Сталин и заговор Тухачевского - Лесков Валентин Александрович. Страница 75

«Михаил Николаевич и Нина Евгеньевна умели создать обстановку непринужденности. У них каждый чувствовал себя легко, свободно, мог откровенно высказать свои мысли, не боясь, что его прервут или обидят. В домашних разговорах Михаила Николаевича излюбленной темой было скрипичное дело. Он знал массу историй, связанных с изготовлением скрипок, и десятки профессиональных секретов, которыми охотно делился. С умением истинного мастера, Тухачевский сам создавал превосходные музыкальные инструменты».

Д.Д. Шостакович, в будущем известный композитор, со своей стороны так определяет качества Тухачевского:

«Подкупали его демократизм, внимательность, деликатность. Даже впервые встретившись с ним, человек чувствовал себя словно давний знакомый — легко и свободно. Огромная культура, широкая образованность Тухачевского не подавляли собеседника, а, наоборот, делали разговор живым, увлекательно интересным».

«Каждую свободную минуту — а такие у Михаила Николаевича случались не часто — он старался проводить за городом, в лесу. Порой мы выезжали вместе и, прогуливаясь, больше всего беседовали о музыке. Меня восхищала уравновешенность Михаила Николаевича. Он не раздражался, не повышал голоса, даже если не был согласен с собеседником».

При такого рода качествах Тухачевский, конечно, оказывал большое влияние на окружающих, особенно на женщин. И всем тем, кто представлял для него интерес, кого он отбирал с расчетом на будущее, он тщательно прививал антисталинизм. Все люди, которые окружали Тухачевского, в обязательном порядке отличались именно этим качеством.

Названная выше дама, прославленная своими любовными историями, несомненно, состояла с Тухачевским в любовной связи, а он очень способствовал карьере ее мужа.

Пройдя соответствующую подготовку в разведке, по заданиям своего могущественного любовника, она собирала сведения на интересовавших его высокопоставленных лиц, вовлекала их в свои сети и, тонко их обрабатывая, старалась уговорить вступить с Тухачевским в тайный союз. Что касается самого мужа Гусевой, то он — личность в высшей степени загадочная. Неизвестны (и тщательно почему-то скрываются!) его имя и отчество, должность в 1937 г., вся его карьера и происхождение. Раз эти данные скрываются, то уж, конечно, не просто так! Пока ясно одно: в 1937 г. он работал во внутренней разведке, ведь Тухачевскому нужны были именно такие люди, чтобы обеспечивать безопасность своей организации и выяснять тайные планы своих врагов. В этом смысле на такую роль больше всего подходил бы один из трех названных ниже лиц: 1. Владимир Федорович Гусев — заместитель начальника разведки при Главном морском штабе, прежде — ответственный работник ЦК ВКП(б); 2. Д.С. Гусев — (Дмитрий Соломонович?) — полковник, один из видных руководителей НКВД; в 1941 г. он занимал пост руководителя Гомельского областного управления государственной безопасности (человек Кагановича и Мехлиса!). Ему Мехлис поручил щекотливую миссию — арест бывшего командующего Белорусским военным округом Павлова, направлявшегося из Гомеля в Москву (1941). Но он сделать это не успел, так как последнего «перехватила» спецгруппа, присланная из Москвы. (Ю. Рубцов. Alter ego Сталина. М., 1999, с. 179); 3. Наконец, известен еще один Гусев (без инициалов!) — майор НКВД, производивший в конце войны арест в Харбине лидера русских фашистов из белогвардейцев — Константина Родзаевского. (Д. Стефан. Русские фашисты. Трагедия и фарс в эмиграции 1925-1945. М., 1992, с. 414-415). Возможно, он — одно лицо с предыдущим, хотя чины у них различные.

Но, как бы там ни было, ясно одно: Каганович и Ежов сумели переманить Гусева, прежде сторонника Тухачевского, на свою сторону (вероятно, напирая на то, что Тухачевский сделал его «рогоносцем»!). И Гусев оказал Сталину огромные услуги, способствуя разоблачению тайных дел маршала. Не в этом ли заключается причина «нерасположения» к нему со стороны поклонников Тухачевского? Не потому ли они его всячески замалчивают?!

