Оруженосец (СИ) - Кежун Станислав. Страница 110

— О, уверяю, я с ним договорюсь. Он, конечно, может попытаться женить на мне своего идиота-сыночка — Граздона, но вряд ли будет действовать слишком рьяно. У отца есть строгие критерии к моему будущему супругу и Граздон соответствует лишь одному — он мужчина. Впрочем, договориться с Пандольфом я смогу, это не твоя печаль. Обещаю, я не причиню тебе проблем… В конце-концов — та ночь, пусть и она и была прекрасной, но она следствие моего желания, а не твоего. Ты мне сразу понравился… Как внешне, так и характером. Поэтому мне и жаль, что у нас если бы что и вышло, то мы вынуждены были оглядываться на каждом углу.

И всё же она неплохая женщина.

— Ты прекрасная женщина, — ответил я Дарле.

— Комплимент топорный, — слабо улыбнулась она. — Но мне нравится. Прощай, Люцион. Может ещё увидимся.

Я вышел из покоев и столкнулся лицом к лицу с Юриусом, Золотым Гвардейцем. Мужчина сурово смотрел на меня.

— Она сделала это с тобой по своей воле, так? — спросил он. Я кивнул. — Поэтому — исчезни. Ты не умрёшь только поэтому. И никому ни слова. Я тебя не достану, но шепну, кому надо, в первый отдел Тайной Канцелярии, юнец. И тогда твоя жизнь превратится в ад!

Сурово. А первый отдел, насколько я правильно помню, занимается «делами Императорской фамилии». Но расскажу я только лишь тому, кому верю. Сиру Яну Дорапу, остальным ни-ни.

— Не волнуйтесь, Юриус, — ответил я, обойдя мужчину. — Никто не узнает.

***

Глинтвейн согревал. Я успешно заливался им в своей комнате, сидя на кровати. А за столом, прямо из бутыли, хлестал вино сир Ян.

— То есть ты, проводя Магду, дочь Марты к ремесленникам — рассорился с бедной девушкой… И в ту же ночь — уложил в постель принцессу этой грёбанной Империи, притом, что планировал вечером сходить к шлюхам и уложить в постель женщину, за связь с которой тебя не убьют?! Я правильно понял твой рассказ, Люцион?

— Правильнее некуда, — усмехнулся я.

— Не вижу ничего смешного, — резко произнёс сир Ян. — Я участвовал в двух святых войнах против Небесной Империи. Сражался с пустынниками, воинами Небесников, рыцарями, наёмниками и даже пиратами. С тобой мы прошли через пещеры тварей, убив невероятных монстров. Но за всё что я пережил у меня было куда меньше шансов сдохнуть, чем у тебя из-за прошедшей ночи.

— Ох, простите, сир Ян, я подвёл вас, — повинился я, опрокинув в себя очередную порцию глинтвейна.

— Надо было тебя за ручку отвести в бордель и лично свечку держать, — грубо произнёс Дорап. — Но да ладно. Разглашать это кому бы то ни было и самой принцессе не выгодно. Магнус фитц Мриз не пощадит даже своего ребёнка, если посчитает, что тот наносит вред репутации Империи.

— Вы его знаете? — спросил я у Дорапа.

— Откуда я могу знать целого Императора, бестолочь? — спросил он. — Я с ним не спал.

— Для того, чтобы знать человека, не обязательно спать с ним…

— Да что ты говоришь? — саркастично отметил сир Ян. — Неужели…

— Я вам серьёзно говорю…

Он встал, подошёл ко мне и просто, без затейки, вмазал мне пощёчину.

— Чтобы говорить серьёзно — головой надо не только жрать, да глинтвейн хлестать! Вмазать бы тебе, — от пощёчины, проведённой по мне взрослым, физическим крепким мужчиной, я слетел со стула. Бля, больно же. Хотя… Заслужил от и до. Левая щека горела, будто огнём подпалили.

