Хорошая примета (СИ) - Матуш Катя. Страница 24

Ольга хихикнула:

— А мне нравится.

— Мне тоже очень нравится, — сказала староста. — Но, проблема в другом.

Забава уселась на нашу парту:

— Проблема в том, что это не схема “вышивки”, а как минимум заявка на премию “Вышивальщица Года”. Тут сколько лучей, мать честная, и почему нельзя было одним цветом обойтись? Пятьсот оттенков желтого, и половина из них по три стежка!

— Не просто “три стежка”, — шепнула Желя. — По три разных стежка! Мила, я, конечно, все понимаю, но это перебор. Ты нас-то не ровняй. Я это буду до пенсии вышивать. А тут что? Изонить?!

— Ну да, а что такого? Мы ее на вступительных же сдавали, все умеют.

— Милослава. Мы сдавали ее на бересте, а тут спандекс тридцать процентов. Я верю, что ты справишься, и, может быть, даже успеешь к началу сезона, но давай оставим тебе эту схему на дипломный проект? Тут “отлично” в кармане, а для формы надо что-нибудь попроще.

— Ну давайте я часть цветов уберу? — надулась я.

Четыре дня чертила, старалась, и все равно недовольны.

— Нет. Давай ты сократишь спецификацию со ста строк, до трех.

— Да ты шутишь, Есения. Это же форма! Мы честь всего института защищаем, тут мощности будет, серебро обзавидуется, — защищала меня Ольга.

— Княжна, ты вот помалкивай. Хоть знаешь, что такое: ришелье?

— Вот и узнаю.

Есения положила листок на стол, нахмурилась и отвернулась к окну. Режим старосты включен, теперь спорить бесполезно…

— Нет. Надо упрощать.

— Ладно. Вторник, край в четверг переделаю.

— Отлично. С этим на сегодня закончили. Дальше, что у нас со стихийной, все определились?

Ольга толкнула меня коленом и покосилась на часы. Да вижу я, что мы опаздываем! Собрание затянулось, а все из-за примерки, на которой мы больше шутки шутили, чем делом занимались. Вадик этот, оказывается, тот еще мечтатель! Надо было ему для начала рот заштопать, ведь пока он не выложил нам перспективы всех спортивных клубов страны, даже не думал заткнуться. И на кой черт он на строительство пошел, если так грезит стать профессионалом? Княжна в него теперь точно намертво вцепится, ведь высшая лига это вам не инженер и не бухгалтер.

Я отвернулась к окну. К началу периода бы успеть, а то еще начнет клюшку на ходу терять без своей “счастливой сирени”.

Или не начнет?..

Вроде как точки мы быстро расставили, а червяк сомнений все равно грызет. Вдруг, передумал уже со мной дружить, как никак почти неделя прошла. Неделя в полной тишине, потому что смартфоны, — плохая примета!

Расстались тоже через пень-колоду. Зато в снежки поиграли, в “Царя горы”, успели побороться “Молоты” против “Лучей”, а потом ноги в руки и бегом на автобус, который до той Сорочинский деревни раз за вечер ходит.

Сегодня еще и суббота, в мечтах миллион планов, а в реальности ноль со знаком минус. Я даже не знаю, где он живет: в нашем городе, соседнем, или вообще где-нибудь на другом конце страны. Вдруг, он не выезжает из академии даже по выходным? Так, конечно, на такси можно разориться, по два часа туда-обратно ко мне ездить, только и будем ждать, пока его автобус к очередной арене привезет.

На права, что ли, сдать? Уж одолжит мне Третьяк машину на пару часов. Можно было и с Ольгой договориться, останется только Вадика уломать на “покататься”, и будет у нас персональное элитное такси. Вообще, много можно было всего придумать, только для этого ж вдвоем надо соображать!

— …на этом, все. Всем хороших выходных.

Не успела Есения договорить, мы с Ольгой уже вылетали из мастерской, одеваясь на бегу. Наше “случайное” рандеву на прошлых выходных утаить не удалось, потому что ее «супергерой» сделал за тот вечер штук сто фото, и княжна мелькала на каждом втором. Слушать потом пришлось еще три дня, какие мы “отстойные” сокурсницы, и вообще не по понятиям, но когда сегодня Ольга заикнулась, что можно сходить на матч за “Молотов” поболеть, где все наши будут, никто даже бровью не повел. “Че интересного? Смотреть страшно. Как-нибудь в другой раз.”

