След оборотня - Левандовский Конрад. Страница 111

– Вот именно! Тогда мы бросим туда тяжелую конницу. Вот так, по диагонали. – Король показал направление. – Если они будут достаточно ослаблены, эта атака разрежет их надвое.

Со скамьи у стены палатки вскочили почти все гонцы. Бегом они бросились к своим коням и мгновение спустя уже мчались, чтобы передать приказы.

Редрен склонился над столом.

– Итак, начинаем решающее сражение! – спокойно объявил он. – Карты открыты, и теперь или пан, или пропал, – добавил он и искоса посмотрел на Ириан…

Возникшая перед Мино проблема с выстраиванием заново рядов решилась сама собой. Через несколько минут подошла вторая ронийская фаланга и ударила по левому флангу и центру его легиона. Те, что справа, могли теперь отдохнуть, но они – нет. К тому же командир наемников оказался значительно умнее своего предшественника. Видя, что происходит, он остановил фалангу перед самым носом у суминорцев и бросил в атаку только три первые линии. Столь небольшому количеству врагов копья не нанесли существенных потерь. Затем рониец посылал новые шеренги и лишь некоторое время спустя, сообразив, что таким образом все равно ничего не добьется, спокойно отступил, сохранив последние две линии в целости. Рубка на мечах оказалась крайне изматывающей, к тому же ронийцы охотно бросали назад копья суминорцев, собрав кровавую жатву и пики. Касито погиб, а у Мино осталась половина манипулы.

Хотя наиболее ожесточенный бой шел на правом фланге, где толпы вооруженных людей, насчитывавшие свыше тридцати пяти тысяч, сплелись друг с другом в чудовищных объятиях, атаки на середину и левый фланг армии Редрена следовали одна за другой. Ормед стремился к тому, чтобы занять в сражении как можно больше суминорских солдат и не допустить, чтобы хотя бы часть из них послали с помощью на правый фланг. Таким образом, каждый из шести оставшихся легионов должен был все время отчаянно защищать свой отрезок главной линии.

В очередном столкновении свежая полутысяча карийских тяжеловооруженных солдат оттеснила отряд Мино на стоявшую за ними манипулу. Их едва не разбили, поскольку неожиданно подошла третья фаланга ронийцев. Видно было, что это подразделение было сформировано из остатков двух предыдущих, поскольку у большинства уже не было пик, но тем не менее они оказались крайне опасны. Только удар манипул из третьего ряда, усиленных десятой, резервной полутысячей, спас их от поражения. Карийцы отступили, чтобы снова перегруппироваться. Не всем, однако, так повезло, как Второму легиону провинции Каладен. Соседствовавший с ним справа Третий Каладенский в результате комбинированной атаки пяти подразделений ронийской и карийской пехоты превратился в беспомощную толпу самостоятельно сражающихся солдат. Лишь принесение в жертву трех отрядов деремской конницы и шестисот человек, посланных на помощь соседям под руководством Мино, предотвратило катастрофу. После этого от собственной манипулы Мино осталось всего сто пятьдесят легионеров. Эту группу распределили по другим полутысячам для восполнения потерь. Это был конец его отряда. Во всем легионе недоставало уже около тысячи семисот солдат.

Боевая сумятица на правом фланге стала перемещаться в сторону карийских позиций. Однако здесь, в центре, словно из-под земли, снова выросли несколько рядов наемных пикинеров, вперемешку с тяжеловооруженными. Усталые и голодные, истекающие потом и кровью, суминорцы в очередной раз сомкнули ряды. Миновала обеденная пора.

– Слишком медленно! Слишком медленно! – Редрен ходил вокруг стола, неодобрительно качая головой.

– Господин, – развел руками гонец. – У нас нет столь решающего перевеса. Ведь с самого начала их было больше. Мы делаем все, что можем…

В это время склонившийся над картой офицер убрал с главной линии дюжину кубиков, в том числе и тот, что обозначал манипулу Мино. Красноглазая прикусила губу. Видно было, что она с трудом сохраняет самообладание.

– Центр начинает разваливаться! – сообщил адъютант Редрена, завершив корректировку расположения войск.

– Мы идем вперед, но они все время получают откуда-то подкрепление, – добавил гонец.

