След оборотня - Левандовский Конрад. Страница 17

Над столом палача и частично разрушенной машиной висело окутанное фиолетовым сиянием человеческое тело. Проникшая в подземелье магическая сила освободила осужденного, попросту вырвав его тело из захватов, клещей и кандалов. После всего случившегося трудно было догадаться, что висевшее сейчас над столом было когда-то человеком. Но форма не имела значения, в данный момент как раз происходило демоническое Превращение. Сила Онно насыщала останки, создавая тварь под названием Ошметник.

Ксин, высматривая мастера Якоба, неосмотрительно сделал шаг вперед и оказался в пределах досягаемости магического вихря. Неконтролируемое Превращение обрушилось на него волной чудовищной боли. Пальцы превратились в когти. Не в силах вынести страданий, он вцепился в собственную грудь, раздирая стальной нагрудник, словно бумагу. Потом что-то заставило его вскочить на стол. Он знал, что должен попытаться убить Ошметника, но вместо этого начал с ним танцевать…

Несколько мгновений спустя все прекратилось и погасло. Котолак потерял равновесие и свалился со стола, упав на пол рядом с мастером Якобом.

Королевский палач ошеломленно заморгал. С того момента, как Ксин оказался в зале пыток, минуло не более шести ударов сердца.

Котолак быстро сел.

– С тобой все в порядке, мастер? – спросил он.

– Да… – Якоб рассеянно тряхнул головой.

Подошли помощники и помогли им встать. Не было заметно, чтобы магический катаклизм произвел на этих четверых немытых детин какое-либо впечатление. Что ж, на роль помощников палача всегда выбирали субъектов не слишком впечатлительных.

– Три болта сорвал, – сообщил старший из них, явно имея в виду осужденного Чародея. – Вот сволочь! Но мы починим, а как же…

– Беритесь за работу! – оборвал его мастер Якоб.

– Тут до утра возни… – запричитал второй.

– Хватит! – Палач оперся а стену и уставился куда-то в пространство перед собой.

Ксин внимательно наблюдал за ним.

– Нужно было ему пасть заткнуть… – пробормотал Якоб, то ли про себя, то ли обращаясь к котолаку. – Чтоб его!

– Во имя Рэха! – На пороге появился Редрен. – И где ты этого музыканта отыскал? – повернулся он к Ксину. – Значит, так ты проверяешь тех, кого приводишь к моему двору? Радуйся, кошачье отродье, что Якоб, как я вижу, жив и здоров! Если б ты лишил меня моего лучшего палача, я бы этого так не оставил. Ну, говори!

– Господин, у этого музыканта было рекомендательное письмо от самого посла Ргбара, – ответил Ксин.

– Что? И ты только теперь мне об этом говоришь?

– Господин, я собирался более тщательно проверить этого человека…

– Какого еще человека?! – рявкнул Редрен. – Теперь даже я знаю, что это был дневной призрак. Ты должен был раньше его почуять! А вместо этого дал себя обмануть как последний дурак!

– Я что-то чуял, только не знал, где именно…

– Нужно было хотя бы сказать мне про письмо. Ргбар упоминал перед концертом, что этого музыканта не знает.

– Прости, господин. – Ксин опустил голову.

Редрен посмотрел на него критическим взглядом.

– Мало того что с делом не справился, так еще и ходишь в драных доспехах… – заметил он без тени юмора. – Это твоя первая и последняя ошибка на посту начальника стражи, запомни, котолак! Уж не знаю, чего у тебя больше – везения или разума… – Король развернулся кругом и вышел из камеры пыток.

Маг Родмин сочувственно покачал головой и снова начал расхаживать по внутренней галерее дворца,

– Значит, ты не читал «Бестиарий» монаха Анафазия?

– Нет, – угрюмо признался Ксин, следуя за магом.

– Там есть упоминание о том, что одна из черт дневного призрака – ослабленное чувство Присутствия.

– Ты не мог мне этого сразу сказать? – взорвался котолак.

– Я хотел удостовериться и надлежащим образом подготовиться. Я не думал, что призрак появится столь быстро, извини.

– Но это письмо… – начал Ксин.

