Выстрел издалека - Лезер (Лизер) Стивен. Страница 11

– Предположим, что это снайпер и цель. Допустим, расстояние между ними равно пятистам футам, а угол – десяти градусам.

Опять несколько ударов по клавишам, и картинка стала трехмерной, а над целью появился пунктирный круг.

– Мы знаем, что снайпер должен находиться где-то на этой круговой линии, – продолжал свои разъяснения Энди. – Если мы наложим его возможное местонахождение на план города…

На экране появилось несколько разноцветных квадратов и продолговатых фигур.

– Я знаю, что они не очень похожи на здания, но вы понимаете, куда я клоню, – сказал Энди.

Говард улыбнулся.

– Пытаюсь.

Энди отбросил волосы со лба и поправил очки.

– Теперь можно посмотреть, какие здания по высоте и местоположению подходят для снайпера. Можно также рассчитать, на каком он должен находиться этаже, чтобы стрелять под необходимым углом. В том случае, если снайпер только один, имеются несколько точек, отвечающих этим требованиям.

С этими словами он показал четыре позиции на трехмерной карте, где здания попадали в круг.

– Но если мы увеличим число снайперов, выбор позиции сузится.

Энди склонился над клавиатурой и начал быстро нажимать на кнопки. С экрана исчезли некоторые изображения и добавились еще два снайпера. Каждый сплошной линией был связан с целью, вокруг которой проходила пунктирная линия.

– При трех снайперах, каждый из которых соотнесен в пространстве с двумя другими и с целью, позиции фиксируются более жестко. В этом случае мы будем иметь не круг, а тетраэдр…

На экране появилось объемное четырехгранное тело, вонзенное одним концом в землю.

– Такую структуру значительно сложнее вписать в план города.

Изображение опять сменилось.

– Посмотрите – все три точки, обозначающие снайперов, должны находиться на определенных позициях. У этой задачи есть только одно решение.

И Энди показал на три места, где положение снайперов совпадало с фигурами, обозначающими здания.

Говард потягивал свой кофе.

– Много ли времени отняло у вас построение этой модели?

Лицо Энди просветлело.

– Около трех часов. Но она очень упрощенная. Настоящая рабочая модель будет гораздо сложней.

– Но она возможна?

– Конечно.

– И сколько времени займет ее создание?

Энди пожал плечами.

– Построить модель со снайперами и целью – дело нескольких часов. Самое трудное – провести измерения и рассчитать углы. Мне придется поехать на место и, кроме того, внимательно проанализировать видеопленку.

– А вы еще не видели ее?

– Разумеется, нет, – удивился Энди. – Не могла же Бонни принести домой материалы, принадлежащие ФБР. Она все вечера пропадала в лаборатории, но чтобы заниматься этим дома… Нет-нет.

– Я могу устроить так, что вы увидите пленку в лаборатории, – предложил Говард.

– О'кей. И еще мне нужно попасть в Аризону в то время дня, когда была сделана видеозапись.

– Нет проблем. Вы можете поехать со мной завтра утром, а пленку просмотрите, когда вернетесь. У меня уже имеется список мест, которые собирается посетить президент. Можно на них проверить, как работает ваша система. Разрешите один вопрос. Что это даст лично вам? Конечно, ФБР покроет издержки; думаю, нам удастся заплатить за консультационные услуги, но ведь здесь масса работы.

Энди взглянул на жену, и та ободряюще кивнула головой.

– Мне бы хотелось, если вы не возражаете, написать статью об этой системе, конечно, если система сработает. Большинство проводимых мною исследований – очень скучная материя, сухая наука, а здесь компьютерное моделирование можно по-настоящему применить на практике. Получится превосходная, очень интересная статья. О ней будут говорить.

Говард обдумывал предложение Энди.

– Мы должны утвердить текст, – наконец сказал он.

– Разумеется.

– Возможно, мы сочтем нужным опустить ряд деталей. Вы это понимаете?

– Меня занимает только математическая сторона дела.

– Вы также должны отдавать себе отчет в том, что мы можем вообще решить сохранить все в тайне, и тогда вам не удастся опубликовать статью.

– И все же я рискну.