– Наверняка из собственного центра. – Король поскреб в затылке. Он уже давно приказал снять с себя доспехи и стоял теперь в расстегнутой и пропотевшей рубашке. – Нужно связать эти их силы. Что у нас осталось?

– Тысяча гвардии, ваше величество.

– Пусть атакуют центр. Это должно разгрузить правый фланг и подготовить поле для конницы.

– Тысяча – слишком мало для этой цели, – заметил второй офицер.

– Верно. Пусть тогда средние легионы наскребут для них какое-нибудь подкрепление.

Ириан переступила с ноги на ногу. Редрен заметил ее движение и внимательно на нее посмотрел.

– Хорошо, ты возглавишь эту атаку, – коротко сказал он,

– Спасибо, господин!

– Можешь не благодарить. Сам вижу, что еще немного, и ты мне тут яйцо снесешь. Иди!

Красноглазая выбежала из палатки.

ТАГЕРО

Солнце наконец перестало палить. Мино, не обращая внимания на жадные взгляды стоявших вокруг легионеров, большими глотками пил воду с вином. Чтобы добыть этот бурдюк, ему пришлось сперва расколоть череп его владельцу, а до этого еще двум другим ронийцам. Он сделал это собственноручно и потому ни с кем не собирался делиться.

Воды было мало, и она предназначалась прежде всего для раненых. По этой причине последняя стычка превратилась в охоту на тех, у кого могло найтись какое-либо питье. Живым не ушел ни один карийский или ронийский пехотинец, у которого замечали нечто похожее на бурдюк или фляжку. В нескольких шагах от Мино добывший бутыль вина воин торговался с тремя обладателями сосудов с водой. Чуть дальше двое легионеров проверяли на раненом карийце, не отравлен ли случайно их напиток. Другие были не столь щепетильны. Неудачники хриплыми голосами клялись всем святым, что после битвы за два глотка воды поставят бочонок пива. Окончательный обменный курс установился в один глоток.

– Старший сотник Мино Дерго?

Мино обернулся. Перед ним стоял какой-то десятник.

– Чего надо?! – Он допил последние капли.

– Вас вызывает командующий легионом. Прошу за мной.

Старый Каледо удивленно посмотрел на небрежно докладывавшего Мино. Доспехи парня были испещрены следами десятков ударов. На помятом щите засыхали потеки крови, а в некоторых вмятинах еще держались клочки волос и кожи. Голубые глаза Мино холодно блестели в треугольных отверстиях забрала, на нем тоже засохли красные брызги. От гребня на шлеме остались Лишь клочья.

– С тобой все в порядке? – спросил командующий.

Вопрос прозвучал сугубо приватно, так что Мино лишь пожал плечами. После девяти часов сражения он ощущал уже каждую заклепку своих доспехов. О костях и мышцах не стоило даже говорить. Ему казалось, что лишь благодаря железу и ремням он еще не рассыпался на куски. Такая работа. О чем уж тут говорить? Расчувствовался, понимаешь, пердей старый! Наверное, сам уже забыл, как это бывает… Мино разозлился. Он мог ходить, драться, и это было самое главное. К чему эти глупые разговоры?

Каледо понял его немой монолог.

– Сейчас подойдет королевская гвардия, – коротко сказал он. – Тысяча человек. Они должны штурмовать центр. Будешь их прикрывать. Возьми резервную полутысячу. Те меньше всего пострадали.

Мино кивнул и ушел. Гвардия… Чтоб их! Пехота легиона никогда их особо не любила. Об Ириан он не подумал. He время. Важна работа, которую необходимо выполнить. У королевского гвардейца был небольшой щит и только один меч, у каждого же четвертого – арбалет. Что ж, хорошо, пригодятся. Они любят сражаться в свободном строю, где для каждого много места… Если, однако, придется поднатужиться, то скорее всего они спрячутся за спины его людей. Об этом стоит помнить на случай атаки. Выучка – лишь для парадов. На это лучше не рассчитывать. Доспехи… Эх! Доспехи гвардейцев, выкованные из благородной стали – столь же прочные, и притом значительно более легкие, нежели панцири, которые носили линейные легионы, – были предметом всеобщей зависти, поскольку обеспечивали большую свободу движений и позволяли быстрее бегать. По этой причине легионеры прозвали их «жестяными крысами».