Спартак - Лесков Валентин Александрович. Страница 73

…Ваше дело, квириты, желать и требовать, — как вы это, впрочем, и делаете, — чтобы эта божья милость могла осенять его неуклонно и вечно, к счастью для нас и нашей державы, к чести для него самого».

Так и в таком духе говорили помпеянцы, прославляя своего молодого вождя. Сторонники же Красса не имели чем подкрепить притязания своего главы. Поэтому и в народном собрании, и в сенате они потерпели неудачу: сенат принял после оживленных прений постановление, в котором отмечал, что требование народом новых выборов справедливо и что следует его удовлетворить в самый кратчайший срок.

Этим постановлением исход всего дела оказался предрешен. Ни у кого не вызывало сомнения, что Помпей (оказывая, если сочтет нужным, давление на несогласную часть избирателей) добьется теперь нужных ему полномочий. Так действительно и получилось. Благодаря сильной агитации и крайнему раздражению народа на затеянную Крассом осаду противники Помпея потерпели полное поражение. Красса лишили его чрезвычайных (проконсульских) полномочий. Было решено, что он передаст новому главнокомандующему Помпею — тоже в ранге проконсула — войско, а сам вернется в Рим для исполнения своих прямых обязанностей в качестве претора.

Итоги выборов означали для Красса полную катастрофу. Теперь у нею оставался один-единственный шанс — заставить Спартака дать битву до прибытия Помпея и во что бы то ни стало победить.

С такой мыслью тотчас после выборов Г. Цезарь с небольшим отрядом хорошо вооруженных, верных ему гладиаторов поспешно выехал из Рима. Не щадя лошадей, он мчался на Регийский полуостров в ставку Красса с докладом об отчаянном положении дел и с предложением пойти на риск — дать Спартаку генеральное сражение.

Впереди себя Цезарь послал скоростных гонцов с письмами об итогах выборов — одного морем, другого по сухому пути…

Глава двадцать шестая

ВОЙСКА СПАРТАКА ПОКИДАЮТ РЕГИЙСКИЙ ПОЛУОСТРОВ

I

Два дня спустя (по морю от Рима до ставки Красса было около 500 километров) одно из писем Цезаря прибыло к своему адресату. Собрав к себе легатов, Красс в их присутствии зачитал письмо, в котором сообщалось о результатах выборов, о выступлении Помпея с войском на юг и о раздававшихся при выборах голосах, что именно ему будет принадлежать окончание войны: придя, он сразу даст Спартаку битву и разом уничтожит его.

Выслушав короткое письмо Цезаря [47], легаты Красса, а вместе с ними и полководец, погрузились в мрачные размышления. Перед всеми стоял один мучительный вопрос: что делать дальше? Проклятый Спартак, несмотря на нехватку продовольствия (так говорили перебежчики), никак не желает сдаваться. Что делать? Ломать собственную стену? Сколько трудов на нее затрачено — и каких!.. Идти со Спартаком на бой — этого требует обстановка… А если опять легионы побегут, как бежали они неоднократно?.. Но не ждать же сложа руки?.. Или все-таки уступить Помпею славу победителя?..

Молча сидели легаты, погруженные в свои мысли. Напряженные лица у П. Консидия, Кв. Аррия, М. Муммия, Гн. Скрофы. Очень велика ставка.

А Красс заново — от начала — пересматривал свою жизнь. Что такое происходит?.. Или он напрасно терзает себя честолюбивыми мыслями?.. Напрасно борется с Помпеем? Напрасно не хочет примириться с положением второго лица в Риме?..

Уступить?.. Тогда он не подвергнет риску свою жизнь, судьбу горячо любимой жены и двух дорогих сыновей — Публия и Марка; тогда он доживет до глубоких седин и избежит ужасных опасностей…

Но нет: покой и Красс несовместимы, как несовместимы желание власти и трусость!.. Он не может перестать быть собой, не может отступить перед Помпеем и Спартаком!.. Что бы ни сулило будущее, надо смело встретить его!.. И кому, собственно, точно известно, что честолюбие доведет его до плачевного конца?.. В самом деле: кому?..

