Аварийный взлёт - Левит Ирина. Страница 6

Артем действительно вздрогнул, его лицо передернулось гримасой.

— Но ведь ты тоже хотел ребенка… — осторожно напомнила Ольга.

— Хотел, — согласился Артем. — Но я совершенно не хотел идиотских расспросов и унизительных процедур. В результате и мне, и тебе сказали: успокойтесь, у вас все в порядке, рано или поздно получится. Но ты не собиралась успокаиваться. Ты жила, как будто напополам разрезанная: одна половина — нормальной женщины, а другая — вечно встревоженно-озабоченной страдалицы. Причем я видел в основном именно вторую половину.

— Неправда! — возроптала Ольга. — Я старалась тебе не досаждать.

— Старалась! — фыркнул муж. — Я что, не замечал, как ты постоянно маешься? Я не знал, как ты разыскиваешь, а потом бегаешь по всяким кудесникам-чудесникам? Я не видел, как ты потребляешь то таблетки, то непонятные травки-муравки, то прочую ерунду? Наконец ты нашла какого-то необыкновенного доктора с какими-то необыкновенными методиками. И ему, естественно, опять понадобился я.

— Ты упирался…

— Да, упирался! Но ты же была словно помесь удава с коброй: методично душила и одновременно кусала, выдавая все это за объятия и поцелуи. И я перестал упираться. И отправился к необыкновенному доктору. И опять вынужден был чувствовать себя подопытным кроликом. И снова без всякого нужного результата. А вчера ты уехала к родителям и забыла дома свой телефон. Позвонили с незнакомого номера, оказалось, из очередного медицинского центра, и предупредили, что тебе назначена консультация на следующей неделе. Вот, я все записал. — Артем вытащил из кармана листок и почти с отвращением сунул его Ольге. — И тогда я понял, что больше не хочу с тобой жить. Я устал от женщины, которая вполне нормальная на стороне и которая совершенно ненормальная со мной. Да, устал. И потому жить с тобой больше не хочу.

И муж ушел.

Вернее, не так — уйти пришлось самой Ольге. Потому что их квартира — хоть и двухкомнатная, но большая, в старом добротном доме в тихом центре, — была куплена Артему родителями за год до свадьбы. И Ольга ни на что претендовать не могла.

— Все-таки недаром твой муженек ценными бумагами занимается. Я слышала, там надо не только уметь четко рассчитывать наперед, но и чутье иметь. А у твоего муженька с этим полный порядок, — выдала заключение Нина Кондакова.

Она имела в виду как раз квартиру.

Когда Ольга выходила замуж, еще был жив дед, мамин отец, долгие годы проработавший авиационным инженером и обитавший (после смерти жены) один в двухкомнатной квартире в Авиагородке. Он-то и пристроил (пользуясь старыми знакомствами) внучку в аэропорт. Через два года после свадьбы дед умер, написав завещание на Ольгу, которая, вступив в наследство, предложила мужу сделать из двух квартир одну большей площадью, а главное — с дополнительной комнатой для будущего ребенка. Артем энтузиазм пригасил: «Тебе загорелось? Ты разве не знаешь: если продать квартиру менее, чем через три года, придется платить налог? Тебе хочется просто так, без особой надобности, подарить государству деньги?» Ольга этого не знала, ничего дарить государству не хотела и, действительно, особой надобности в том не имела: ребенок пока не намечался, а ей с Артемом вполне хватало существующего жилья.

Дедовское наследство удалось весьма быстро и разумно пристроить. Как раз пришла работать руководителем клининговой службы Нина Григорьевна Кондакова, которая с недавно женившимся сыном обитала на противоположном от аэропорта конце города и хотела снять что-нибудь небольшое и недорогое рядом с работой. Ольгина квартира показалась ей исключительно подходящей.

Поначалу Нина Григорьевна произвела странное впечатление — не то чтобы пугающее, но настораживающее.

На двенадцать лет старше Ольги, маленькая, тощенькая, с короткими темными волосами и почти черными, прямо-таки прожигающими глазами, Кондакова обладала громким властным голосом, быстрыми резкими движениями, а в целом характером, про который говорили, что ей бы войсками командовать.