Говард кивнул.

– Ну что же, значит, договорились.

Энди расплылся в улыбке, а Бонни подошла и обняла его.

Джокер, он же Креймер, сел на дневной поезд до Херефорда. Водительского удостоверения он лишился полгода назад, когда полиция задержала его на шоссе М-25 и обнаружила, что уровень алкоголя у него в крови в два раза превышает допустимую норму. День выдался солнечный, но холодный, и Джокер надел куртку и черные шерстяные брюки. Всю поездку он просидел, погруженный в глубокое раздумье, ссутулившись, провожая невидящим взглядом сельские пейзажи, проплывавшие за мокрым от дождя окном.

Когда-то он поклялся самому себе никогда не возвращаться в казармы воздушно-десантных войск «Стерлинг-лайнз» и даже не ответил на приглашение принять участие в праздновании пятидесятилетия полка, присланное ему в 1991 году. Время, проведенное Джокером в десантных войсках, было трудным и волнующим, к тому же оно круто изменило его. Он стал не просто солдатом САС, его научили убивать, и составной частью этого обучения являлась программа обесчеловечивания, заменившая сознание Джокера холодным и жестоким суррогатом. Только после того, как он оставил полк, ему стало понятно, что он потерял. Вернее, что у него отняли.

День уже клонился к вечеру, когда он сошел с поезда. Джокер шагал, засунув руки глубоко в карманы куртки. На сегодня он взял выходной, но все еще не решил окончательно, работать ли ему на полковника. Хотелось сначала все как следует обдумать, а для этого требовалось с кем-нибудь поговорить. Лучше всего с другом. Он шел, опустив голову, но ноги сами привели его к кабачку, в который он любил захаживать. Заведение располагалось среди кирпичных коттеджей со свинцовыми ставнями и старыми, покосившимися дубовыми дверями. В кабачке работали две девушки, подававшие напитки и вытиравшие стаканы. Одну из них он узнал – ее звали Долли. Она обслужила его с улыбкой, но явно не узнавала, из этого Джокер заключил, что за прошедшие годы он, без сомнения, сильно изменился.

Он заказал двойную порцию виски «Старый ворчун». Двое молоденьких солдат, стоявших в углу бара около игрального автомата, время от времени бросали в прорезь монеты и потягивали пиво. По короткой стрижке и густым усам можно было сразу определить в них солдат-десантников, из которых, как правило, вербовались сверхсрочники в ту часть, где служил Джокер. Десантники чувствовали бы себя так же свободно и в любом лондонском баре. Джокер никогда не мог понять, почему парашютистам разрешалось придерживаться их стиля даже после того, как они зачислялись в спецподразделения. Офицеры настаивали, чтобы солдаты устанавливали гражданские номера на своих машинах и одевались в гражданскую одежду, когда не выполняли боевых заданий, однако любой уважающий себя террорист мог без проблем вычислить их и во время выполнения задания, и на отдыхе.

Джокер опустошил стакан и заказал второй. Долли поставила перед ним виски.

– По-моему, я вас знаю, – сказала она.

– Не думаю, – ответил он, подавая ей двадцать фунтов. – Можно мне взять бутылку с собой?

Девушка кивнула, завернула бутылку в красную оберточную бумагу и вручила ему вместе со сдачей.

Пока Джокер пил вторую порцию виски, в бар вошла женщина и села у стойки. Он видел ее отражение в зеркале над кассой: крашеная блондинка, очень бледная, словно ей приходится проводить много времени взаперти. Глядя на нее в зеркале, Джокер решил, что ей лет тридцать пять, но, обернувшись, понял по ее лицу, что она старше. На ней были красная блузка и черная юбка, явно тесноватая. Солдаты у игрального автомата рассмеялись, и Джокеру почему-то показалось, что они смеются над ней. Даже в лучшие времена отношения между десантниками и местными оставались натянутыми, солдаты называли местных «деревенщиной» и относились к ним свысока, а те обвиняли солдат в том, что они уводят их женщин. Потасовки, вспыхивавшие по субботам в переполненных барах Херефорда, славились по всей округе, так же как и очереди к врачу на следующий день.