Карл Великий - Левандовский Анатолий Петрович. Страница 16

Юго-запад. Аквитания. Испания

Безопасность франкской Галлии на северо-западе была обеспечена, по крайней мере на время, без больших жертв и потерь. Иное дело — юго-запад. И хотя первая война царствования Карла — усмирение аквитанского мятежа — оказалась быстрой и легкой, обеспечив ему подчинение не только Аквитании, но и соседней Гаскони, в дальнейшем здесь следовало ожидать серьезных трудностей и сюрпризов. К югу от Аквитании и Гаскони начиналась протяженная и весьма коварная граница с мусульманским миром. В свое время Карл Мартелл сумел предотвратить экспансию испанских арабов, прогнав их в 732 году за Пиренеи. Но два десятилетия спустя на арабском Востоке произошел переворот. Аббасиды, правители Багдада, изгнали из Халифата своих соперников Омейядов, и один из них, Абдерахман Муавия, бежав в Испанию, основал в 755 году в Кордове свой эмират, позднее превратившийся в новый халифат. Это событие вызвало противодействие со стороны ряда эмиров припиренейской Испании. Они начинали смотреть на северного христианского соседа как на возможного союзника в борьбе с «узурпатором».

Карл и сам был не прочь использовать ситуацию. Теперь под боком у него оказывался опасный враг, от которого можно было ждать всяческих неприятностей. Король франков понимал, что следует предупредить соперника. Он решил сам перейти в наступление и искал лишь удобного повода.

Поводом явилось посольство правителя Сарагосы, обратившегося в 777 году к франкам за помощью против омейядского халифа Кордовы. По-видимому, в памяти короля были свежи рассказы об успехе его деда в борьбе с мусульманами, а может быть, он хотел помочь укрывшимся в Астурии христианам. Так или иначе, но в 778 году Карл, во главе большой армии, перешел Пиренеи, но потерпел неудачу под Сарагосой. На обратном пути арьергард франкского войска попал в засаду, устроенную свободолюбивым племенем васконов (басков) в Ронсевальском ущелье, и был полностью уничтожен. В числе погибших военачальников франкский источник упоминает Роланда (Хруотланда), префекта Бретонской марки, ставшего позднее героем знаменитого французского эпоса — «Песни о Роланде».

Катастрофа при Ронсевале отнюдь не ослабила интереса Карла к Испании, тем более что вскоре на этой почве возник союз Ахена с Багдадом (об этом будет рассказано ниже). Но Карл теперь понял, что полагаться только на союз с коварными правителями мусульманских городов северной Испании неразумно и опасно. Желая быть во всеоружии и держать под постоянным прицелом арабскую Испанию в целом, он решил создать на ее границе особый плацдарм, своего рода военно-административный комплекс, ответственный за пиренейский рубеж.

Согласно летописи сразу же после Ронсеваля Карл начал расселять по всей Аквитании «графов, аббатов и многих других, кого называют обычно вассалами, избранных из франкской расы, и им доверил заботы… об охране границ и управлении королевскими городами». Три года спустя король пошел еще дальше, создав в Аквитании, Гаскони и Септимании своеобразную автономию, доверенную особому вице-королю. Этим королем стал Людовик, сын Карла, рожденный во время испанского похода и коронованный в Риме папой Адрианом 15 апреля 781 года, одновременно со своим братом Пипином. В том же году трехлетний ребенок был отправлен в Тулузу, которая должна была стать его главной резиденцией и где был сформирован его двор. Воспитателям юного короля было поручено следить за тем, чтобы он находился среди местных детей, играл с ними и был одет в национальное, баскское платье. Разумеется, как и в Италии, Карл оставался полным хозяином положения и, имея верные глаза и уши в Аквитании, внимательно следил за жизнью «вице-королевства» и давал необходимые указания во всех сферах, прежде всего — в отношении дел пограничных.

А с пограничными делами вскоре возникли новые осложнения. Воодушевленные воспоминаниями о неудаче франков в 778 году, арабы становились все более дерзкими, начали массами проникать за Пиренеи, и только экстренные меры со стороны военного префекта Аквитании, графа Гильома Тулузского, кое-как стабилизировали положение. По указанию Карла были возобновлены переговоры с эмирами севера, соперниками Кордовского халифа, в результате чего франкам удалось занять пограничные города Херону, Вик и Урхель. Но эти частичные успехи вскоре были сведены на нет событиями, происшедшими в халифате.