— И какого лешего выделывались?! — рявкнула Ольга, захлопывая дверь машины.

— Понятия не имею!

Я зарылась в сумку и достала расшитый гребень.

Когда мама услышала “нужен кокошник”, была вне себя от радости, но теперь слово она себе позволяет, только когда я вдруг не правильно вилку взяла или слишком громко смеюсь, и вообще манеры куда-то подевались, а воспитывать никогда не поздно. Язык чесался вякнуть, что там не купеческий сын, а волк из Сорочинки, но лучше уж так.

Самой еще ничего не ясно.

После матча в академии грусти было, тазом черпай, теперь она тоже никуда не делась, только иногда за секунду сменялась неконтролируемыми счастливыми припадками. Не удивительно, что схема с Ярило получилась слишком уж мудреная. Ведь что делать, если сейчас ты влюбленная замуж собираешься, а через минуту ноешь, как от разбитого сердца, потому что понятия не имеешь, что происходит.

— Милослава, ты спокойно, — глянула на меня Ольга. — Не рычи! Отлично выглядишь!

— Я свихнусь.

— С чего бы?! — захохотала княжна. — Это нормальное состояние. Ты радуешься, потом переживаешь. Начало отношений всегда такое! Наслаждайся.

Я даже не знаю, состоялось это “начало” или нет еще!

Вроде бы и понравились мы друг другу, но это ж не значит, что сразу надо начинать встречаться. Насколько мне известно, тут и предложение какое-то должно быть, иначе как я должна понять: мой это парень, или пока нет. Все ведь с дружбы начинают, пока то-се, там и свадьба… Тихомир же суеверный, значит и традиции наверняка чтит, потому что “слепой суеверный прогрессивный волк” уже ни в какие ворота.

Мне он понравился даже несмотря на все закидоны. Плохое зрение и грубость теперь вообще видятся какой-то изюминкой. Он же мужик! Лучше уж такой, чем как Вадим, вечно на веселе. Этот серьезный, строгий, но и пошутить может, а еще понимает меня с пол чиха. Сильный и высокий. И волосы красивые, хоть и шерсть. И до “последнего вагона” еще далековато, значит оцениваю я его трезво.

Всего два раза в жизни видела, восемнадцать лет до этого жила не тужила, а тут всего шесть дней, а уже соскучилась аж до мурашек. Хоть на шею бросайся… Еще бы кто-нибудь мне сказал, уже можно, или надо подождать!

Мы въехали на парковку у арены, и Ольга, не веря глазам, стукнула по навигатору, который только подтвердил, что обшарпанный ржавый купол и выцветшие плакаты матчей трехлетней давности конец нашего маршрута. Там внутри, наверное, еще холоднее, чем снаружи, хорошо голова вовремя включилась, и в доме нашлись валенки всего с парой цветков на голенище.

Наши парни сегодня пришли не болеть, а шпионить и тактику разрабатывать, и вряд ли Вадиму кто-нибудь развлекаться позволит, но Ольга все равно принарядилась, поэтому чувствовали мы себя сейчас примерно одинаково: как курицы в свинарнике.

Как очень пестрые курицы.

— Жестяная дрифигень, — брезгливо оглядывалась подруга. — Это что за помойка?

— Не знаю, чей у нас папа мэр, — шептала я, взбираясь по лестнице.

— Вообще-то, “Синьку” КТИ курирует, город отношения к ним не имеет. Арена только по бумажкам городская, они ж себе ее отжали? Отжали. Папе наверняка пообещали в порядке содержать. Все ему расскажу! У них технари одни, загнали бы всех на практику сюда. Делов-то…

Мы намеревались пробежаться, чтобы если и опоздать, то не сильно, но заваленная строительным хламом территория арены и вездесущие лестницы просто не позволяли этого сделать.

Турникет жалобно скрипнул, мы зашли внутрь и осмотрелись. Ни охраны, ни персонала.

— Н-да. Для свиданий так себе местечко.

— Позвони Вадиму, спроси, на каком секторе они сидят, — говорила я, глядя на план арены. — Огромная!

Плитка покрылась толстенным слоем пыли, будто не мыли ее со времен орды, и бродить здесь не было никакого желания. Уже пять раз померещился свист арбитра, точно опоздаем…

— Выключен, — сунула Ольга телефон в сумку. — Там, по-ходу, не ловит. Пошли, так найдем. Уж не думаю, что здесь сегодня толпа болельщиков.