Отдернем на мгновение закрытую для Красса и его офицеров завесу Судьбы! Посмотрим, какое будущее на склоне лет приготовит он себе!..

II

…И когда знатные слушатели стали рукоплескать искусной декламации Ясона из славного города Тралл, в зал вошел доблестный полководец парфян Скилак. Сопровождаемый победителями-соратниками, он почтительно приблизился к своему царю и вместе с ними упал перед Ородом ниц. Когда все стихли, он сказал:

— О, царь царей! Я принес тебе голову и руку злодея Красса. Он, присланный вероломными римлянами, осмелился посягнуть на твои владения. За свое преступление он заплатил жизнью. Прими, владыка, милостиво ратную добычу от верных воинов!..

И Скилак привстал, и подал царю правую руку Красса, ту руку, которой римский полководец писал оскорбительные письма, а голову его под радостные крики парфян, пировавших с армянами по случаю заключения мира и взаимного согласия на брак сына царя Орода Парфянского и сестры царя Артабаза Армянского, — он, доблестный полководец Скилак, соратник великого Сурены, победителя Красса, — он швырнул голову римлянина на середину залы.

Гости радостно кричали и рукоплескали. А царь, взяв руку Красса и передав ее по кругу гостям, сказал: «Я доволен, мой Скилак!..»

И повелел царь слуге с почетом пригласить Скилака возлечь среди царских друзей и разместить рядом с ним его соратников, как они того заслуживали по рангам. И позаботились слуги о почетных царских гостях. На ложе вместе со Скилаком возлегли все его прославленные соратники.

А Ясон, трагический актер из Тралл, полный восторженного исступления, схватил голову Красса и начал декламировать такие стихи:

А когда дошел он до стихов:

Эксатор, славный военачальник, участник последней схватки вокруг Красса, отрубивший ему голову и руку, быстро вскочил с места, выхватил голову из рук Ясона и, подняв ее вверх, перед всеми провозгласил:

И дружно ему рукоплескали собравшиеся, а восхищенный царь, по обычаю предков, наградил его. И праздновала победу древняя армянская столица Артаксата.

Новому унижению имя Красса, римского триумвира и полководца, замышлявшего покорить Парфию и проникнуть за Индийский океан, подверглось в славном и богатом парфянском городе Селевкии, имевшем значение столицы.

Через весь город двигалось триумфальное шествие. Впереди на верблюдах покачивались пленные трубачи и ликторы — на их секиры были насажены отрубленные головы римлян, а на розги привязаны кошельки, которые римские командиры собирались наполнить парфянским золотом. Позади шли актрисы-гетеры, они распевали насмешливые песенки о малодушии Красса и его воинском неумении. За ними верхом на лошади, одетый в женское платье, трясся похожий на Красса пленный римский солдат Г. Пакциан. Парфянские воины били его плетьми, он морщился от боли и на их вопросы: «Где ты, Красс? Где император?» — выкрикивал, как ему было приказано: «Здесь я!.. Я — Красс!.. Я — император!..»

И многие греки, стоявшие в толпе ликующих парфян, нетерпеливо ждавшие Красса-освободителя, не могли теперь удержаться от горького смеха. Но он тут же замирал у них на устах, когда они видели покрытых пылью воинов, страшную парфянскую конницу, в которой и люди и кони были закованы в ослепительно сверкавшие на солнце медные и железные латы.

Да, величайшим позором в консульство Л. Домиция и М. Валерия Месаллы (53 г. до н. э.) покрыли себя римские знамена и оружие! И виной всему стал Красс, богатейший из римских аристократов, патрон галльского наместника Цезаря, давний соперник Помпея на поприще славы и безраздельной власти в Риме, человек, претендовавший на звание «победителя Спартака»!..