Экстремальная Маргарита - Левитина Наталия Станиславовна. Страница 70

— Думаешь, с компьютером поработал кто-то, кто тебе знаком и бывал у тебя?

— Не обязательно. Мою дверь открыть, как, впрочем, и любую другую, совсем нетрудно. Если есть желание, способности и заказ. Хотя и стоит на ней замок повышенной секретности. Как говорилось в рекламе.

— М-да…

И неуловимая любовница не дает мне покоя! Понимаешь, эта мымра специально подстроила так, чтобы о ее существовании знала только я. Кроме меня, никто ее не видел. А когда я начала утверждать, что у Кармелина была любовница, никто не поверил. В конце концов, все дружно пришли к заключению, что шикарная блондинка — плод моей преступной фантазии и выдумана для того, чтобы отвести подозрение от себя.

— Постой! А ведь у Германцева тоже была любовница! — внезапно вспомнил Денис.

— Что?! — взвилась Маргарита. — Как?! И я не знала?! Не может быть!

— Была, я тебе точно говорю. И я думаю, девицу специально подослали Артему, чтобы выманить его из норы. Подставить под пулю снайпера.

— Денис, ну что ты говоришь! Артем таскал меня за собой, как старый чемодан, по всем злачным местам, столь им любимым. Я везде сопровождала его

— Я просто не могла бы не заметить существования любовницы.

— Однако она существовала. Когда мы с ним ездили к ней, он оставлял тебя дома. Кажется, он сильно ей увлекся. А в тот день, подозреваю, она позвонила ему и назначила встречу в ресторане «Лагуна». На выходе из ресторана он попал в прицел оптической винтовки.

— Почему ты мне раньше не сказал? И следователю тоже.

— Во-первых, я ни разу не видел этой девицы

— Во-вторых, Германцев погорел на собственных темных делишках, мы с тобой тут абсолютно ни при чем. Мы честно делали свою работу. В-третьих, все, о чем я сейчас тебе говорил, относится к области догадок и предположений. А в-четвертых, наши с тобой отношения к моменту гибели Германцева напоминали безмолвную ледяную равнину. И ничего не располагало к доверительной беседе. Я, честно говоря, не надеялся когда-нибудь опять увидеться с тобой и поговорить тет-а-тет. Твой приход сегодня — из области несбыточных грез…

Денис стал первым (и пока последним) мужчиной Маргариты. Единственная попытка обогатиться сексуальными навыками была катастрофически неудачной для телохранительницы. Денис, увлеченный поглощением изысканного десерта, который так доверчиво ему был предложен невинной красавицей, не сумел вовремя остановиться, забыл о неопытности партнерши и причинил ей неимоверные страдания. С тех пор слово «секс» вызывало у Маргариты стойкие отрицательные эмоции, она испытывала брезгливость при мысли о возможности повторения этой омерзительной процедуры. Энергия, которая, конечно, будоражила молодой организм, нашла выход в диких, опасных для жизни авантюрах, усердно практикуемых Маргаритой…

— А могут быть убийства Германцева и Кармелина связаны между собой? А если у них была одна и та же любовница?

— Ну, ты увлеклась. С какой стати? К тому же мы не знаем всех деталей. Заказным убийством Германцева, насколько я знаю, вообще занимается Москва, а не город.

— А почему ты решил, что Артем ездил к женщине? Возможно, у него были деловые встречи? Там, куда вы ездили. Почему ты решил, что он встречался с любовницей, если ни разу ее не видел?

— Потому что я немного себе представляю, как выглядит удачно тра… в общем, мужик, который отлично расслабился, — ответил Денис.

Маргарита тут же опустила глаза, сморщила носик и покраснела.

— Все три раза, когда я ждал его в автомобиле у дома по улице Донбасской, он являлся с видом довольного кота, нажравшегося двадцатипроцентной сметаны. И от него чудесно пахло, наверное французскими духами.

— А ты не пытался выяснить, кто живет в доме?

— Извини, это шестнадцатиэтажка. Улица Донбасская, 58, корпус 2. Запоминай. Ведь наверняка отправишься туда.

— Что же, ты Артема и до квартиры не провожал?

— Он запретил.

— Ну и что? Вот ты, Денис, халтурщик! А если бы его грохнули прямо на улице Донбасской, 58?!

— Схалтурил, да, виноват. Но ты ведь знаешь Артема! Если ему куда-то хочется, то рвется, словно неукротимый тигр к разделанной туше буйвола

— Попробуй его останови и проконтролируй. Да, мог я, конечно, и квартиру вычислить, и хозяина «пробить», но… Поленился. Подумай, зачем мне тогда это было нужно? Захотелось человеку расслабиться, и все дела.

