Желтый дракон ЦЗЯО - Левин Андрей Маркович. Страница 29

— Н-да, не густо, — согласился Аланг. — Если еще и эта отпадет, наши дела будут совсем швах. Кто этот человек?

— Кассир из Китайского банка. Пропал девятнадцатого марта. В его сейфе обнаружена недостача в сто тысяч долларов.

— Ну-у, на вашем месте я плясал бы от радости. — Аланг воздел руки к потолку. — Прекрасный, прекрасный кандидат в трупы! Ста тысячами даже «Анг Сун Тонг» не побрезгует.

— А я радуюсь, — хмуро ответил Ло. — Разве по мне не видно?

— Ну ладно, — уже серьезно сказал шеф «Си-Ай-Ю», — занимайтесь кассиром. И найдите время заскочить в береговую полицию. Нужно ведь как-то подбираться к «Тумасику».

2

В воскоесенье Патрик проснулся рано. Он энергично соскочил с кровати и раздвинул шторы на окнах.

Поставил варить кофе и пошел умываться. Наконец-то он проведет с Джун целый день. Они договорились поехать сегодня на Сентозу — райский островок с изумительными пляжами и аппетитными сатэ, которые повара-малайцы жарили под открытым небом на больших каменных мангалах.

Патрик не считал, что с Джун у него получится серьезный роман. Вернее, он просто не думал об этом. Джун ему нравилась, и все. Но это ровным счетом ничего не значило. А то, что жена Аланга преподнесла его в первый вечер как потенциального жениха, ни к чему не обязывало Патрика. Это было воспринято всеми как шутка.

«Нет, госпожа Лау, ваш номер не пройдет, — подумал Ло, плескаясь и фыркая под душем, — Джун явно не создана для кухни и пеленок, а на экономку и кормилицу у меня нет денег».

Когда он кончил завтракать, было уже восемь часов. Джун ждала его в девять, и Патрик решил прогуляться пешком, что в последние дни удавалось ему крайне редко.

Обогнув со стороны Пенанг роуд храм Шивы, он вышел на Орчард роуд и невольно замедлил шаг. Из-за противоположного угла на нее выкатывалась пышная процессия индусов. Она двигалась в ту же сторону, что и Ло. Во главе шествия чинно вышагивали несколько полуголых мужчин. Их лица и тела были разрисованы белой краской. На плечах у каждого на мягких оранжевых подушечках лежали стальные перемычки, скреплявшие четыре вертикально расположенных стержня — два спереди и два сзади. На стержнях держались развесистые дуги, а в просверленные в них дырки было вставлено около тридцати деревянных стрел с острыми металлическими наконечниками, которые упирались в тела несущих их мужчин. Следом за мужчинами шли люди в ярких одеждах, увешанные разноцветной фольгой, гирляндами, золотой и серебряной мишурой. В руках они несли кокосовые орехи, колокольчики, огромные морские раковины.

«Тайпусам!» — догадался Ло, вспомнив услышанное когда-то название индуистского религиозного праздника. Кто-то из знакомых рассказывал, что ежегодно, в день «Тайпусама», верующие индусы собираются большими колоннами и направляются в пагоду Четтиар, Там перед статуей. Субраманьи, старшего сына Шивы, они совершают ритуальные жертвоприношения, разламывая и сжигая кокосовые орехи. Это считается выражением преданности Субраманье, который в глазах набожных индусов является воплощением силы, мужества и красоты. Тех, кто приходит в Четтиар, Субраманья, по поверью, хранит от невзгод.

Ло полюбовался красочным зрелищем, но потом решил отстать, потому что надрывный звон колокольчиков и трубные звуки, которые почитатели Субраманьи во всю мощь своих легких извлекали из раковин, оглушали Патрика, и это начало его раздражать.

— Здравствуйте, господин инспектор, — раздался вдруг зычный голос над самым ухом Ло, и Патрику показалось, что его приветствует сам старший сын Шивы.

Он повернул голову и увидел знакомого индуса. Когда-то тот работал в береговой полиции. Ло вспомнил, что на этой неделе он так и не успел выбраться в «лягушатник», и хорошее настроение как рукой сняло.

