Японская война 1904. Книга вторая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич. Страница 21

— Ну что, Вячеслав Григорьевич, — Куропаткин махнул на чайник, мол, сам наливай. — Я изучил письменные доклады, ваш и ваших офицеров. Давайте разбирать ваши ошибки?

— Ошибки? — нахмурился я, подставляя чашку сначала под заварочник, а потом под кипяток.

— А вы считаете, что их не было? Или что совет более опытного офицера повредит вашей репутации? — Куропаткин откинулся на спинку своего кресла, очень довольный собой.

— Никак нет, готов выслушать и принять все возражения.

— Что ж, тогда начнем с самого простого. После того, как вы захватили две японских канонерки, почему не использовали стоящие на них искровые передатчики, чтобы согласовать свои действия с генералом Стесселем? Уверен, тот бы нашел применение и кораблям, и пушкам, что вы с них сняли…

— Прошу прощения, ваше высокопревосходительство, — я все-таки не выдержал. — Но вы сейчас исходите из одной очень ошибочной вводной.

— Если вы считаете, что на кораблях не было связи или что ее дальности не хватило бы, то зря. Пусть вы даже и не упомянули эту технику среди захваченной, я достаточно хорошо разбираюсь в вопросе, чтобы со всей уверенностью заявить…

— Мы не стали использовать японские передатчики вовсе не потому, что их не было, — я покачал головой. — Просто японцы — это совсем не такой простой враг, как нам, возможно, хотелось. И да, нам удалось обмануть их, провести свои группы на корабли и даже прикрыть подходы к пушкам и пулеметам. Вот только еще и узел связи нам отдавать никто не собирался. Полвзвода с одними штыками, почти без винтовок, бросились грудью на наши выстрелы, выигрывая время. Я даже с берега слышал, как над палубой взлетело «тэнно хэйка, бандзай!» — те солдаты полегли в полном составе, но и всю радиоаппаратуру с документацией и книгами они уничтожили.

— Похоже, у них был приказ, — Куропаткин на мгновение выпал из образа всезнающего вельможи и на эти доли секунды снова стал обычным боевым офицером. — Разумно… Если бы наш флот смог хотя бы ненадолго слышать и понимать любые их переговоры, это могло бы стоить Японии гораздо дороже пары канонерок.

— Сильные противники, — повторил я.

— Сильные, но… Вряд ли на них можно будет списать все ваши ошибки, — Куропаткин опять был самим собой. — Итак, полковник, продолжим.

Глава 10

Сижу, пью чай, иногда отвлекаюсь на шорох под крышей. Кажется, у генерала завелись весьма крупные мыши, но даже им было не отвлечь Куропаткина от экзекуции. Вопросы, порой противоречащие друг другу, сыпались один за другим.

— Почему оторвались от Одишелидзе, оголив его левый фланг и подставив под японское окружение?

— Почему не передали точную численность идущей за вами дивизии Иноуэ?

— Почему сначала уклонились от боя и ударили по японцам лишь после почти часовой паузы?

— Почему приняли командование корпусом вместо того, чтобы найти старшего по званию и уточнить у него актуальные задачи?

— Почему вывезли так мало раненых?

— Почему использовали поезд для эвакуации, но не для поддержки атаки?

Я сначала хотел было спорить, а потом подумал… зачем? И устроил этакую итальянскую забастовку: отвечал со всеми деталями операций, со всеми причинами, по которым принял то или иное решение, представлял, что передо мной человек, который искренне хочет во всем разобраться, помочь, и сам так же искренне работал вместе с ним. Даже не злился! А вот Куропаткина мое спокойствие сначала раздражало, а потом он не выдержал и резко поднялся с кресла.

— Вячеслав Григорьевич, вы совсем не боитесь той ответственности, которую вам придется нести перед Россией за свои поступки?

— Родины бояться не буду, — вырвалось в ответ само собой. Все-таки сумел Куропаткин меня расшатать.

Генерал на мгновение замер, а потом медленно опустился обратно в кресло.

— Значит, правду про вас говорят? Бесстрашный, умный и без политических амбиций.

— Не сказал бы, что их нет, но они точно не на первом месте.

