Невеста Полоза (СИ) - Райс Лиса. Страница 36

Заторможенно коснулась собственных губ кончиками пальцев. Неприятно кольнуло где-то в груди… Он ушел… Поцеловал, довел до сбившегося дыхания и просто встал и вышел.

Девушка моргнула и перевела осоловелый взгляд на свекровь. Он ушел из-за нее? Да что вообще происходит?

Кажется, на сегодня психика девушки оказалась перегружена.

— Гхкм — прокашлялась царица, которая сделала уже шаг по направлению к двери, но ее отступление было сорвано бегством Злата.

Некоторое время в комнате стояла тишина, а потом раздался голос. Спокойный, но холодный. Он раздавался по всем комнатам дворца, поясняя, что Есенья с сегодняшнего вечера входит официально в царское семейство. Любое посягательство на жизнь и благополучие царицы, также как Ламии и Света, Полоз считает посягательством на собственную жизнь, а он думает, что не нужно напоминать какая расплата за покушение на жизнь кого-то из царской семьи. Злат прошелся по привелегиям, которые даются с сегодняшнего вечера официально девушке, вскользь напомнил о казнях при попытке последней революции, и, видимо доведя придворных, почти до обморока, извинился, что так быстро с женой покидает бал.

Змеи могут сбрасывать кожу, а не челюсть, а то та давно бы валялась на полу. Ламия переводила взгляд с браслета на девушку и наоборот и так несколько раз.

Явно шокированная таким развитием событий только головой покачала, опадая в кресло: каким образом сын завтра наличие браслета объяснит или планирует вернуться?

Было не похоже, уж слишком упрямо, как у отца, была сжата челюсть Злата. Все понятно: мальчик начал влюбляться, а сейчас начнет строить из себя холодный северный ветер. Как говорится, "плавали, знаем", но ни одна девушка до этого не удостаивалась той скрытой угрозы в голосе, которая проскользнула при упоминании наказания за покушение на его семью.

— Еся, чего случилось-то? — почти жалобно поинтересовалась царица. Чего могло вызвать такой всплеск эмоций в привыкшем держать себя в руках сыне? Даже шокированная царица все же поглядывала на невестку одобрительно: молодец, мол: мальчик уже видно, что "поплыл".

От раздавшегося по дворцу холодного голоса Еся вздрогнула, но хоть в сознание вернулась. Пусть и с трудом. Угроза в сообщении звучала не двусмысленно. Есе даже неудобно стало за это все. Снова на пустом месте себя виноватой ощутила. Что во дворце то теперь начнется?

Ламия своим вопросом окончательно вывела девушку из задумчивости.

— Это… Я… — и как рассказать? Страх перед тем, что произошло в той комнате снова заворочался, прошиб легким ознобом. ТЕперь, когда Злата рядом не было, Еся ощутила себя уязвимой… Так просто ее облапошили… — Это все Агидель, — не хотелось рассказывать, но пусть уж лучше царица узнает от нее, чем позже из сплетен или еще откуда. Тяжело вздохнув, Есенья отпустила пиджак, являя взору свекрови разодранный на груди лиф. Платье было жаль… — Меня позвали, сказали, что Злат с кем-то вместе ждут, что подарок там какой-то особенный… Их ведь сколько этих подарков разных было за вечер. Я и пошла… — вот дуреха наивная, простушка, как есть, — а там… Она. И подружки. И… — к горлу подкатило. — Один там, другой тут, — она пыталась что-то жестами изобразить, явно волнуясь, будто даже снова ощутив присутствие здесь тех нагов. Нет… спокойнее… Злат ведь обещал, что больше ее никто не тронет. Выдохнула, прикрыв глаза и уложив руки на колени. — Взялись вот. Аги проучить хотела… И что муж, мол, внимания не уделяет одиночество мое разбавить… А потом Злат появился. Все так и замерли. Агидель с подружками из дворца погнал. А тех двоих… Ударил. Чтоб отпустили. А потом… вот… - глаза открыла и теперь смотерал на Ламию виновато. — Вы простите, что так вышло, вы так этот бал готовили, а мы и не закрыли его толком… Сглупила я вот, дуреха… — и взгляд отвела, надеясь, что не заметит Ламия подступивших слез. Теперь-то, когда Злата рядом нет, можно и поплакать будет… тихонько. В подушку.