Громадный индус не шел, а плыл в толпе верующих с блаженным видом, вероятно, полагая, что и ему перепадет кое-что от щедрого божества, если он расколет кокосовый орех в пагоде Четтиар. Ло усмехнулся, подумав, что если тот идет к Субраманье за красотой, то зря. Сын Шивы, хоть он и бог, вряд ли сможет чем-нибудь помочь ему: слишком долго пришлось бы колдовать над лошадиным лицом индуса.

— Добрый день! — ответил Патрик, выискивая глазами переулок, куда можно было бы свернуть.

Инспектору однажды пришлось иметь дело с бывшим полицейским, и он хорошо запомнил, что отвязаться от этого парня трудно. Индус был разговорчив, как сто торговок на рынке в воскресный день. Очевидно, за болтливость его и выгнали из береговой полиции.

— Вы кого-нибудь ищете, господин инспектор?

— Да, — коротко бросил Ло, обнаружив впереди спасительный перекресток.

— Как ваше здоровье? — поинтересовался набожный индус.

Он, видимо, рассчитывал на ответную любезность, которая даст ему возможность вволю выговориться.

— Спасибо, хорошо, — лаконично ответил Патрик.

Несколько секунд они молча шли рядом.

— Вот иду в Четтиар, — счел необходимым сообщить индус, потрясая кокосовым орехом. — Просить у Субраманьи счастья.

— Помогает? — поинтересовался Ло.

— Еще как! Я одного парня знаю — чудом остался жив.

— Неужто Субраманья помог? — Патрик не смог удержаться от улыбки.

— Да, — убежденно ответил индус.

— Кто бы мог подумать? Ну что ж, да осчастливит Субраманья и тебя!

— Ло свернул за угол.

— Точно, Субраманья помог! — крикнул вслед индус, вероятно, испугавшись, что не смог убедить инспектора в могуществе старшего сына Шивы. — А то кто же? Судно-то потонуло, а он жив остался!

Патрик резко обернулся, моментально вспомнив, что за последние три месяца только «Тумасик» потерпел кораблекрушение.

— Какое судно?

— Как какое? «Тумасик»! Не слышали разве? — обрадовано ответил поклонник Субраманьи, уловив заинтересованность в голосе инспектора.

— Ло вернулся на тротуар.

— Вот ведь как бывает, — с удовольствием начал рассуждать индус. — Суденышко ко дну пошло, а парень жив остался. А все Субраманья. Он все может. Только уважать его надо. Вот если ходить все время в Четтиар…

— А что за парень? — небрежно спросил Ло, перебивая собеседника.

— Механик. Сунгаем зовут. И веры-то был не нашей. Индонезиец. А стал в Четтиар ходить — он веру нашу решил принять, — так сразу ему и повезло. Все утонули, а он жив остался. А какая ему разница, в какого бога верить? Главное, чтоб помогал…

— Так он спасся, что ли?

— Зачем спасся? Не поплыл он в этот проклятый рейс. Уволили его перед самым отплытием в Таиланд. Пил он здорово. А если б не уволили, кормил бы рыб, как все остальные. А так — без работы, зато жив. Все Субраманья. Кто Субраманью уважает, того он всегда убережет. Это уж точно, — заключил индус с таким гордым видом, будто это он был старшим сыном Шивы и сам посоветовал Сунгаю больше пить, чтобы остаться в живых.

Ло напряг память, стараясь вспомнить фамилии в списке экипажа, который ему принесли вместе с материалами расследования кораблекрушения.

— А ты видел этого… Сунгая?

— Да, да, Сунгаем его зовут, — закивал индус. — Я-то не видел, другие видели.

— Давно?

— То ли позавчера, то ли два дня назад.

Полицейский даже не обратил внимания на то, что Ло так заинтересовался механиком. Казалось, он готов был отвечать без конца на любые вопросы.

— А где его видели? — спросил на всякий случай Ло.

— Да в порту. Кто же видел-то его? И-а, никак не могу вспомнить. И видели-то пьяным. Не иначе, как от радости напился. Вот ведь как бывает. Все утонули, а он жив остался. Да кто ж его видел?

Индус расстроено зацокал языком.

— Да я к слову… до свиданья.

— А вы разве… не пойдете с нами в Четтиар? — разочарованно спросил полицейский.

— В следующий раз, — улыбнулся Ло.

«Завтра нужно будет постараться разыскать этого Сунгая, — подумал инспектор. — Хоть он и не был в последнем рейсе, может быть, что-нибудь да расскажет интересное об экипаже».