Опустошенные души (ЛП) - Валенти Сюзанна. Страница 51

Эрик стянул с себя джинсы и боксеры, и я опустила руку, слишком изголодавшись по нему, чтобы продолжать эту игру. Его вес навалился на меня, и он слил наши тела в единое целое одним глубоким толчком, от которого моя кожа загорелась, а его твердая длина вошла так глубоко в меня, что заставила меня закричать.

Он вонзился в чувствительное место внутри меня, и стон вырвался из моего горла, когда я обхватила бедрами его талию, прижимаясь к нему, пока он двигался в мучительно медленном ритме, от которого каждая частичка меня трепетала. Его рука сжала мою, и руны, которые связывали нас, столкнулись, посылая через меня еще одну волну экстаза. Его толчки становились все более пылкими, по мере того как он заполнял каждое пространство внутри меня, заставляя напрягаться каждый мой мускул.

Уступив своим желаниям, я приподнялась и инстинктивно вонзила клыки в его плечо, пометив его так же, как он пометил меня.

Он зарычал от желания, и его движения стали более неистовыми, когда он сжал меня еще крепче.

Мой разум погрузился в туман, потому что я снова была опьянена им, дикая сторона меня снова вырвалась на волю, когда я впилась зубами в мышцы его шеи. Он вышел из меня, прежде чем войти в меня так сильно, что я вскрикнула, а его бедра задвигались неистово, дико, и я стремилась им навстречу, пока мои стоны наполняли воздух. Мы трахались с такой хаотичной потребностью друг в друге, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме него, да и не хотела.

Его тело снова и снова осаждало мое. Никто из нас не уставал, и энергия, которая прокатилась между нами, была подобна электрическому шторму. Его бедра прижимались к моим снова и снова, и давление нарастало в основании моего позвоночника, обещая мне еще одну волну абсолютного блаженства.

Он обхватил ладонями мою щеку, заставляя меня посмотреть ему в глаза, когда мое тело снова распалось на части, и ошеломляющая волна удовольствия прокатилась по мне.

— Ты моя и только моя, — поклялся он, когда моя киска сжала его член, и он выжал удовольствие из самой моей сердцевины.

Эрик был близок к своему собственному освобождению, прикусив мое плечо и простонав мое имя. Он кончил одним, последним, умопомрачительным толчком, заставив себя войти глубже и остался лежать на мне.

Я обхватила его руками, когда он нежно поцеловал меня, и мое сердце забилось в груди, почти разрываясь от моей любви к нему.

Он перекатился и лег рядом со мной, удовлетворенно вздохнув, и я улыбнулась, прижимаясь к нему.

— Как ты думаешь, они слышали нас? — Спросила я.

Эрик начал громко смеяться. — Я думаю, что даже коровы слышали тебя.

Я игриво шлепнула его, впадая в собственный приступ смеха. — Ты сам виноват в этом.

— Если ты ожидаешь извинений, то ты их не получишь. — Он наклонился ко мне, приподняв бровь, и я уткнулась лицом ему в грудь, чтобы подавить смех.

Его рука скользнула вниз по моей спине, пока он обнимал меня, и я вдохнула его аромат, позволяя моменту спокойствия омыть меня.

Мир снова стал правильным. И теперь перед нами стояла только одна, последняя задача. Святая гора была нашим конечным пунктом назначения. И я была более чем готова принять все, что нас там ожидало.

Я

бродила по долине, неопределенно направляясь к огромному красному амбару, который стоял на вершине холма напротив дома, пока наслаждалась ощущением солнца на своей коже.

Чикоа сказала, что собирается подоить коров, но я не могла понять, как она могла это сделать при таком ярком солнце. Однако она не вернулась в дом, и любопытство побудило меня найти ее. Я почти ожидала увидеть ее ползущей по полям, отчаянно ищущей укрытия от солнца. Или, возможно, застрявшей в амбаре, потому что она не могла уйти, пока не вернутся облака. Хотя, когда я посмотрела на чистое голубое небо, я поняла, что в таком случае ей придется долго ждать.