— Вы уже это сделали…

— О Бог-Творец, за что мне такая кара? — тяжко вздохнул сир Ян. Я встал с пола и вновь присел за стол. — Надо было взять не образованного, не языкастого крестьянского детину. Дёрнул меня Лука купится на предложение твоего отца. А ведь в тебе от него куда больше, чем ты думаешь. Помимо внешности — вы будто ответственности не обучены и не в состоянии вообще предсказать — куда заведут вас же самих ваши действия! Короче так, Люцион Гранд. Мы отбываем из Ридермарка через пять дней. В течении этих пяти дней — ты из таверны НИ НОГОЙ. Можно только со мной в сопровождении. А не то ещё какую-нибудь аристократку разложишь…

— Что? — удивлённо спросил я. — Но… Но чем мне здесь заниматься? Вы ведь не всё время будете меня тренировать!

— А я почём знаю? Впрочем — есть тебе занятие, чтоб время скоротать. ПОПРОБУЙ ПОДУМАТЬ О СВОЁМ ПОВЕДЕНИИ! Благо что ты столько натворил за вчера и тебе есть о чём думать. Все пять дней! — рикужец взял бутыль с вином и начал её натурально допивать. Допив её, он встал. — Я в бордель! И только посмей нарушить мой приказ, Люцион. Я покажу тебе как оруженосцев воспитывают из крестьянских и мещанских детей. В воспитание входит удары ножнами с мечом по заднице. Один мой старый знакомый и вовсе отрубил своему оруженосцу достоинство после того, что он натворил в герцогском замке с дочерью герцога Лидерольона. Но там у человека рыцарский кодекс чести поставлен во главу угла. С тобой же… Достоинство я тебе не отрублю, но задницу исхлестаю так, что на всю жизнь запомнишь уроки. Кого можно в постель валить, а кого нельзя. Сиди и думай о своём поведении, Люцион Гранд!

Он вышел из комнаты, да так хлопнул дверью, что я-было подумал, будто сейчас окно вывалится. Но нет… Разве что вибрация от удара дверью мной ощущалась аж минуты три. А ведь он прав… Нужно же уметь контролировать своё либидо. Как бы я не пытался оправдаться — то, что сделал с Дарлой — это не достижение… Это проёб. В самом простом значении этого слова… Ладно. В дверь постучали… Вряд-ли это сир Ян, он обычно заходит без стука.

— Войдите, — произнёс я на кхандарском.

В неё вошла Марта. От женщины приятно пахло тёплой едой. Она держала поднос.

— Марта? — удивлённо спросил я.

— Я слышала, ты поссорился с сиром Яном.

— Тут настолько узкие стены? — спросил я.

— Стены тут нормальные, но я видела с каким видом он вышел из твоей комнаты и всё поминал какую-то «курву». Помнится, это что-то ругательное с рикужского. Тем не менее, я здесь, чтобы поблагодарить тебя… За проявленное благоразумие в отношении моей дочери. Как я поняла… То, что ты не смог сделать — ты сделал с другой женщиной?

— Да… Я… Сходил в одно из заведений уважаемой Маргариты Докхиль.

— Вот и чудненько, — улыбнулась Марта. — Пусть ты чем-то умудрился при этом расстроить Яна Дорапа, — тем самым и умудрился, — но это ваши дела. Я-же, хочу тебя отблагодарить. Раз в день я буду приносить тебе лучшее наше блюдо и твой любимый глинтвейн, — она поставила поднос передо мной. — За счёт заведения.

— А вам не кажется что это…

— Растить ребёнка одной, каждый день встречаться с порицанием окружающих, взглядами что наполнены призрением, когда ходишь на службу в Церковь, в службный день (прим. Автора — воскресение). Потерять всех подруг и наблюдать, как они живут полноценной семьёй и как те, кто вчера улыбался тебе, теперь смеются с твоей блядской натуры, — грустно произнесла женщина. — Поверь, мальчик, ты получаешь даже меньше, чем заслуживаешь.