— Спокойны, кроме вопросов, которые касаются вашей верности. Паталогически честны, при этом на поле боя тактику и даже стратегию строите на введении врага в заблуждение, — Куропаткин смотрел на меня и словно готовил строчки для личного дела. — Как вы сами видите, в чем сила и успех ваших операций? В двух словах!

— Огневая мощь и маневр.

— Да, вы на этом многое строите. Собрать побольше пушек, солдат, а потом хотя бы на небольшом участке фронта обеспечить им преимущество. Вроде бы банальность, но пока это работает.

— Чем проще удар, тем сложнее от него защититься. Охват флангов, как у Мольтке, который так любят японцы, тоже довольно прост, но помогло ли это французам?

— Не будем пинать наших союзников, даже когда их нет рядом, — Куропаткин неожиданно грозно свел брови. — Вернемся к вам. Вы думаете, что и дальше вашей тактики будет хватать для победы? Мобильные драгуны, чтобы нащупать слабость врага, полевые железные дороги, чтобы собрать в нужном месте свои силы?

Главнокомандующий склонил голову набок, ожидая моей реакции. И я был впечатлен. Конечно, то, что Куропаткин назвал аналоговый мотострелковый батальон Хорунженкова драгунами, говорит о том, что он еще не до конца понял всю суть таких частей и смотрит на них с позиции старой тактики. Но вот то, как он четко дорисовал картину позиционного маневра с помощью рокадных дорог — это уже впечатляло.

— Мне бы хотелось использовать дороги еще шире, — пояснил я. — Представьте! Линии для подвоза боеприпасов прямо к передовой, туда, где их вечно не хватает. Линии для вывоза раненых, чтобы каждый солдат максимально быстро и максимально качественно получил всю положенную ему помощь. За счет этого же мы сможем отказаться от врачей на передовой, собрать их всех именно в дивизионных госпиталях и выше. И та ужасная нехватка персонала, которая будет нас ждать после первого же большого сражения, окажется уже не так страшна. Ну и третий вариант… Как вы и сказали, железные дороги могут сделать нас гораздо сильнее. Но насколько? Мне кажется, пока еще никто до конца не представляет все те возможности, до которых уже рукой подать. Вот что бы вы сами сделали, если бы враг мог перевозить по батальону на 15–20 километров каждый час? И это с одним эшелоном, по одной линии! А если собрать целый узел, если подготовить транспорт — в ночь вы уйдете с равным противником перед собой, а утром его будет уже в 2–3 раза больше. Причем в атаку на вас пойдут не только подходящие передовые части, которым еще полдня собираться, а уже развернутые полки и дивизии!

Я замолчал и поспешил сделать глоток чая, прогоняя накопившуюся сухость во рту.

— Что бы я сделал? — Куропаткин задумался вслух. — Что бы я сделал?.. В описанной вами картине у меня как у отстающего командира не так много вариантов, кроме как положиться на храбрость солдат, крепость построенных бастионов и скорость идущих подкреплений. Вы же читали мои работы и знаете, что просто собрать больше войск, чем у врага — вовсе не гарантирует победу.

— Но сильно ее упрощает.

— И все же вы многое упускаете. Давайте по порядку: как старший офицер со старшим офицером. Для начала ресурсы, которые вы хотите получить, не бесконечны. Обычные железные дороги строят долго, полевые — стоят дорого. Вагоны, паровозы с узкой колеей — как военному министру мне пришлось заплатить миллионы рублей, чтобы они появились в армии. И что будет уже через один день предложенного вами использования? Паровозы для раненых и боеприпасов будут подбиты японской артиллерией. Один подход может быть успешен, два — уже чудо, три — гарантированное накрытие. Сначала путей, потом и самого состава.

— Если сделать сеть железных дорог и прикрывать артиллерией ее работу, то все возможно. А сами вагоны можно бронировать: на передовой нам будет не так важна скорость, как возможность выдержать случайный обстрел.

— Если бы это сказал кто угодно другой, я бы подумал, что он недооценивает японцев. Почему же вы, Вячеслав Григорьевич, перестали верить в их возможности?