Между небом и землей - Леви Марк. Страница 24

Мальчик сложил письмо и убрал в карман. Поцеловал ледяной лоб матери. Потом прошёл вдоль книжных полок, проводя пальцем по переплётам. «Когда умирает мама, это как пожар в библиотеке», — говорила она.

Он вышел из комнаты твёрдым шагом, как она его учила. «Уходя, мужчина не должен оглядываться».

Артур спустился в сад, от утренней росы исходила мягкая свежесть; ребёнок подошёл к розарию и встал на колени.

— Она ушла, она больше не будет подрезать вам стебли. Если бы вы знали, — сказал он, — если бы только вы могли понять…

Ветер заставил цветы ответить движением лепестков; тогда и только тогда он, окружённый кустами роз, дал волю слезам.

Энтони издали наблюдал за этой сценой.

— Ах, Лили, ты ушла слишком рано для него, — прошептал он, — слишком, слишком рано. Артур теперь один, а кто, кроме тебя, умел входить в его мир? Если там, где ты сейчас, у тебя есть какая-то власть, открой ему двери нашего мира.

День был самым долгим из всех, которые знал Артур; поздно вечером Энтони сидел рядом с ним. И тот и другой молчали. Они прислушивались к звукам ночи, погружаясь в воспоминания.

Долгие минуты Энтони сидел неподвижно — Артур заснул на его плече, и он боялся разбудить мальчика. Только убедившись, что мальчик крепко спит, он поднял Артура на руки и отнёс в дом. Лили ушла всего несколько часов назад, но в атмосфере дома уже ощущалась перемена. Отзвуки, запахи, оттенки словно подёрнулись дымкой, прежде чем совсем исчезнуть.

«Воспоминания должны остаться навечно, такие мгновения должны застыть», — бормотал Энтони, поднимаясь по лестнице. Зайдя в комнату Артура, он положил его на кровать и, не раздевая, прикрыл одеялом. Потом погладил мальчика по голове и вышел на цыпочках.

Через несколько недель после смерти Лили Энтони запер все комнаты, оставив открытыми только две внизу, где собирался прожить остаток дней. Он отвёз Артура на вокзал и посадил в поезд, который отвёз мальчика в закрытую школу-пансион.

Жизнь там была приятной, учителя уважаемы, иногда любимы.

Артур принёс с собой воспоминания, которые оставила ему мать, и заполнил ими свой мир до отказа. Он научился полноценно проживать каждый миг и вёл себя так, как диктовали ему правила, усвоенные от Лили. Артур был спокойным ребёнком; став подростком, он сохранил тот же тип характера. А молодой человек, в которого превратился подросток, казалось, вообще не знал, что такое перепады настроения.

Артур был нормальным учеником, ни гениальным, ни плохим, оценки всегда были чуть выше среднего, — кроме истории, где он блистал. Артур спокойно переходил из класса в класс, и так до выпускного экзамена.

Как-то июньским вечером в конце учёбы Артура вызвала к себе директриса. Миссис Стенард рассказала, как его мать, узнав, что поражена недугом, который неизбежно сводит в могилу, оставляя неясным только одно — какую отсрочку он даст вам, прежде чем унести с собой, — приехала поговорить с ней. Это было за два года до смерти Лили. Она провела здесь долгие часы, вникая во все детали.

Перед отъездом его мать доверила директрисе некоторые вещи, в том числе ключи — от дома в Кармеле, где он вырос, и от маленькой городской квартиры. До последнего времени эту квартиру сдавали внаём, но согласно инструкциям, её освободили ко дню совершеннолетия Артура. Деньги, полученные за аренду, были переведены на его счёт, как и остатки сбережений, завещанных матерью. Сумма позволяет получить высшее образование и даже более того.

Артур взял связку ключей, которую миссис Стенард положила на стол. Брелком служил маленький серебряный шарик с бороздкой посередине и крошечной защёлкой. Артур откинул маленький крючок, и шарик распался на две половины, открыв на каждой из них миниатюрную фотографию. На одной был семилетний Артур, на другой — Лили.

— Какое высшее образование ты собираешься получить? — спросила директриса.

— Я хочу стать архитектором.

— Ты не поедешь в Кармел, чтобы посмотреть дом?

— Нет, пока нет, и ещё не скоро.

— Почему?

— Она знает почему. Это секрет.

Директриса встала, Артур тоже. Когда они подошли к дверям кабинета, она обняла его и крепко прижала к себе. Вложила в руку Артура конверт.

— Это от неё, — прошептала она ему на ухо, — для тебя; она попросила меня передать его тебе именно в этот момент.

Миссис Стенард распахнула тяжёлые створки дверей, Артур вышел и не оборачиваясь зашагал по коридору, сжимая в одной руке тяжёлую связку ключей, а в другой — письмо.

ГЛАВА 11

Машина преодолевала последние минуты длинной ночи; фары высвечивали оранжевые и белые полосы, которые поочерёдно отмечали то поворот, вырубленный в скалах, то прямую линию в обрамлении болота и пустынного пляжа. Лорэн задремала, Пол, сосредоточившись на дороге, молча вёл машину, поглощённый мыслями. Артур воспользовался затишьем и незаметно вытащил из кармана письмо, которое положил туда, когда доставал из секретера связку ключей.

Он распечатал конверт, и оттуда вырвался запах, неся с собой воспоминания — сочетание двух эссенций, которые мать смешивала в большом флаконе жёлтого хрусталя с серебряной матовой крышкой. Аромат, исходящий от бумаги, высвободил воспоминания о Лили.

Артур вытащил письмо из конверта и осторожно развернул его.

Когда они приехали, заря уже занималась. Небо превращалось в бледно-розовый шёлк, струящийся длинными волнистыми лентами, которые, казалось, иногда касались горизонта. Артур показывал дорогу. Прошли годы, однако он узнавал каждый километр, каждую ограду; все, что бы они ни проезжали, напоминало о детстве. Он сделал знак рукой, когда следовало съехать с автострады. За очередным поворотом уже угадывался край имения. Пол следовал его указаниям; они выехали на грунтовую дорогу, размытую зимними дождями и высушенную летней жарой, и наконец оказались перед зелёным портиком из кованого железа.

— Приехали, — сказал Артур.

— Ключи у тебя есть?

— Я открою ворота, подъезжай к дому и подожди меня. Я хочу спуститься к дому пешком, — сказал Артур.

— Она пойдёт с тобой или останется в машине?

— Спроси у неё сам!

— Нет уж, обойдусь!

— Побудь один, сейчас так будет лучше, — обратилась Лорэн к Артуру.

Тот улыбнулся и сказал Полу:

— Она остаётся с тобой, везунчик!

Оставшись в одиночестве, Артур огляделся. Широкие полосы красноватой земли, засаженные серебряными соснами, секвойями, гранатовыми деревьями и цератониями, плавно спускались к самому океану. Земля была усеяна порыжевшими на солнце иголками. Он ступил на маленькую каменную лестницу, идущую вдоль дороги. На полпути он скорее угадал, чем увидел остатки розария справа. Сад был заброшен, множество сливающихся запахов вызывали хоровод воспоминаний.

Когда он проходил мимо, цикады на мгновение смолкали, чтобы ещё громче запеть за его спиной. Высокие деревья склонялись под лёгким утренним ветром. Океан разбивал редкие волны о скалы. Прямо перед собой он увидел заснувший дом — таким, каким оставил в своих мечтах.