Опасные удовольствия - Левитина Наталия Станиславовна. Страница 70

– Кто такой Андрей?

– Мой друг. Сыщик. Я вас познакомлю. Классный мужик. Ален Делон и Бред Питт в одном флаконе. Только немного повернут на своей работе. Как Константин.

– Молодой?

– Да. А что? Почему ты засверкала глазами? – обеспокоился Макс и с подозрением уставился на Татьяну. – Знаешь, я заметил, стоит мне сказать слово о Пряжникове, женщины начинают сходить с ума. Ты ведь ни разу его не видела, что ты оживилась? Профессия у него интересная? Ничего интересного. Журналист – это гораздо романтичнее. – И потом, он не одинок. При его духовно-сексуальных характеристиках невозможно оставаться в одиночестве. У Андрея есть Дирли-Ду.

– Дирли-Ду? – удивилась Танечка. – Не предполагала, что это имя становится таким популярным в Москве. Я тоже знаю одну Дирли-Ду. Кстати, она в дружеских отношениях с нашим Костей.

Максим замер:

– С Костей? Рыжая такая, высокая, стройная.

– Очень стройная, – вздохнула Таня. – Ножки такие чудесные.

– Шикарно одетая?

– Вполне. И глаза у нее какие-то необыкновенные. Небесно-зеленоватые. Словно аквамарин.

– И давно она дружит с Константином?

– Не знаю, давно ли, но буквально пару дней назад приходила в гости. Мы все вместе ели торт. – Так что, я поняла, Андрей и Константин делят одну Дирли-Ду?

Максим расстроенно покачал головой. Пусть Пряжников часто бывал невыносим, но обманывать его, мельтешить за спиной – верх непорядочноети. Неужели Костя не внял разумным предупреждениям и все-таки состыковался с обольстительной, несознательной Дирли-Ду?

Татьяна заметила удрученное состояние Макса:

– Не переживай ты так. Наверняка визит Дирли-Ду к Константину вполне объясним и в этом нет ничего оскорбительного для твоего любимого Андрея. Ну вот, чувствую себя доносчицей. Может, это вовсе другая Дирли-Ду?

– Конечно, другая! – с горечью отозвался Макс. – Столица наводнена длинноногими рыжеволосыми аквамариновыми девицами с именем Дирли-Ду!

– Все равно не переживай. Все выяснится. Смотри, у меня еще торт!

Из холодильника выплыл необъятный торт с вафлями и шоколадом. Таня облизнулась. О чем можно страдать, когда тебя поджидает такое удовольствие? Но не успела она вонзить нож в середину торта, как в дверь кто-то позвонил.

– Вот некстати! – расстроилась Танечка. – А может, это Костя?

Это оказался не Костя, а Маруся.

– Я к тебе на минутку, – сказала она, снимая плащ, – хотела включить стиральную машину и обнаружила, что кончился порошок. Так вкусно пахнет. – Ты ужинаешь?

– Угу. У меня гости.

– Гости! – воскликнула Маруся. – А я по-домашнему!

Действительно, под плащом обнаружились только джинсовые шорты в обтяжку и короткая маечка с надписью по-английски «Я люблю Нью-Йорк»

Надпись отчаянно растянулась на круглом бюсте Маруси.

– Максим, знакомься, это Маруся, моя подруга, живет по соседству, именно про нее я тебе только что рассказывала. Как мы ходили в казино и выиграли. Маруся, это Максим, журналист, новый друг Константина. Представь, наш Костя и Максима потащил в казино. Но они не выиграли, а проиграли..

Таня закончила свою тираду и удивленно замолчала. Между Марусей и Максимом натянулись невидимые нити. Макс плотоядно оглядывал тесную маечку, его новые очки призывно сверкали. Маруся кокетливо улыбалась и была вся – сплошное искушение.

– Я на минутку, – повторила она, стреляя глазами. – У меня кончился стиральный порошок. Танюшка, дай «Ариэль» или «ОМО», у тебя есть?

– Сейчас, – грустно кивнула Таня. Она почему-то почувствовала себя лишней на собственной кухне.

Через пару минут, когда Таня вынесла из ванной пачку «Ариэля», Максим и близкая подруга уже стояли в прихожей.

– Я сейчас быстро провожу Марусю, а то темно. – И вернусь. Хорошо?