Командовала Нина Григорьевна дворниками и уборщицами, людьми в массе своей весьма специфическими. «У меня самый тяжелый контингент», — заявляла она, и никто не возражал. Кондаковой вообще старались не возражать, особенно учитывая, что с ее появлением не только здания, но и огромная аэропортовская территория стали содержаться в образцовом порядке, чего прежде отродясь не бывало.

Сам «контингент» Нину Григорьевну боялся до жути, однако относился к ней с большим почтением. Начальница своих подчиненных не только жестко держала в кулаке, но и этим же кулаком регулярно выбивала для них премии, льготы и прочие блага. Как не ценить? А то, что гоняет нещадно да периодически матом кроет, так это ничего — за дело, а не по злобе.

Вручая Нине Григорьевне ключи от квартиры, Ольга подумала: все-таки человек не сторонний, из своего коллектива, а поскольку чистотой заведует, и дедову квартиру в помойку не превратит. А то, что симпатий не вызывает… так с ней чаи не пить и дружбу не водить. Квартирантка и есть квартирантка.

Вышло все, однако, иначе. Жесткая на работе Нина Григорьевна в личном общении оказалась женщиной вполне душевной и к тому же мудрой. В результате и чаи они стали вместе пить, и от «выканья» с отчествами отказались, и вообще тесно сдружились.

На то, что Ольгу муж по сути выставил из дома, а Ольга теперь вынуждена выставить из квартиры Нину, Кондакова отреагировала спокойно:

— Не переживай. Я себе что-нибудь присмотрю другое.

— Да ты оставайся пока, подыщи себе подходящее жилье, хватит нам двухкомнатной квартиры, — обрадовалась Ольга тому, что у подруги нет обид. — А хочешь, вообще оставайся.

— Э-э-э… нет, — отказалась подруга, — я, знаешь ли, уже привыкла жить самостоятельно.

И буквально через неделю съехала. Вернее, поднялась на два этажа выше — в том же подъезде сняла однокомнатную квартиру.

— Твой муженек, конечно, очень дальновидный, — сказала Нина и смачно откусила кусок от жареного пирожка со щавелем.

Прежде Ольга даже не знала, что со щавелем можно делать пирожки, и они такие вкусные, а Нина пожарила, принесла и, можно сказать, открыла Ольге глаза.

— Он заранее все прикинул, — продолжила открывать глаза Нина, на сей раз на Артема. — Посуди сама: сколько стоит его большая «двушка» в хорошем доме в центре города? А сколько стоит твоя типовая «двушка» на выселках? — Нина покрутила головой, примеряясь к размерам кухни, на которой они пили чай и ели пирожки. — Несоразмерные цены. А теперь представь: он продает свое добро, ты свое добришко, и вы покупаете другую квартиру. А потом разводитесь. И что?

— Что? — переспросила Ольга.

— Новая квартира делится пополам. Потому как приобретена в браке. И никого не интересует, у кого какой был вклад первоначальный. Или его вовсе не было. Знаешь, есть такие хитрые девицы: выскочат замуж за мужика с квартирой, а потом начинают клянчить, дескать, давай эту продадим, купим получше… а потом — бац, подают на развод и половину оттяпывают.

— А хитрых мужиков не бывает? — мрачно спросила Ольга.

— Бывает, — легко согласилась Нина. — Но тебе, считай, повезло. Ты по крайней мере при своих осталась.

Ну да, при своих… Без ребенка… Без мужа… Но хотя бы с крышей на выселках…

Ольге очень захотелось заплакать. Но она, конечно, удержалась. Она всегда умела сдерживать эмоции…

…Тот день начался привычно. Около девяти Ольга приехала на работу, выслушала информацию старшего администратора Жанны, которая дежурила ночью. Все прошло спокойно, без проблем и даже мелких сложностей. А если бы они и возникли, Жанна бы все урегулировала наилучшим образом.

Вообще-то, когда три года назад уволился начальник VIP-зала, Ольга полагала, что это место Жанны — она считалась образцовой да к тому же наиболее опытной. Однако предложили Ольге, и та взяла сутки на размышление. Мысленно-то согласилась сразу, но не могла не переговорить первым делом с Жанной — чувствовала себя неловко, словно неведомым образом подсидела более достойного, а неловкости уж слишком не хотелось.