Интервенция - Тимофеев Юрий. Страница 2

Изначально хотелось бы провести очень чёткую черту между так называемыми «военкорами» и военными экспертами.

«Военкоры» – это, как правило, люди, не имеющие никакого отношения к военной службе, или, в лучшем случае, ранее прошедшие в своё время срочную службу в армии или несколько лет по контракту. Эти люди работают в различных социальных сетях. Мы не относимся к ним высокомерно, но хотим предупредить, что не имеем к ним никакого отношения.

Военные эксперты – это те, кто прослужили в армии (только в армии) никак не менее двадцати лет, имеют высшее военное образование, опыт командования подразделениями, воинскими частями, иногда соединениями (несколько воинских частей) и объединениями (несколько соединений и даже объединений) или имеют опыт службы в штабах и иных органах военного управления, преподавания в высших военно-учебных заведениях. Часто военные эксперты имеют богатый боевой опыт (опыт боевого применения различного вооружения и военной техники), награждены государственными наградами (это необязательно и не всегда бывает). Только военные эксперты имеют знания, для того чтобы публично критиковать и рассуждать на тему ошибок и неудач, а не просто их замечать и тут же переходить на личности очень высоких военных руководителей.

Мы, с высоты своих лет и опыта службы, можем сказать и ещё более спорное, по мнению очень многих, а именно:

Мы можем утверждать, что взгляд на определённые события и явления полковника-командира полка или бригады очень сильно отличается от взгляда на те же события полковника Главного оперативного управления Генштаба, например, и вообще любого полковника любого органа военного управления Генерального штаба. При этом просим не путать Генеральный штаб и Министерство обороны.

Если по описанным нами критериям человек не соответствует вышеназванным критериям, то лучше бы ему называть себя военным корреспондентом, военным репортёром, военным философом или «аналитиком».

Ещё с большей решительностью предлагаем избегать тех, кто лукаво скромничает, с насмешкой заявляет что-то типа:

– Мы в военных академиях не учились.

Мы читаем и с уважением относимся только к мнению военных экспертов, что в России, что за рубежом, даже если нам оно не нравится, неприятно, или мы с ним не согласны. Но никогда среди военных экспертов не встретить тех, кто высмеивают вероятного противника. Те, кто так делают – не профессионалы военного дела.

В декабре 2024 года, после того как вооружённая сирийская оппозиция взяла под свой контроль сирийский город Алеппо, сразу же появилась версия о том, что между Россией и сирийской оппозицией якобы заключена некая сделка, которая позволит нам сохранить свои военные базы или, по крайней мере, спокойно уйти из Сирии.

Исключать такое нельзя. Фактов нет. Но подумать над этим можно. Поэтому посмотрим сначала на Афганистан.

Сразу же после захвата талибами столицы Афганистана, города Кабула, в американских средствах массовой информации появились сообщения из «непроверенных источников», что правительство США и радикально-исламское движение талибов якобы заключили тайную сделку. Сообщалось, что Пентагон пообещал талибам прекратить военно-воздушную поддержку правительственной армии взамен на то, что талибы не будут нападать на американских военных и дипломатов.

В обоих случаях (ранее в Афганистане, позже в Сирии) многие поверили этим версиям.

В случае с США такая версия хоть как-то прикрывала (отчасти объясняла) полное недоумение всего мира от происходящего, ведь по заявлению Джо Байдена:

«США подготовили в Афганистане свыше 300 тысяч потрясающе вооружённых бойцов».

Таким образом американские власти объясняли свой уход из Афганистана.

Конечно, многие американские отставные военные негодовали после таких объяснений главы своего государства. Ведь они хорошо знали, что из себя представляют подготовленные США правительственные войска, которые противостояли действительно гораздо хуже вооружённой армии талибов.

Вместе с тем, к началу 2021 года многие американские военные эксперты называли тогдашнюю афганскую армию самой передовой и хорошо вооружённой по меркам того театра военных действий.

Отставные американские офицеры и генералы говорили, что Соединённые Штаты Америки и их союзники израсходовали на создание вооружённых сил Афганистана более 153 миллиардов долларов США. Все публичные реляции руководства Министерства обороны США гласили о том, что в результате этих «инвестиций» (в их терминологии) создана очень боеспособная и мощная армия, полностью мотивированная на проведение политики США в данном районе мира.

В отличие от американских военных экспертов, мы не можем установить, сколько денег израсходовала Россия на Сирийскую арабскую армию (САА), тем более неизвестно, сколько потрачено денег русских налогоплательщиков на поддержание режима Башара Асада.

В любом случае мы понимаем, что расходы были в масштабах нашей страны большие.

Вместе с тем, поскольку мы не имеем конкретной и проверенной статистики, раскрывающей российские расходы на Сирию, то не можем достоверно что-то анализировать. Кроме того, некоторым особо ретивым охранителям честный анализ наших затрат и сделанные на его основе выводы может не понравиться, как следствие, привести их в негодование и к неминуемому последующему гневу в отношении авторов.

Этот фактор тоже никуда не деть.

С другой стороны, многие профессиональные американские военные эксперты считают, что есть много общего в том, что произошло с США в Афганистане и с Россией в Сирии.

Американцев мы можем критиковать сколько угодно, не ограничиваясь ничем. Это абсолютно безопасно.

Поэтому начнём с честного и критического анализа деятельности США в Афганистане.

Американские отставные военные эксперты открыто критиковали власти и самых высоких руководителей (включая президентов) и приводили для сравнения следующие аргументы:

«Сумма расходов бюджета на Афганскую национальную армию (АНА) соответствует расходам США на оборону Израиля в течение семи лет».

Разумеется, в американском гражданском обществе возникло недовольство в связи с тем, что инвестиции в Армию обороны Израиля (ЦАХАЛ) полностью оправданы величайшей эффективностью ЦАХАЛ, продемонстрированной в ходе ближневосточных конфликтов. Тогда как инвестиции в АНА – это деньги, выброшенные с вертолёта.

Многие американские военные эксперты тогда говорили что-то наподобие:

«Я предупреждал, что так будет, но меня никто не послушал. Я ещё в… году говорил и писал, что…».

Действительно, многие отставные американские офицеры и генералы предупреждали заранее, что успех, достигнутый в случае с Израилем, в Афганистане недостижим, хотя бы потому, что сами факторы, предшествовавшие созданию афганской армии и ЦАХАЛ, несопоставимы.

Ещё одним поистине фундаментальным фактором, по которому никогда в Афганистане не удастся достигнуть уровня, хотя бы отдалённо сопоставимого с ЦАХАЛ, – это принципы её комплектования и подготовки личного состава АНА.

После захвата афганскими талибами Кабула, в 1992 году, была уничтожена формально всё ещё социалистическая Демократическая Республика Афганистан, со всеми присущими государству институтами, включая вооружённые силы.

Девять лет в Афганистане не было регулярной армии, подчинённой хоть какому-то единоначальнику.

Все девяностые годы разнородные афганские силы воевали друг с другом, имея в своём распоряжении иррегулярные воинские формирования.

В 2001 году США вторглись в Афганистан и сразу же приступили к формированию местных вооружённых сил, сплотив вокруг себя полевых командиров группировок отрядов бывшего «Северного альянса», который успешно противостоял талибам все эти годы, предшествовавшие вторжению.

Люди, служившие в таких органах военного управления, как российский Генеральный штаб, отлично знали, что почти сразу после решения о начале формирования АНА в Объединённом штабе Комитета начальников штабов Вооружённых сил США (ОШ КНШ) начались дискуссии о принципах строительства вооружённых сил Исламской Республики Афганистан.