Когда я добралась до амбара, двери открылись, и оттуда выбежали две большие черно-белые коровы. Они с любопытством посмотрели на меня, и я затаила дыхание, пока они проходили мимо. Единственным реальным опытом общения с животными такого размера, который у меня был, были лошади, на которых мы с Магнаром ехали на запад, и я не была уверена, насколько безопасны коровы.

— Не хочешь рассказать мне, почему ты кажешься так близка с Фабианом, несмотря на то, что отказываешься называть его своим мужем? — Из амбара донесся голос Чикоа, и я вошла внутрь, чтобы присоединиться к ней.

— Я с ним не близка, — ответила я, глядя на огромное пространство, заваленное тюками сена и соломы. — Мы просто… странные друзья.

— Странные друзья? — она подняла бровь, глядя на меня, и я повернулась, чтобы уделить ей все свое внимание.

В дверной проем подул прохладный ветер, и длинное голубое платье, которое она мне одолжила, затрепетало вокруг моих лодыжек.

— Я не знаю, как еще это назвать, — ответила я. — Но он спас мне жизнь, а я спасла ему. Мы были связаны богами, так что, я думаю, отчасти из-за этого, но в остальном… Я начинаю понимать, что он не так уж плох.

Чикоа недоверчиво фыркнула. — Он — эгоистичное создание. Если он относится к тебе с добротой, то это потому, что он чего-то от тебя хочет. Не более того. И я видела, как он смотрел на тебя: он хочет твою плоть так же, как и твою кровь.

Я пожала плечами. — Он знает, что я не предлагаю ни того, ни другого.

— Тогда, возможно, тебе стоит быть осторожной, чтобы он просто не забрал это, — с горечью ответила она.

Я кивнула, гадая, как бы я смирилась с тем, если бы он превратил меня в вампира против моей воли, как он сделал это с ней.

— Я думаю, ты очень храбрая, — сказала я. — Потому, что живешь так, как ты живешь, после того, что он с тобой сделал.

— У меня не было особого выбора, — ответила она. — Я подумывала о том, чтобы покончить с собой. Но если мое тело превратится в пепел, то мои кости никогда не упокоятся рядом с моими близкими. И я никогда не присоединюсь к ним в загробной жизни. Моя душа будет брошена на произвол судьбы, скитаясь в одиночестве всю вечность. Мой единственный шанс на освобождение из этого мира — это снять проклятие, чтобы я могла умереть смертной смертью.

— Надеюсь, мы близки к этому, — предположила я, хотя было трудно доверять нашим надеждам, когда боги, казалось, были полны решимости помешать нам на каждом шагу.

— Больше всего на свете я хочу, чтобы это было правдой, — выдохнула она. — И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам достичь этого.

Я тепло улыбнулась ей, когда она наклонилась, чтобы поднять ведро с молоком, которое только что забрала у коров.

Она направилась дальше в амбар и открыла люк, показав проход за ним. — Мой покойный муж построил туннели по всей нашей земле, чтобы я не торчала в нашем доме, когда светит солнце, — объяснила она. — Фабиан всегда присылал мне больше денег, чем мне когда-либо могло понадобиться, чтобы помочь ему загладить свое чувство вины, и Терри решил потратить часть из них, чтобы предоставить мне немного свободы. Он знал, как я ненавижу сидеть взаперти в доме, когда выходит солнце, так что это был его подарок мне.

— Похоже, он был замечательным человеком, — сказала я.

Чикоа улыбнулась, подумав о своем покойном муже, и слеза скатилась из ее глаз. — Он действительно был таким. Увидимся в доме, когда ты вдоволь позагораешь. — Она направилась вниз, в туннель, закрыв за собой дверь, и я осталась в тишине амбара.

Я вышла на улицу, опустившись на землю, чтобы впитать солнечный свет, который танцевал на моей коже, и немного посидела в тишине, пытаясь успокоить свои бушующие мысли.

Платье, которое подарила мне Чикоа, было тонким и без рукавов, что было не совсем практично для сезона, но я догадалась, что после тысячи лет вампирской жизни она забыла об этом. Мои дары помогали мне бороться с ознобом, но вскоре по моему телу начали подниматься мурашки.