– Конечно, – расстроенно согласилась Таня. Действительно, голоногая Маруся подвергалась чудовищной опасности на неосвещенном участке двора между двумя подъездами.

Таня закрыла дверь, вернулась на кухню и уныло принялась за торт. «Надо наконец-то взять себя в руки, – удрученно думала она, слизывая с вафли шоколадную розочку. – Надо наконец-то похудеть. Я, конечно, нравлюсь некоторым мужчинам, но Марусины чары несравнимо более эффективны. Потому что она стройна, изящна, невесома. А я? Мамонт!»

Тане и в голову не пришло обвинить подругу в неподобающем, предательском поведении. Когда с ней случалась неприятность, она всегда винила только себя.

***

Если бы капитан Смирнов слышал, какие теплые, проникновенные слова находят некоторые женщины (Таня, Дирли-Ду, Маруся) для описания его внешности и характера, то, возможно, он не был бы сейчас таким подавленным и расстроенным.

Костя вошел в квартиру и включил свет. Лампа осветила унылые стены и интерьер, едва оправившийся благодаря стараниям соседки Татьяны от разрушительного визита преследователей. В квартире было холодно и неуютно, и Костя подумал, что многое отдал бы за счастье видеть на своей разгромленной кухне Дирли-Ду в домашнем халатике и тапочках с помпонами. И чтобы Дирли-Ду сказала: «Милый, почему ты так поздно? Я заждалась. Сварила борщ». Капитан громыхнул немытой кастрюлей на плите, спугнув отвратительного рыжего таракана. Кастрюля была пуста. Сломанный холодильник хранил в себе полпачки апельсинового сока и окаменелую сосиску. «Чудесное меню», – мрачно подумал Костя, допивая сок и отправляя в мусорный мешок мумию сосиски. У него в кармане было три тысячи – все, что осталось после разорительного похода в казино, поэтому он не купил ничего съедобного по дороге домой, питая себя мыслью, что что-то проглядел в предыдущую ревизию продовольственных запасов, – капитан весь день в составе бригады налетчиков громил крупную фирму в поисках налоговых нарушений, он трудился в поте лица, перерыл тонну документов и теперь умирал от голода. «Сварить макароны!» – вдруг осенила его блестящая мысль. Константин воодушевленно устремился к шкафу над кухонным столом. В прозрачном пакете с надписью по-итальянски издевательски болтались три вермишелинки. Костя опять с надеждой заглянул в холодильник, но теперь там уже не было вообще ничего.

Он прошел в комнату и упал на диван. Кто мог предположить, что визит в казино вместе с Максимом будет таким неудачным. Они проигрались в пух и прах. Немаленькая премия Константина и солидный гонорар Макса в мгновение ока превратились в ничто, в призрачное воспоминание, в утраченные возможности. На премию можно было купить тонну макарон, можно было безбедно существовать месяц, можно было, в конце концов, несколько раз пригласить в дорогой ресторан божественную Дирли-Ду. Если кто-то видел его в казино и начальству опять донесут о его неблаговидном поведении, не избежать очередного внушения. Начальству не понять его страсти, игра – высшее проявление его азартной натуры, в момент игры он очищен от налета условностей, он гол, незащищен, естествен, как новорожденный младенец, он таков, каким его задумал Бог. Игра – его наркотик, бегство от проблем, возможность погрузиться на время, пока бежит по кругу шарик и цифры сливаются в одну сплошную линию, в иллюзорный, радужный мир мечтаний и надежд. И в яростном разочаровании после проигрыша есть свое упоение, потому что проигрыш раскачивает маятник азарта, обостряет чувства, распаляет и без того огненный темперамент… Но как же он, однако, проиграл в этот раз! Ведь можно было бы в ресторан с Дирли-Ду… С необыкновенной Дирли-Ду, которая потрясла его воображение в первую же встречу в квартире Андрея.

Костя лег поудобнее на диване и закрыл глаза. Образ прекрасной Дирли-Ду витал перед ним и даже притуплял чувство голода. При всей своей шикарности, Дирли-Ду не казалась недоступной, она была мила и близка, и единственной преградой к ней был сыщик Пряжников. Нет, вспомнил Константин, кроме Пряжникова еще отсутствие денег. Проклятое отсутствие денег. На Дирли-Ду у него денег нет. И чтобы купить пожрать тоже нет.

Подгоняемый паническими воплями пустого желудка, оголодавший Костя поднялся с дивана и отправился к Танечке Литейник.