Ветер странствий (СИ) - Ружникова Ольга. Страница 10

Прекрати! Если мамы и остальных уже нет в Аравинте — значит, у Элгэ есть глаза и уши. Чтобы выяснить дальнейшую судьбу родных. И пара рук в придачу к глупой голове — вытащить семью из беды.

Главное — найти друг друга. Оказаться наконец всем вместе! Дотащить до безопасного места Диего. А потом — вернуться за Алексой.

Октавиан стал любовником Элгэ в первую же ночь после катакомб. И неплохим любовником — даже без скидки на отсутствие опыта.

Как разбираться с двумя возлюбленными — бывшим и настоящим — можно решить потом. Сейчас об этом думать некогда. Элгэ будет верна Октавиану — пока ему нужна. Слишком много он для нее сделал. И для Диего.

Виктор в любом случае останется ее другом. И ни один из двоих — не Алексис Зордес.

Вдова свободна в поступках и в любовниках. Вдова… Что ж, этот брак был первым и последним. Род прекрасно продолжит и Диего. А Элгэ до конца своих дней проносит вдовье кольцо. Несчастный старший сын проклятого Мальзери заслуживает хоть такой памяти.

А еще где-то скоро родится его сын или дочь. Его и той несчастной девушки.

Где Инес и как ее искать? И это — потом. Здесь тоже нужна предельная осторожность. Слишком велика опасность навести на след матери и ребенка Валериана Мальзери. А дорога ли милому дядюшке собственная кровь — мы уже знаем. Мы много чего теперь знаем, о чём предпочли бы остаться в неведении. И уберечь Диего.

Не спится.

Пятый день и пятая ночь. Или шестая — если первой считать дикую гонку до змеиного храма. И бой. Сначала за Диего, потом — за собственную душу.

Не спится…

Чужой дом, и сны здесь — чужие. Элгэ они не принимают. Так тоже бывает.

Где-то след в след идет погоня. Мчит. Валериан Мальзери не просто лишился жертв и не сумел отнять древнюю силу другого рода. Он потерял обоих сыновей. И теперь сделает всё, чтобы вернуть последнего. Неважно, для чего — хоть чтобы своей рукой прикончить.

Вернуть одного и отомстить за другого. Но не себе и не уцелевшим жрецам. Их ведь еще наверняка топчет землю немало. Этот храм — не единственный в подзвездном мире.

Но жуткая месть предназначена той и только той, что сорвала планы хитроумного, абсолютно всё просчитавшего интригана. А если это не так — значит, Валериан Мальзери умер. И его место занял кто-то другой. Честный и порядочный. И не чуждый справедливости. Истинной, а не сочиненной им же — в собственных интересах. И для самооправдания.

— Ты не спишь?

— Не спится. — Легким поцелуем коснуться губ Октавиана.

Для страсти нет времени, он должен отдохнуть. Завтра — опять долгий и утомительный путь. На пределе сил.

— Я люблю тебя. — В черных глазах плещется ночь. Живая, горячая. — Я люблю тебя — даже если ты никогда меня не полюбишь.

Ну зачем так говорить, Октавиан, зачем? Чтобы тот, кого любишь, острее чувствовал вину? Разве можно дать больше, чем у тебя есть? Просто ты еще не понимаешь этого — в твои годы…

Впрочем, много понимала бы Элгэ — если б Алексис в свое время ее заметил? И так и не полюбив по-настоящему (нельзя отдать уже подаренное сердце), просто взял в любовницы? Как она сама — Октавиана?

Прости бессердечную эгоистку, лучший из семьи Мальзери. Элгэ совершила ошибку… и уже ничего не поправишь. Бросить Октавиана теперь будет еще жесточе.

3

Их нашли на рассвете. Когда дождь уже миновал, а в окно сквозь ставни глянула робкая заря.

Элгэ выгнала из нагретой постели неясная тревога. Уже знакомая. Замок Адор, особняк Мальзери, заброшенная лесная хижина. Не зря говорят: дважды выплыл — в третий утонешь. Столько раз подряд удача не выпадает.

Октавиан проснулся, едва шевельнулась любовница. Тревожно глянул на нее.

— Диего, — шепотом позвала она брата.

Тот моментально вскинулся на лавке в углу, распахнул глаза. Уже встревоженные.

Одевались молча и быстро. Не надо было ночевать в охотничьей сторожке! В лесу — надежнее.

Дом — это ведь не только крепость. Еще и ловушка. И приметный маяк для погони.

Нужно было ночевать в чаще. Змеи с ним, с дождем!