— Тогда это не было нужно. А сейчас бы очень мне помогло.

— Извини, боевая подруга. Хочешь, я займусь этим?

— Я сама, — не задумываясь, отвергла помощь Маргарита. Ей пришлось наступить на самолюбие, приехав ночевать к Денису. Просить его еще о чемто, кроме информации по Германцеву, она не собиралась. — Прямо утром и отправлюсь. А сейчас я, наверное, свалюсь под стол. Если ты меня не положишь куда-нибудь в более мягкое место.

— Я иногда бываю очень мягким, — вкрадчиво намекнул Денис.

— Нет! — воскликнула Маргарита. — И не надейся!

— Ладно. Ложись в спальне. Ты в состоянии заправить кровать? — Конечно…

Когда Денис появился в спальне с комплектом свежего белья, Маргарита уже дрыхла беспробудным сном прямо поверх абрикосового покрывала. Чудесная картина «Спящая красавица» сильно взволновала Дениса. Он долго стоял рядом и с нежностью смотрел на милую гостью. А потом всю ночь скрипел диваном в соседней комнате, не в силах уснуть, когда за стеной сопело в две дырки бесценное и такое соблазнительное существо.

* * *

В нарушение техники безопасности слезы капали прямо на клавиатуру компьютера. Маша смотрела на монитор, но ничего не видела перед собой. Бессовестный муж снова не пришел ночевать, наврав про очередную засаду, рейд, погоню и прочее смертоубийство, которым наполнены до отказа все ночи доблестных сотрудников уголовного розыска.

Основная идея здоровякинских ночных рейдов стала понятна Маше, едва она увидела рядом с Ильей нежную, очаровательную Настасью. Простодушный Здоровякин и не подозревал, насколько явна и очевидна была его тонкая духовная связь с возлюбленной, как резала она глаза и сердце бедной Маше.

Не зная, как поступить с изменником, еще не выработав стратегии борьбы с разросшимся во чреве семьи нежданным злом, Маша интуитивно заняла пассивную позицию. Она якобы ни капли не сомневалась в лживых словах Ильи, объясняющего, где он намерен провести ночь, она совершенно искренне отзывалась о Настасье только в превосходной степени, она не упрекала мужа за то, что он окончательно похоронил привычку ежедневно приносить домой два литра кефира, взвалив эту обязанность на Машу… Она только ревела в подушку и, словно из брандспойта, поливала слезами малышей, когда те иногда ночью заваливали в кровать к мамаше — вспомнить молодость, поваляться у теплой материнской груди… А Здоровякин был настолько увлечен любовью, переживаниями и муками совести, что не замечал молчаливых страданий жены. Он был твердо уверен, что Маша ни о чем не догадывается. Покрасневшие глаза Марии он списывал на тлетворное влияние компьютерного дисплея и с легким раздражением выговаривал фанатичной программистке за наплевательское отношение к здоровью.

Да, в последнее время все чаще в голосе Ильи звучали непривычные ноты недовольства. Он вовсе не разлюбил Машу, напротив, страдая от собственной преступной подлости, чувствуя вину перед женой, он не мог сдержать злости на себя, и брызги этой злости попадали и на Марию. Он думал о том, что если бросить жену и детей на произвол судьбы, то они конечно же пропадут' без его мудрого руководства. Близнецы окончательно оборзеют и разберут по винтику шкаф, пылесос, стиральную машину, а Мария будет сидеть перед компьютером ночи напролет и наживет себе язву, катаракту и опухоль мозга. Представляя несчастных зловредных малюток, слоняющихся по пустым комнатам с вопросом «Гыде папа? Папа гыде?», Илья с трудом глотал ком, застрявший в горле.

Однако жена, с ее математическими, многобайтовыми мозгами, почему-то по-своему поняла причину его раздраженности. Она взглянула на семейный быт новым взглядом и тихо ужаснулась. Именно так, думала Маша, смотрит сейчас на их привычный мир Илья — не глазами того прежнего, родного человека, а ледяным, предвзятым взглядом мужчины, который ежедневно должен отрываться от пленительной возлюбленной и возвращаться в тесную, захлам ленную, опостылевшую квартиру, к надоедливым детям и вечно уткнувшейся в компьютер жене. Неизменно одетой к тому же в растянутую фуфайку с эмблемой «Адидас».