Разборки олимпийского уровня - Леженда Валентин. Страница 7

— Если что, — усмехнувшись, добавил он, — если кто нас остановит и спросит, кто мы такие, хотя, конечно, это маловероятно, то ты — этот, как его, Асклепий, а я Зефир, западный ветер.

Алкидий ошарашенно кивнул.

За гаражом, где стояла колесница бога солнца, начинался темный коридор, выстланный мягким пушистым ковром (думаете, не было в Греции ковров? В Греции, тем более древней, все было! — Авт.).

В стенах коридора имелись ниши, украшенные мраморными статуями.

Фемистоклюс задумчиво почесал рыжую клочковатую бороду, принюхался, смешно двигая смуглым носом, после чего извлек из-за пазухи небольшую дощечку.

— Что это? — удивился Алкидий, вопросительно глядя на друга.

Фемистоклюс поморщился.

— Это приблизительный план Олимпа, — небрежно ответил он. — Не мешай. Так, где же здесь у них столовая?

— Как это план Олимпа? — не понял Алкидий. — Откуда он у тебя?

— От Диониса, — коротко бросил Фемистоклюс, пряча дощечку обратно за пазуху. — Нам туда.

Свернув в очередной коридор, друзья резко остановились, увидев шедшего им навстречу Гефеста. На шее знаменитого олимпийского изобретателя висел странный деревянный ящик с намотанной на катушку веревкой (проводом. — Авт.).

По мере того как Гефест продвигался по коридору, катушка разматывалась, и небесный кузнец аккуратно запихивал толстую черную веревку под ковер.

Фемистоклюс стремительно шмыгнул в ближайшую нишу и спрятался за статуей.

— Пс-с-с… — тихонько позвал он остолбеневшего друга.

Но Алкидий, тупо уставившись на Гефеста, даже не сдвинулся с места.

— Прячься, придурок, — злобно прошипел Фемистоклюс, но друг его, похоже, даже не услышал.

Как завороженный смотрел Алкидий на живого бога, не в силах пошевелиться.

Ситуация грозила срывом всей операции.

Гефест же, занятый протягиванием своей веревки, ничего вокруг не замечал. Остановившись посередине коридора, он вытащил из висевшей на груди деревянной коробки некий продолговатый темный предмет и, поднеся его к губам, громко сказал:

— Алло, Аполлон, как слышно, я протянул шнур аж до последнего яруса.

Продолговатый предмет в руке Гефеста тихо зашуршал и пару раз квакнул в ответ.

Кузнец улыбнулся:

— Порядок.

Проходя мимо посторонившегося Алкидия, бог огня остановился и удивленно на него посмотрел.

Фемистоклюс в нише за статуей укусил намотанную на кулак бороду.

— Привет, Асклепий, — весело сказал Гефест. — А я слышал, ты сейчас гостишь в Итаке. Что случилось, почему ты вернулся раньше времени, неужели мозоли у Одиссея сами прошли?

— Э… — неуверенно произнес Алкидий.

— А, ну ладно, в жизни всякое бывает, сами прошли, и хорошо, тебе забот меньше, а я вот… — Гефест похлопал рукой по деревянному ящику, — телефонтий провожу, чтобы боги могли на расстоянии переругиваться, не опасаясь при этом нанести друг другу тяжкие телесные… — И бог огня весело рассмеялся.

— Э… — снова неуверенно отозвался Алкидий.

— Ладно, не буду тебя больше задерживать. — Гефест дружески потрепал грека по плечу. — Передавай привет Танату, что-то слишком часто он в последнее время у тебя клиентуру перебивает. Да и это… — спохватился кузнец, — к Зевсу заскочи, он давеча просил тебя к нему зайти, у него опять геморрой разыгрался.

И, приветливо улыбнувшись, Гефест скрылся за поворотом.

Веревка на ковре еще какое-то время дергалась, но вскоре затихла.

— Разрази меня Аид, — сказал, выбравшись из своего укрытия, Фемистоклюс. — Неужели пронесло?

— Э… — попытался ответить Алкидий.

— Ничего, братец, — ободряюще сказал другу Фемистоклюс, — в нашем деле не такое еще бывает. Идем скорее, пока Зевс на Олимп не вернулся. По некоторым данным, он сейчас ночует у очередной смертной бабы, перевоплотившись в ишака.

— Но откуда? — спросил обретший наконец дар речи Алкидий. — Откуда ты обо всем этом знаешь?