Еська и правда себя глупой такой чувствовала. Ну куда б царевич ее позвал, еще и через пажа незнакомого? Сорвала праздник, Злата вот из себя вывела… Хотя ради такого завершения вечера, пожалуй, стоило того.

— Я… мне бы переодеться…

— Ох, разве можно куда-то ходить с этими женщинами?! — буркнула Ламия, поглаживая "деточку" по голове.

— А я думаю, что та выбежала как ошпаренная…Ну и хорошо: одним неприятным нагом во дворце меньше, — змеица задумчиво уставилась в пространство, думая как бы устранить вторую любовницу: судя по увиденному, мальчик долго не протянет без женских ласк. Да, довольно топорно мужчину сексом заманивать, но а как вы хотите. Ей внуков самой что ли рожать для престолонаследия?!

— Ты не обижайся на него. Он. сложный. И давно поклялся, что любовь ему не нужна. Ну, а если сказал, что не нужна, то из кожи вон вылезет, чтобы себе и другим это доказать. Не понимает, что себе же хуже делает. — Ламия встала, вздонула, расправляя юбку платья.

— Да, без разницы. Этих балов еще будет…Слишком наивная ты, Веня. Злат не даром такой холодный при придворных: дашь слабину — сожрут или на шею сядут, свесив ножки, — действительно, девочке переодеться нужно, а Ламии коварные планы продумать.

— Переоденься. Если что понадобится, я в покоях своих. И следы с лица убери: нечего злым языкам повод для сплетен давать, — царица улыбнулась девушке и покинула покои невестки, негромко шелестя платьем.

Странно, что Ламию многие во дворце побаивались. Еся, конечно, относилась к царице с уважением, но вот страха не испытывала. Вот и сейчас, после разговора с ней и ласковых рук стало чуточку легче.

Кивнула царице вслед, толком и не ответив, и проводила взглядом.

Оставшись одна Еся все же откинулась на постель. Руки в стороны растянула, да так и лежала в позе звезды. Невыплаканное осело в груди тяжелым комком, ну да ничего, рассосется. Еся думала…

Вся эта история оказалась нужна им обоим. Стоит перестать обманывать самих себя. Про себя то Еська уж точно решила, что царевич ей и правда люб. А что до него самого? Вот и Свет и царица все одно говорят — не признается он даже сам себе… Но разве можно быть равнодушным к человеку, до которого так губами касаешься?

Она снова провела по своим пальцами, будто пытаясь обнаружить что-то, чего прежде не было. Да вроде как обычно все было, почему же того так горят от одних воспоминаний?

А как смотрел на нее? Глаза то не обманут… Не было там того холода, с каким при всех глядит. Иначе все было.

А значит… значит есть надежда?

На что только? Что она женой ему станет? Когда сам царевич того не желает? Или что ночь с ней проведет, успокоится и восвояси отправит? Да нет… не такой он.

"А как надоедать начинают или про женитьбу говорить, так подарками одаривает, да отсылает куда или замуж выдает", — вспомнилось услышанное о любовницах.

А Еся любовницей становиться не хочет.

Даже села, ноготок вот в задумчивости прикусила.

А что если то просто мужское влечение? Девушка то Еся неопытная… Наивная вот, это ей все уже сказали. Как различить то? Спросить бы у кого совета.

Ламия, понятное дело, будет на стороне сына, будет того защищать и Есю убеждать, что тот ее любит, конечно, хоть и не скажет. Нет, не пойдет… А с кем еще она может поговорить откровенно?

Кроме Огнесвета никто в голову больше и не пришел… Не со служанками же это обсуждать, пусть они и сдружились…

Да, пожалуй, это будет правильнее всего.

Еся достала из ящичка стола волшебный блокнотик, который Свет ей недавно передал. Чтобы не дергать посыльных и не рисковать тем, что записку кто ненужный перехватит завели вот такую вещицу… Ментально то Еся, как наги-маги, общаться не умела. Стоило написать послание, как оно в голову мага и транслировалось.

— Свет, ты сейчас занят? — написала коротко, кусая губи и от чего-то суетясь. Его ответ должен был появиться текстом здесь же.

В ожидании ответа скинула с себя платье, благо не пришлось возиться со шнуровкой, ведь лиф и так разодрали.