В апреле 788 года умер престарелый и уже недееспособный Муавия, и халифом Кордовы стал его сын, энергичный Хешем, решивший объединить мусульман Испании для священной войны против христиан. Три года спустя во всех мечетях «истинно-верующие» были призваны «возродить славу ислама мечом защитников веры». Тысячи «верных» откликнулись на призыв, и огромная армия вторглась в пределы Септимании, сожгла предместья Нарбонны и, ведя за собой многочисленных пленников, направилась к Каркассону. Гильом Тулузский попытался остановить мусульман на реке Орбье, но несмотря на проявленное мужество был побежден; его офицеры разбежались, солдаты были перебиты, а враг захватил такую богатую добычу, что лишь на часть ее была построена большая мечеть в Кордове.

Этот «второй Ронсеваль», имевший для французского эпоса те же последствия, что и первый [8], оказался тем более чувствительным для Карла, что он считал себя в какой-то мере ответственным за него: занятый подготовкой войны с аварами и Беневентом, он увел из Аквитании значительные воинские контингента, оголив южную Галлию и сделав ее легкой добычей для врага. Ошибку надо было исправлять. И снова, как прежде, король франков координирует свои молниеносные вторжения в Испанию с дипломатическими ходами. Они стали особенно эффективными после 796 года, когда вследствие смерти Хешема в Кордовском халифате вновь начались междоусобия. По приказу Карла в 90-е годы аквитанский король Людовик предпринял серию походов за Пиренеи, в результате чего была заложена Испанская марка — укрепленная пограничная область с городами Героной, Урхелем и Виком. Карл заселил ее испанскими семьями, бежавшими из-за Пиренеев от мусульман. В 801 году у арабов была отнята Барселона, ставшая главным центром марки, в 806 году франкам подчинилась Памплона, и к концу правления Карла его влияние простиралось уже до реки Эбро.

Тайна императорского имени

В результате всех этих войн государство франков увеличилось почти в два раза по сравнению с тем, каким оно было при Пипине. Пределы его простирались от Шлезвига до Эбро и от Атлантического океана до Венского леса. По своим размерам оно намного превосходило любое из прежних «варварских» королевств. При этом влияние Карла распространялось далеко за пределами его государства. Его имя с почтением произносили и в Астурии, и в Шотландии, и на мусульманском Востоке. Знаменитый халиф «Тысячи и одной ночи» Харун ар-Рашид искал с ним союза, его щедротами пользовались христиане Карфагена и Александрии. Мог ли в этих условиях королевский титул удовлетворить создателя и обладателя грандиозной империи? Карл не спешил с ответом на этот вопрос, но дать его был должен.

Во время своего четвертого (и последнего) посещения Рима он задержался там довольно долго: Карл прибыл в Вечный город 24 ноября 800 года и покинул его только 25 апреля следующего. Перед «защитником Святого престола» на этот раз стоял ряд весьма ответственных и сложных задач.

В Рим он отправился, как и ранее, по призыву папы. Но теперь, несмотря на то, что с 774 года Карл величал себя «королем франков и лангобардов», положение было значительно более острым, чем прежде.

Новый папа Лев III, человек слабый и тщеславный, не нашел общего языка с местной знатью. Размолвка превратилась во вражду. 25 апреля 799 года папа подвергся нападению на улицах Рима. Избитый и искалеченный (ему выкололи глаза и вырвали язык), Лев III был помещен в монастырь Стефана и Сильвестра, откуда ему удалось бежать под опеку сторонников Карла. Не чувствуя себя в безопасности в Италии, папа попросил франкского посла Гермера доставить его ко двору своего государя. Летом или в начале осени того же года Лев III прибыл к Карлу в Падерборн. Сюда же пришли и письма его врагов, обвинявших Льва III в многочисленных преступлениях. Карл дал папе эскорт из духовных и светских лиц и отправил его обратно в Рим, обещая вскоре последовать за ним.