Адепт (СИ) - Листратов Валерий. Страница 13

— Ну я же клятву о непричинении вреда студентам любого года обучения давал, — осуждающе качает головой маг. — Кроме того, у вас же здесь десяток учителей, мы о каком сейчас говорим?

— Я личный ученик, господина Кошкина, Бориса Васильевича. Так что этот вопрос — в его ответственности. — Пожимаю плечами. — Я ваших клятв не слышал, а в этом городке и на меня и на него, косвенно, правда, уже покушались. Прошу прощения за недоверие.

— Понимаю. — Артем недоволен, и это чувствуется. Но внешне все так-же улыбчив. — Вы сможете позвать его сюда?

— Попробую, — киваю. — Его с утра в лицее не было, может уже вернулся.

Вызываю учителя.

— Борис Васильевич, я на приеме у нового менталиста. Он предлагает выпить усыпляющее. Что? Да, жду. — отключаюсь. — Видите, Борис Васильевич у ректора на приеме. Нам везет и переносить ничего не нужно — сейчас учитель будет. Подождем.

— Конечно. А расскажите пока что-нибудь о себе, что помните.

— Хорошо. — Начинаю рассказывать абсолютно правдивую, и так же совершенно кастрированную версию о своем путешествии из больницы в Смоленск-2. В игру про ассоциации прекрасно можно играть и вдвоем. Так что начинаю вплетать в рассказ слова-маркеры. И постепенно прихожу в недоумение.

Парень совершенно не считает нужным скрывать свои чувства. Но это нормально. По любым из его данных в этой комнате сейчас сидит только один менталист — он, и один слабый маг-универсал — я. Всё. При этом, разум у Артема совершенно холодный и спокойный. Но все-же, на некоторые слова слабая, пусть и почти неуловимая реакция есть.

Например, парень с некоторым презрением относится к магам из народа, при том, что сам он точно не Родовой. Но гордится, что он сам выбился в люди, а они все лентяи. Ну примерно так расшифровываю его сложную, хотя и мимолетную гамму чувств на историю о попутчиках.

С практически подобострастием относится к дворянским титулам выше графского. И это тоже несложно вычисляется.

По некоторым реакциям понимаю, что до посленднего времени и сам менталист работал на очень важного человека. Что удивляет еще больше — не понятно, что он забывает в нашем лицее. Но на маркерные слова вроде долга, обязательств, задания — тех слов, которые я могу спокойно ввернуть в свой рассказ, парень реагирует. И ощущения я перевожу, что тут он по заданию своего важного человека. При этом обязательства, каким-то образом он тоже отрабатывает, и скорее всего перед государством — обреченное принятие ситуации, даже без попытки что-либо изменить.

В общем, я внезапно понимаю, что обладая возможностью делить свое внимание на части, я, получается, в свои руки получаю невероятный инструмент косвенных допросов.

Вообще, я мог бы догадаться до такого использования своего разума и раньше — все равно, мое ощущение разумов никто тут не видит. Но вот так, как сейчас, мне оно и не нужно было никогда. В том Мире — были умники для переговоров, а тут у меня особых таких встреч-то и не было пока.

Я почти получаю удовольствие от такого разгадывания головоломки под названием Артем. А то, что он менталист, и по-определению не может держать Разум в изначальном хаосе, добавляет этому занятию интереса.

От занимательного процесса рассказывания историй меня отвлекает пришедший Кошкин. Я даже чувствую легкое разочарование. А вот Артем снова слегка оживляется. Здороваются.

— Наш менталист?

— На полгода, — соглашается Артем.

Кошкин кивает.

— До конца учебного цикла, понимаю. Сочувствую. — садится на последнее кресло в комнате. — Вы считаете нужно пробовать бессознательную работу?

— Да, к сожалению, я не смог пробиться сквозь естественный блок господина Рысева. — Успокаивающе улыбается мне Артем. — Такого качества защитные блоки могли бы быть у мага-менталиста, скажем уровня выше моего, скажем, на три. Но даже там, я обязан был бы почувствовать неестественность преграды. А тут нет. Словно эта преграда всегда там была, так что скорее всего — это естественный блок, который скрывает старые воспоминания. К сожалению, я не смог уловить даже легких оттисков воспоминаний старше трех месяцев. Поэтому предлагаю попробовать бессознательную работу.