— Я же тебе уже говорил, — ответил Фемистоклюс, — на прошлой неделе я встретил в одном из питейных заведений Диониса, и он за чашей вина выложил мне план, как можно круто насолить олимпийцам.

— А зачем ему это?

— Да сатир его знает, — пожал плечами Фемистоклюс. — Скучно мужику, мается от безделья, с жиряки готов всю Грецию опоить, если бы Зевс ему, конечно, позволил.

В конце коридора друзья обнаружили громадный пиршественный зал, по случаю позднего времени, естественно, пустовавший. (Боги тоже мужики и отдыхать от постоянных пьянок даже им надо. — Авт.).

— Этих залов на Олимпе где-то чуть больше семи десятков, — пояснил ошарашенному приятелю Фемистоклюс. — Хорошо, если за год боги хотя бы в половине побывают. Гименей, говорят, однажды в них заблудился. Бродил по пустым коридорам и орал благим матом, пока его Гермес не вывел.

Алкидий в очередной раз мертвенно побледнел.

— Но ты не бойся, — усмехнулся Фемистоклюс, — мы не запутаемся, у меня есть карта.

Тем не менее того, что им было нужно, греки в пиршественном зале не нашли.

— Вот зараза, — покачал головой Фемистоклюс, — а время-то идет.

Свернув в очередной коридор, друзья наткнулись на чинившего сандалии Гермеса.

На этот раз Фемистоклюс не растерялся, ловко сымпровизировав.

— Привет, — нагло сказал он вестнику богов, сосредоточенно ковырявшему разобранный правый сандалий.

— Здорово, — не поднимая головы, отозвался Гермес.

— Не подскажешь ли, приятель, — продолжил Фемистоклюс, от наглости которого Алкидий был готов вот-вот упасть в обморок, — где здесь поблизости можно раздобыть амброзии?

Гермес не глядя указал в конец коридора:

— Там в углу автомат, кинешь две монетки.

Поблагодарив, Фемистоклюс поволок полумертвого от страха приятеля в конец коридора.

Там действительно оказалось нечто напоминавшее большую собачью будку. В высоком сером ящике имелась специальная прорезь для монет и овальное окошечко пока неизвестного назначения.

Выудив из-за пазухи пару серебряных монет (да знаю, что их также не могло быть в Древней Греции, но негодующим по этому поводу товарищам советую перечитать эпиграф к роману. — Авт.), Фемистоклюс ловко засунул их в узкую прорезь.

Серая будка дернулась, громко загудела, и через секунду в овальном окошечке уже лежала прозрачная фляга, наполненная нежно-розовой жидкостью (слава Зевсу, хоть не кока-колой. — Авт.).

Радостно захихикав, Фемистоклюс передал флягу Алкидию.

— Держи свое состояние и смотри не урони.

Алкидий нервно вцепился в прозрачную флягу.

— А теперь, — Фемистоклюс снова держал в руках заветную дощечку с кратким планом Олимпа, — нам нужно добраться вот до этой террасы.

Как оказалось, нужная терраса находилась совсем рядом.

Это был небольшой выступ под открытым небом, на котором клубились темные облака.

Ярко светила луна, висевшая практически вровень с Олимпом.

— И что дальше? — Алкидий, сжимая в руках флягу с амброзией, воровато огляделся.

— Сейчас увидишь, — ответил Фемистоклюс. — Жди меня здесь и никуда не уходи.

Сказав это, рыжебородый грек скрылся во тьме коридора.

Вернулся Фемистоклюс где-то минут через десять.

Под мышкой он нес две пары лохматых белых крыльев.

Беззаботно посвистывая, он сунул одну пару бледному приятелю.

Алкидий судорожно сглотнул:

— Ты хочешь, чтобы…

— Да-да, — перебил его Фемистоклюс. — Давай, скорее цепляй их себе за спину, там есть специальные ремни.

— Но…

— Никаких “но”: или так, или никак.

Надев крылья, друзья окончательно стали походить на двух свихнувшихся идиотов.

— На счет “три” прыгаем, — сказал, взмахнув крыльями, Фемистоклюс. — Раз, два, три…

И они прыгнули. Уже в полете Фемистоклюс предостерег друга:

— Запомни, Алкидий, не приближайся слишком близко к луне — воск потечет и крылья развалятся. Меня Дедал предупредил, он проверял на собственном сыне…

Глава 3

О РАЗДАЧЕ РОЗОВЫХ СЛОНОВ И О ТОМ, КАК ПАРИС ПОХИТИЛ ЕЛЕНУ

— Так. — Утвердившись на троне, Зевс обвел присутствующих мрачным взглядом.