение миниатюрным пальцем. – Твоя девушка пришла.

Ансель резко оборачивается, но его ладони будто прилипли к моей талии. Девушка, которую, как я теперь знаю, зовут Анна-Лея, замечает нас практически сразу и смотрит широко распахнутыми глазами, не отводя их и даже не моргая. В какое-то мгновение мне кажется, что она сейчас разбежится и со всей силы залепит Анселю пощечину, а может быть и две.

Но она не двигается, стоит на месте, как вкопанная, а Ансель разворачивается ко мне и прижимает ладони ещё плотнее.

– Это не моя девушка, – сообщает.

– Я видела вас вместе… – и вот тут  из меня едва ли не вылетает «в приемной у врача», но я вовремя соображаю верное завершение мысли, – в колледже.

– Мы расстались, – его руки перемещаются с талии на мою спину, захватив, таким образом, ещё одну территорию.

«Завоеватель» – формулирую подходящее определение.

– Зря, – говорю. – Вы хорошо смотрелись вместе.

Ансель резко подаётся назад, чтобы иметь возможность видеть моё лицо:

– Вы всерьёз считаете, что это имеет хоть какое-нибудь значение?

– Иногда замечаешь, что люди даже внешне принадлежат друг другу: их объединяют общие черты, повадки, привычки… они как две детали одного рисунка – убери любой, и никогда не узнаешь, какой была задумка создателя.

Loreen Ocean away

– Вы верите в то, что для каждого человека божественным планом предусмотрена единственная пара?

– Хотелось бы в это верить.

– Почему?

Я не знаю, что ему ответить, потому что никогда раньше не размышляла на эту тему, и сама толком не понимаю, во что верю.

– Есть в этом что-то… успокаивающее, наверное, – ищу объяснение. – Хаос пугает. Страшно думать, что твой главный в жизни выбор – случайность. Что разойдись вы однажды в той самой точке пространства и времени, и вот уже каждую ночь рядом с тобой засыпает совершенно другой человек.

Взгляд Анселя прикован к моей руке. А на ней кольцо.

– Вы замужем… – констатирует.

– Конечно, – отвечаю.

– Конечно? – в его глазах искреннее и какое-то даже глубинное разочарование.

– В моём возрасте любая нормальная женщина давно уже замужем.

Ансель сводит брови и, ослабив свою, ставшую для меня уже привычной хватку, заявляет:

– Я хочу сказать Вам две вещи, Виктория. Первая: картинка бессмысленна, если в ней нет души. У пары тоже может быть душа, вы не думали?