Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 (СИ) - Северный Михаил. Страница 29
— Так был я, чего не был. Как и все ходил, дедушка. Только я застенчивый был, ага. Вот и на глаза не показывался, на коленках не сидел, вирши Снегурочке не рассказывал.
— Как ты ее назвал?
Фома охнул и замер, начал дрожать и вдруг на колени упал:
— Чего же я не так сказал, дедушка? Ты меня извини по-братски. Ничего плохого не хотел сказать.
— Как ты назвал внучку мою?
— Эм… — он молчал и смотрел в лицо старику снизу вверх, боялся оступиться, хитрый колорадский жук.
— Ну?
— Сне… гурочка? Это не я придумал, все так вашу внучку называли. По доброму, без задних мыслей. Снегурочка, внучка дедушки Мороза?
Ствол уперся ему в лоб и перепуганный завыл, кося взглядом в сторону, искал кого-то или ждал.
— Де де де дедушка Мороз, — он почти прошептал окончание и зажмурился ожидая грохота и удара в лоб, который выключит свет в его комнате навсегда. Пуля с такого расстояния пробьет голову насквозь и выйдет через затылок, унося с собой на стенку ошметки плоти и мозгов.
5
Лысый не убил его. Только подвигал морщинами в попытках подумать. Фома мысленно выдохнул, «спасибо что живой», как говорится. Где Галка пропала? Какого хрена её так долго нет? Прошло достаточно времени чтобы вернуться, начать, блин, беспокоиться о муже и пойти на поиски. Где дети? Где племянники? Где хоть кто-нибудь? Почему когда он им нужен, то быстро прибегают, а как помощь нужна отцу ни одного отпрыска нет и близко. Может они залегли неподалёку и следят за ними? Боятся подобраться ближе? Ну так пока они будут думать старик его всё-таки порешит. Уже пришлось отсосать двустволку, что дальше? Куда нечистый надумает вставить ствол следующий раз?
— Ладно, вставай.
— Зачем? — голос предательски дрогнул. — Спасибо я посижу.
— Вставай. Пойдем снежного ангела лепить.
— Что?
— Пойдем, поможешь мне. Если всё пройдет хорошо — отпущу. Руки опусти.
Они обогнули стену и через пролом вернулись внутрь, на место гибели Женьки. Фома шел первым, ощущая двойной взгляд стволов на спине и непроизвольно ёжился, как от холода. Дед топал за ним и молчал пока они не остановились у тела погибшего.
' Не надо, — вдруг Фома четко понял, что дед хочет сделать. — Не убивайте. Боже, у меня дети. Я боюсь, не убивайте. Только не здесь.'
Он не падал только потому что не хотел рухнуть коленями в кровь, которая обтекала Женьку, как море большой остров. Сил у него уже практически не осталось. Легкое дуновение ветерка унесло бы его в соседнее село. Если бы лысый хлопнул в ладоши у него бы лопнуло от страха сердце.
«Обернись и посмотри мне в глаза».
Он не мог повернуться. Ноги не слушались. Они ослабли и дрожали, если бы он повернулся, то потерял бы равновесие и лег лицом на деревянное покрытие пола.
«Обернись!»
Он постарался. Медленно переставил левую ногу, развернул туловище и переставил правую следя за тем, чтобы его не занесло, как машину на повороте. Так потихоньку движениями инвалида он развернулся и увидел деда. Тот опустил ружье и странно смотрел на него.
«Разве я похож на того, кто хочет убивать, человек? Посмотри на меня.»
Он посмотрел увидел старика, который стоял перед ним весь в грязи, обритый наголо, с морщинами под глазами и невероятно изможденный.
«Послушай.»
Фома вдруг услышал совершенно чуждые звуки. Колокольчики. Фыркание животных. Шум городской улицы. Смех детей и негромкие разговоры взрослых. Звуки шли отовсюду и ни откуда. «Морок, — подумал Фома — наводит на меня гад гипноз свой, нечистый». «Хо-хо-хо!» — кричал кто-то глупым голосом.
«Что ты слышишь?»
«Не знаю. Городскую улицу. Ярмарку может быть».