Еще одной заметной дамой в этом ряду являлась видная певица Большого театра — Вера Александровна Давыдова. В 1937 г. ей был 31 год. Она находилась в расцвете красоты и таланта, пользовалась бешеным успехом у любителей оперного пения и имела множество поклонников. Замужем была за грузинским актером Мчелидзе, но с ним не жила, имея много серьезных разногласий.

Она родилась в Нижнем Новгороде, отец ее по профессии — землемер. Закончила ленинградскую консерваторию (1930), недолго пела в Ленинградском театре оперы и балета (1929-1932), где ее заметил Киров, а потом и Сталин. Благодаря последнему, ибо вождь любил певцов и певиц, переехала в Москву и стала петь с выдающимся успехом в Большом театре, ей принадлежали ведущие партии в «Хованщине», «Борисе Годунове», «Аиде», «Кармен», в 1-х советских операх («Тихий Дон» и др.). Она успешно и часто выступала в концертах. Обладая прекрасным меццо-сопрано и ярким сценическим дарованием, вполне заслуженно дважды получила Сталинскую премию, имела два ордена и медали, была депутатом Верховного Совета СССР, народной артисткой РСФСР и заслуженной артисткой Грузинской ССР. В конце жизни обосновалась в Грузии на постоянное житье и преподавала в Тбилисской консерватории.

Такова внешняя канва ее жизни. То, что видели и знали все.

Но имелась еще и другая сторона жизни — тайная, кремлевская, о которой знали немногие. Знаменитая красавица певица многие годы находилась в интимной связи со Сталиным. Последний после смерти своей жены тяжело страдал от одиночества, думал устроить личную жизнь новым браком и очень придирчиво и осторожно рассматривал различные кандидатуры. Среди них находилась будто бы сестра Кагановича и даже, как говорили, юная дочь его. Но преимущество имели известные певицы: Валерия Барсова (1892-1967), Наталья Шпиллер, Бронислава Златогорова и даже одна балерина — Ольга Лепешинская. Но больше всего сердце Сталина склонялось к Давыдовой: ее он ценил не только за голос и внешность, но также за ум, такт и сильный характер.

Кремлевские «царедворцы», погруженные в страшные интриги и поедом «евшие» друг друга, хорошо видели, куда клонится стрелка компаса, и со всех сторон осаждали певицу знаками назойливого внимания. В их ряду находились: Зиновьев и Рыков (уже низвергнутые со своих постов), опасный Ягода, его преемник Ежов, маршал Буденный, нарком Ворошилов, секретарь ЦК Маленков, начальник сталинской канцелярии генерал Поскребышев, председатель Моссовета, бывший чекист (1918-1922) Булганин, Орджоникидзе, Киров, сибарит Енукидзе, Вышинский, Берия, Тухачевский и его лучший друг — писатель Б. Пильняк.

Кое для кого приходилось время от времени делать «исключение». Но это было связано со смертельным риском: Сталин, человек кавказского темперамента, за обман, нарушение доверия, мог приказать просто уничтожить. Но что было делать при такой сложной обстановке и столь опасных и мстительных «поклонниках»?! Каждый больше всего хотел иметь ее при Сталине своей шпионкой и узнавать через нее, о чем думает «державный властелин».

Ее же сердце легко и быстро склонилось в сторону маршала Тухачевского. Несмотря на то, что она знала ходившие слухи, будто у него в каждом городе имелось по несколько любовниц. Из прочих она больше других ценила Кирова, Маленкова и Поскребышева. Ягода же и Ежов внушали ей просто ужас, особенно первый своей злобой и откровенным цинизмом. О Тухачевском она сохранила навсегда самые лучшие воспоминания и отзывалась о нем так: «Интересный, подтянутый, выутюженный, он мне импонировал». Любовная связь между ними возникла летом 1934 г., еще до смерти Кирова. Певица действительно его любила и даже много лет спустя говорила:

«Радостно и тревожно в его объятиях. Каждая линия его тела казалась мне воплощением мужской красоты. При одном воспоминании о нем меня начинает бросать в дрожь, закипает кровь, по-молодому бьется сердце.

— В.А., я все обдумал. Только одно ваше слово — и разведусь с женой. Нина Евгеньевна, только между нами, перенесла сложную операцию, она тактичная и понимает, что мне нужна здоровая женщина.