— Да, понимаю, — кивает головой Кошкин. — Давайте стандартный договор при вмешательстве, и можно работать.

— Я уже давал клятву мага о непричинении вреда лицеистам. — Снова настаивает на своем маг. — Еще один договор — излишен.

— Вам, может быть и да, — спокойно соглашается Кошкин. — А мне так будет спокойнее.

— Я не могу обещать не причинять вреда никогда в будущем, и не использовать то, что я узнаю ни прямо и ни косвенно. Потому что я именно для этого здесь и нахожусь. Я должен, как штатный менталист, иметь возможность воздействия на учеников в рамках Устава.

Кошкин слушает, и слегка кивает на каждое слово мага.

— Ну на нет, и суда нет. — Флегматично продолжает. — Без договора я не разрешу вмешательство в разум моего ученика, — оборачивается ко мне. — Максим, у вас дел на сегодня нет?

— Нет-нет, подождите. Вы не можете просто так уйти! — Артем слегка встревожен. — Иначе мне придется описать ситуацию в дело студента.

— Что значит, не можем? — очень сильно удивляется Борис. — Вы в своем уме?

Борис действительно удивляется, а я подсказать не могу, что Артем абсолютно спокоен, но в фоне присутствует некоторая досада. Вроде как — по-простому не получилось, пойдем по-сложному.

— Извините, вы правы. — Менталист извиняется очень искренне…внешне. — Конечно же можете. Но мне придется внести этот момент в дело вашего ученика.

— Вносите, — слегка пожимает плечами Кошкин. — Вы же обязаны. Но прошу вас смыслами не играть, и лишнего не вносить. К делу я тоже имею доступ, и проверять буду тщательно. — Снова обращается ко мне. — Пойдемте, Максим.

Поднимаюсь, прощаюсь с менталистом, и выхожу вслед за своим учителем.

— Максим, вы были совершенно правы, когда позвали меня, — идем по коридору. — Я не знаю, в чем причина, но стандартный договор о непричинении вреда, любой штатный менталист даст без дополнительного обсуждения. Он не обязан, конечно, так как действительно дает клятву, но так принято. И то, что этот присланный человек такой договор в сущности, заключать отказался — для меня очень неприятный знак. Как бы мои недоброжелатели уже не начали действовать. Прошу вас, Максим, в случаях контакта с этим человеком — обязательно меня звать.

— Конечно, Борис Васильевич, — соглашаюсь с магом. Но вот я не совсем уверен, что в этом месте он прав. Характер изменений фона все-же, как мне кажется, совершенно не связан с Кошкиным. Но это требует отдельного размышления. А так, конечно, что-то больно мутный маг. Но вроде бы роль свою я отыгрываю неплохо. Жаль, только, что основную цель — поставить в дело метку о естественной преграде в разуме, я не выполняю. Точнее, выполняю наполовину. Метка-то будет, но частично. С другой стороны — поступил так, как и должен был. Хорошо.

— Максим, — снова обращается ко мне Кошкин уже на выходе из главного корпуса. — На этой неделе в лицее будут экзаменаторы. Вообще, они прибудут не для того, что бы принять экзамены за два года у вас, у них другие задачи. Я уверен, что смогу договориться по большинству теоритических предметов о том, что бы вас проэкзаменовали. Так что большую часть теоретического материала, постарайтесь сдать в этот раз. А вот практику вам все равно не зачтут, так что месяц на работы у вас будет. Вместо посещения лекций, я вам выдам материал — отрабатывайте его. А вот с артефакторикой, я прошу вас следовать за мной. Раз все так удачно сейчас сходится.

Удивляюсь, но следую за своим учителем.

— Господин Летягин! — останавливает Кошкин старенького, сухощавого, но очень бойкого лектора недалеко от корпуса артефакторов. Я его помню — был ровно на одной лекции и одной практической работе. — Прошу вашего внимания, и давайте разрешим наш спор.

— А-а-а! Вот это ваш юноша? — Летягин осматривает меня с ног до головы. — Вы готовы?

— К чему? — удивляюсь.