Чудесная миниатюра - Картленд Барбара. Страница 3

— Я… простите меня… Я заглянула сюда и подумала, что… этот номер свободен.

Маркиз уже собирался довольно резко ей ответить, но в эту секунду в коридоре раздались шаги, и кто-то громко постучал в дверь.

Девушка вновь умоляюще взглянула на него. Ее лицо исказилось от ужаса, она вытянула руки и коснулась локтя маркиза.

— Я вас очень прошу… — прошептала она так тихо, что он еле разобрал слова. — Спрячьте меня! Я вам все объясню потом, но, пожалуйста, спрячьте меня!

Маркиз, может быть, впервые в жизни растерялся и не знал, что ему делать.

Он не желал оказаться невольным участником какой-то романтической драмы. Только сейчас он обратил внимание на то, что на девушке надета лишь легкая ночная рубашка, на плечи накинута белая шаль.

Он собирался сказать, что, увы, не имеет права вмешиваться в ее личные дела и объясняться с господином, стоящим сейчас за дверью, но отчаяние, застывшее на лице девушки, и ее мольба о помощи заставили его поколебаться.

Да, девушка, несомненно, была очень молода и беззащитна и, когда в дверь опять настойчиво, властно, а по мнению маркиза, просто нагло постучали, он принял решение.

Маркиз кивком указал на портьеры, от которых совсем недавно отошел.

Девушка без слов поняла его, быстро и бесшумно пробежала по комнате и скрылась из вида.

Маркиз неторопливо открыл дверь.

Он сразу узнал стоявшего на пороге человека. Это был сэр Джулиус Стоун, к которому он не испытывал ни малейшей симпатии.

Какое-то мгновение мужчины молча смотрели друг на друга.

— Рэкфорд! — воскликнул сэр Джулиус. — Вот не ждал вас здесь встретить!

— Я вас тоже! — неприязненно отозвался маркиз.

Сэр Джулиус окинул комнату беглым взором.

Джулиусу Стоуну было лет под сорок. Маркиз знал этого джентльмена по Сент-Джеймс-клубу, где Стоун считался одним из завсегдатаев, и откровенно его презирал.

Никто не смог бы придраться к его происхождению: Стоун был выходцем из старого аристократического рода. Однако с его именем связывались слухи о грязных скандалах, его называли распутником и дебоширом, а этим славилась в основном новоиспеченная знать конца столетия.

О сэре Джулиусе ходило, великое множество скверных историй, но маркиза они совершенно не интересовали. Ему были безразличны достойные или дурные моральные принципы баронета.

Он знал лишь одно — с этим человеком у него нет и не может быть ничего общего, хотя они иногда встречались в Карлтон-хаузе и сталкивались в Уайтс-клубе или в Уотере, но ограничивались короткими кивками.

Оба какое-то время молчали. Со стороны могло показаться, что сэр Джулиус обдумывает каждое слово. Наконец он произнес:

— Я видел, как совсем недавно кто-то вошел в комнату. Не стану лукавить, это была женщина!

Маркиз удивленно приподнял бровь.

— Наверное, вас ввел в заблуждение тусклый свет в коридоре. Полагаю, что вы видели моего слугу. Спокойной ночи, Стоун!

Он хотел захлопнуть дверь, но сэр Джулиус оперся на нее плечом.

— Одну минуту, Рэкфорд, — остановил он маркиза. — Я привык доверять собственным глазам. Я видел, как сюда вошла женщина, а она должна быть со мной!

— Вы сомневаетесь в правдивости моих слов? — спросил маркиз.

Он не повышал голоса, но что-то в его интонации и выражении глаз вынудило сэра Джулиуса отступить.

— Я был уверен… абсолютно уверен! — пробормотал он.

— Спокойной ночи, Стоун! — повторил маркиз, закрыл дверь и запер ее.

Он подождал немного и заметил, что портьеры раздвинулись и прятавшаяся за ними девушка направилась к нему.

Маркиз посмотрел на нее и приложил палец к губам.

Она остановилась посередине комнаты и тоже замерла в ожидании.

Так прошло несколько секунд. Наконец маркиз услышал шаги удалявшегося по коридору сэра Джулиуса Стоуна.

И лишь когда они стихли, он сдвинулся с места.

— Он ушел? — раздался нежный девичий голос.