«Ты слышишь радость. Ты слышишь детское счастье. Взрослое тоже. И ещё праздник. Это — моя стихия, а не убийства людей даже плохих. Вот что меня интересует, и в какую атмосферу я хочу окунуться снова и снова. Но кое-что произошло, и я перестал понимать происходящее. Я вышел раньше срока как недоношеный ребенок и вокруг меня происходят странные вещи. Я родился не в том мире в котором должен был, понимаешь? Меня выплюнуло не туда. Здесь злые врачи, акушерка с черными глазами и пропали родители, а стены роддома покрыты слизью.»
«Чего?»
«Это метафора, человек. Не ломай голову, зря я тебе это рассказываю. На самом деле всё просто. Сейчас мы спасем твоего друга и он пойдет со мной. А ты пойдешь домой к своей жене и детям. Мы забудем друг о друге и простим обиды.»
«Хорошо».
'Не отвечай так поспешно, выдаёшь желание обмануть. Просто делай как я говорю и не вздумай хитрить. Не пытайся меня убивать ты не того уровня, чтобы злить Лютого. Ты веришь мне?
Фома верил и опять поспешно кивнул. Деду это не понравилось и он презрительно скривился.
«Ладно. Сейчас мы вдохнём жизнь в твоего друга. Немного холода ему в крови не помешает. А мне не помешает напарник».
Дед присел рядом с трупом и вроде как проверил у него пульс на шее.
«Чтобы сделать из человека снежного ангела нужно заменить кровь бродящую по кругу в его организме на холод. Я могу сделать это, но сначала нужно выцедить из него всю кровь до капли. Нельзя допустить смешения холода и человечности — это может привести к самым разным реакциям. Ты подержишь тело, пока я вскрою его в районе горла, вены на руках, надрезы на ногах и животе. Обычно мы развешивали тела на ветках деревьев, так было легче работать и кровь выходила быстрее, но здесь я не знаю как всё провернуть идеально, инструментов тоже нет подходящих.»
«Нечистые. Не зря вас так называют. Вы же звери. Сволота. Как так можно с человеком?»
«Это было давно и уже не практикуется сотни лет. Я и сам почти забыл каково это лепить снежного ангела.»
«Так зачем ты это делаешь?»
Фома понял, что забывается, но остановиться уже не мог. Его коробила эта ужасная ситуация, все человеческое естество сопротивлялось тому, что им предстояло сделать. Лысый смотрел на него как на безногого нищего — жалея.
«Странные вы люди. Ты же сам меня вынудил. Твои друзья меня заманили в ловушку и собирались продать, как раба. Твои родственники и друзья стреляли в меня. Ты привязал меня к мотоциклу и собирался пытать. Ты рассказал мне про Вонючий Улей и спрашиваешь зачем мне Ангел? Без друга и напарника мне не выжить в вашем мире. Мне нужен тот, кто прикроет мне спину и поможет разобраться, слишком много у меня здесь дел. Разобраться в происходящем, освоиться в вашем мире, найти Бабу и тех, кто обидел меня вчера. А потом я вернусь домой. Распечатаю вход, поставлю самовар, наношу воды, нагрею её, выкупаюсь и буду пить чай с малиной которую собирала и закручивала в банки моя…»
Он замолчал, не желая называть имя.
' Но сейчас мне придется слепить Ангела и нарушить ещё много правил. Она будет надрываться в моей голове, будет кричать, будет просить чтобы я не делал этого. Но мне придется делать страшные вещи, я чувствую это. И мне это не нравится. А еще больше это не понравится тем, кто встанет у меня на пути.'
Фома вздрогнул. Ему показалось, что льдинка упала сверху и растаяв у него на вороте протекла холодным стремительным ручьем между лопаток.
«Ты ведь не будешь мешать мне, человек?»
Глава 10
Рождение Ангела
1.
«Слепить Ангела!» Если человек хочет сотворить какую-то безумную дичь, то он обязательно назовет её благородным, красивым словом. Ангела, блин. Лысый некромант хочет оживить труп и ещё Фому впутывает в это. Где подевалась Галка, черт бы ее побрал?
Дед поднял бесхозный кинжал, подошел к мертвецу и встал у него между расставленных ног, внимательно осмотрел — поднял одну руку, потряс ею, потом вторую и кажется остался доволен. Обернулся и махнул рукой:
— Иди сюда!
— Не надо, — еле слышно просипел Фома, — пожалуйста, не надо.
— Что такое? — удивился лысый. — Что случилось? Ты обещал помочь. Нужно придумать как его подвесить повыше. Ты же местный — соображай. Быстрее сделаем, быстрее простимся.