Поздно. Отрезанные волосы назад не прирастают.

И молчит фальшивая надежда: «А может, обойдется?» Уже молчит. Слишком часто не обходилось.

Героя бесконечно ранят только в романах. В реальной жизни тебя прикончит очередная пуля… если не самая первая…

Беглецы успели одеться и подхватить оружие. А вот выйти и раствориться в лесу — уже нет. Хорошо еще — у Элгэ хватило ума сначала скользнуть к окну и чуть шевельнуть ставню.

Засада ждет за ближайшими деревьями. И даже не слишком таится.

Таверна на заснеженной дороге — в десятке дней пути от Лютены. И заброшенная сторожка в лесах Ланцуа.

Гарнизон графа Адора и наемники свекра Мальзери.

Алекса и Вит. Октавиан и Диего.

Всё было, всё повторилось, круг замкнулся. Ловушка захлопнулась. Опять.

Алексис, выйди навстречу девушке, так и не ставшей твоей возлюбленной. Проводи ее туда, где ждут погибших в бою… и далеко не безгрешных.

Потому что родители, наверное, в совсем другом месте. Туда пойдет Диего.

Прости, братишка. Больше не увидимся — даже за Гранью. Для такого Элгэ жила недостаточно праведно. Обними отца и маму за нее.

Шесть пистолетов, три шпаги, три комплекта метательных ножей, шесть кинжалов.

— Выходите! — Ого, голосина! — Или подожжем дом!

— И убьете меня? — уточнил Октавиан. — Ну-ну.

— Убью, сын, не сомневайся! — Лично граф Валериан Мальзери! — Ты натворил столько, что мне почти всё равно, получу я тебя живым — чтобы примерно наказать, или мертвым — чтобы схоронить в семейной усыпальнице. Хоть ты и недостоин такой чести.

— Раз недостоин — отпусти нас.

— Нет, Октавиан. Я не прощаю оскорблений. И никакая сила в подлунном мире не заставит меня оставить в живых… вдову твоего брата, с которой ты спутался.

— Элгэ здесь нет!

— Не унижай себя хотя бы ложью.

— А Диего? — переорала их девушка. — Диего ты в живых оставишь?

— Я тебе не позволю! — выкрикнул братишка. Гордый, истинный илладиец… как папа. И проживет даже меньше. — Элгэ, не смей!

— Да.

— Он лжет, — вполголоса объявил Октавиан. Убийственно спокойно. — Я знаю, когда он лжет. Он повторит свой змеиный обряд. При первом же удобном случае.

— Ты и Диего будете жить, — повторил Мальзери. Холодно и равнодушно. Как, наверное, поздравлял Юстиниана с удачным выбором жены. Не той, что шлюха-южанка. — Умрет только она. Даю слово.

— Будем жить? В каком виде, отец⁈ — юноше изменила выдержка. — Как моя сестра? Я еще не забыл, что ты — мидантиец.

— Какая сестра⁈ Камилла?

Элгэ, оказывается, уже трясет — от всего сразу! От Эвитана и Мидантии, от принца Гуго, графа Адора и графа Мальзери! От целого бестиария мерзавцев, что встретились ей за неполных полгода.

Как, как она могла спокойно жить, учиться философии и развлекаться с Виктором — оставив Диего в плену у Валериана Мальзери⁈ Чего достойна сестра, на восемь лет забывшая брата в змеиной норе⁈

— Что с Камиллой, Октавиан? Она ведь умерла…

— Жива до сих пор, — помрачнел юноша. — По крайней мере, была — месяц назад. Камилла когда-то сбежала с… неважно! Отец нашел ее… Она — жива, но лучше бы ей умереть еще десять лет назад. Ей и ее дочери.

— Дочери? — В семье мидантийского патриция. Озверевшего от соблюдения семейной чести. — У Камиллы был ребенок?

Родная внучка старого мерзавца.

— Отец продал девочку квиринским работорговцам.

Проклятье! Здесь же еще Диего! Ему только таких подробностей и недоставало…

Илладийка в ужасе обернулась к брату. И встретила горькую кривую усмешку:

— Элгэ, при мне можно говорить всё. Раз в год нам показывали Камиллу… для острастки.

Раз в год? На Воцарение Зимы — в честь семейного праздника? Или день выбирали любой?

Аравинт! Где-то есть Аравинт. Там цветут вишни и зреет виноград. Шумит теплое изумрудно-лазурное море, ласково плещутся прозрачные волны. А если нырнуть — на много-много ярдов видно дно.