— Я так думаю, — откликнулся маркиз, — но он может в любую минуту вернуться. Вы должны быть осторожны.

— Благодарю вас, благодарю… я не в силах выразить… — срывающимся от волнения голосом произнесла она.

— Подойдите поближе к огню, — предложил маркиз. — Если вы не желаете снова столкнуться с вашим назойливым поклонником, то передохните немного, успокойтесь, а потом как ни в чем не бывало возвращайтесь к себе в спальню.

— Я… не могу… этого сделать, — проговорила девушка.

Он увидел, что ее лицо напряжено, а в глазах, как и прежде, притаился страх.

Маркиз жестом указал ей на кресло, стоявшее напротив другого, в которое он сам собирался сесть. Она с застенчивым видом примостилась на краешке и судорожно запахнула шаль на груди, словно впервые осознав, как мало на ней надето.

Девушка подняла глаза, и он вновь убедился, как она молода и беззащитна. Маркиз мягко и чуть покровительственно улыбнулся ей — сколько женщин теряло голову от этой улыбки! — а потом поинтересовался:

— Вы не могли бы рассказать мне, как и почему очутились в подобном положении?

— Я и сама… желала бы… это знать, — отозвалась она.

Он сел напротив нее и стал ждать, когда она приступит к объяснению.

— Я приехала сюда вечером со своей служанкой. Мы возвращались в почтовой карете. Было решено, что пассажиры заночуют в гостинице, и нас накормили ужином в большой столовой.

Маркиз хорошо знал, что так поступают со всеми остающимися на ночлег пассажирами дилижансов. Его не слишком занимало случившееся с девушкой, но он с удовольствием прислушивался к ее нежному, мелодичному голосу.

Приглядевшись к ней попристальнее, он нашел, что она еще милее, чем показалась ему в первые минуты.

Отблески огня в камине освещали ее густые, золотисто-рыжеватые волосы. Их оттенок напомнил маркизу полотна художников раннего Возрождения. Он подумал, что ему еще не встречалась женщина с такими огромными, выразительными глазами и совершенным овалом лица.

У нее был небольшой прямой нос, а красиво изогнутые губы гармонично сочетались с нежным румянцем.

— Как вас зовут?

— Ванесса Лэнс, — ответила девушка.

— А я маркиз Рэкфорд. Вот мы и познакомились!

Ему почудилось, что ее глаза слегка расширились при упоминании его имени, и он добавил:

— Возможно, вы слышали обо мне?

— Да… я слышала, что у вас… собрана прекрасная коллекция живописи.

Маркиз ждал от нее каких угодно слов, но только не этих.

— Вас интересует живопись? — осведомился он.

— Мой отец — художник-миниатюрист, — пояснила она.

— Я слыхал о Бернарде Лэнсе, — сказал маркиз, — но он жил довольно давно. Он, может быть, ваш родственник?

— Бернард Лэнс — это мой прадед.

— Как любопытно! — воскликнул маркиз. — Вряд ли я ошибусь, сказав, что он первым из английских художников стал рисовать на слоновой кости.

Ванесса даже зарделась от гордости.

— Как хорошо, что вы о нем слышали. Он был отличным мастером, как и мой отец.

— Надеюсь, я смогу увидеть его работы и получу от них истинное удовольствие.

— Я тоже на это надеюсь, — откликнулась Ванесса.

После непринужденного обмена репликами она осознала всю необычность ситуации и нервно добавила:

— Как вы считаете, опасность миновала?

— По-моему, вы говорили, что не можете вернуться к себе в спальню, — заметил маркиз.

— В ту комнату нет, но я могу подняться наверх, к моей служанке Доркас. С ней я до утра буду в безопасности… по крайней мере, мне так кажется.

Маркиз уловил в ее голосе сомнение и напомнил:

— Вы же не закончили рассказ. Ну как, продолжите?

— Да… конечно, — неуверенно отозвалась Ванесса. — И тогда вы, быть может, поймете, что произошло.

Она перевела дыхание, плотнее укутала плечи шалью и принялась рассказывать.

— Когда мы уже кончали обедать, я заметила, как джентльмен, которого вы назвали Стоуном, вошел в столовую. Он рассердился на хозяина, ведь тот отказался предоставить ему отдельный кабинет, но потом все же остался в столовой и, не скрывая раздражения, заказал себе блюда. Его стол был… как раз напротив моего.