– Лучше не показывай его послу, иначе он сочтет все это некоей изощренной игрой. Письмо, несомненно, подлинное, но достопочтенный Ргбар не имеет с ним ничего общего.

– Не понимаю.

– Дневной призрак – это воплощение желаний создающего его мага. Главнейшее свойство этого существа – способность реализовать желания. Ты хотел иметь рекомендательное письмо, вот он и сотворил его для тебя…

– А, чтоб его!

– Дневные призраки невероятно трудно вызывать, к тому же они крайне капризны. Они проявляют склонность подчинять себе своего создателя, – продолжал Родмин. – Вследствие этого их создают крайне редко, ибо даже самые могущественные маги боятся самих себя…

– Но этот отважился, – пробормотал Ксин.

– Это был чародей не из лучших, и ему не хватило воображения. Потому он и кончил столь печально.

– Однако призрак исполнил какое-то его желание… – заметил котолак. – Какое?

– Он дал ему возможность бросить невероятно сильное заклятие, столь могучее, что в моей лаборатории сгорело несколько простых защитных амулетов.

– Уничтожена была и вся магическая защита камеры пыток, – добавил Ксин. – Значит, это было заклятие… – Он замолчал.

– Даже камни из Северных Болот? – удивился маг. – Недурно… Хотя в конечном счете этого следовало ожидать, – добавил он уже тише.

Невысказанный вопрос повис в воздухе.

– От них остались лишь дыры в стенах и черная пыль… – сказал котолак, стараясь оттянуть мгновение жестокой правды.

– Скажи кто? – прервал его Родмин. – Кто пал жертвой заклятия?

– Мастер Якоб. – Ксин отвернулся. – Только он один в момент появления призрака находился в пределах досягаемости голоса и взгляда осужденного.

– Счастье еще, что это не король и не посол.

– Для меня разница невелика, – заметил котолак. – Редрен еще всего не знает, но то мгновение, когда он узнает, будет последним мгновением моей службы при этом дворе.

– То есть король полагает, что это были лишь небольшие незапланированные магические фейерверки? – спросил Родмин. – Без особых последствий?

– Похоже, так…

– Тогда постарайся его в этом не разубеждать. Мастер Якоб – это нечто большее, нежели просто палач. О нем говорят, что он даже свежий труп может заставить испытывать боль. Он фанатик Закона, происходит из благородного рода, пишет стихи и, насколько я знаю, во имя справедливости пользуется Чистой Магией. Без него дворцовые заговорщики испытывали бы втрое меньше сомнений.

– Знаю, – тяжело вздохнул Ксин. – К тому же Редрен его попросту любит.

– Поскольку уже несколько раз случалось, что Якоб отказывался исполнить приговор, вынесенный подкупленными судьями. Этот палач, наверное, единственный человек, всерьез относящийся к законам этой страны, и король о том знает.

– А из-за нескольких моих дурацких просчетов через несколько дней или часов мастера Якоба растерзает какой-нибудь демон, – мрачно закончил Ксин.

– Если до этого дойдет, это будет конец твоей молниеносной карьеры при королевском дворе. Всего лишь через три месяца после того, как ты получил звание капитана гвардии, жаль…

– Что я могу поделать?

– Оказаться в нужный момент рядом с Якобом и расправиться с той тварью, что явится его убить. Профессия истребителя тебе ведь хорошо знакома.

– Да, но как мне сражаться с Ошметником? Я уже пытался…

– Выучишь несколько заклинаний, не слишком сложных. Ошметники – это демоны, которые лишь частично существуют в нашем мире. Их держат здесь лишь ошметки того, что когда-то было их телом. Поэтому их довольно легко вытолкнуть назад в сферу Онно.

– Мне придется прибегать к заклинаниям?

– К заклинаниям, лжи, правде, интригам, хитрости – всему, что позволит тебе выжить при дворе. На твоем посту нет места просчетам и ошибкам! Я уверен, что если бы ты тщательнее допрашивал свидетелей, а не удовлетворился бы быстрой поимкой того чародея, то наверняка услышал бы кое-что о некоем таинственном сообщнике. Таким образом ты напал бы на след дневного призрака и, возможно, не впустил бы его столь легко во дворец. Ты совершил множество ошибок, дорогой мой котолак!