Голубой вальс - Ли Линда Фрэнсис. Страница 46

– Какие еще цветы? – растерянно спросила Белл. – Я ничего не заказывала.

Посыльный перечитал свою памятку и пожал плечами:

– Вот тут сказано. Я должен промерить танцевальный зал, чтобы определить места для цветов.

– Промерить танцевальный зал? И по чьему же указанию?

– Сейчас скажу. – Посыльный вновь заглянул в свою бумажку. – Наверное, Стивена Сент-Джеймса.

– И какое отношение имеет Стивен Сент-Джеймс к моему танцевальному залу? – раздраженно спросила Белл.

На этот вопрос никто не ответил. Она почувствовала, как в ней закипает кровь. Что он замышляет на этот раз? Почему с такой бесцеремонностью вмешивается в ее жизнь? Ее охватила ярость. Ярость эта была в значительной мере порождена страхом, что она сама, по своей доброй воле уступит его требованиям. Ну уж нет! На этот раз она так просто не поддастся. Она женщина свободная, независимая. Сколько трудов приложила, чтобы ее дом походил на дом, о котором всегда так мечтал ее отец. И ее ожидания должны вот-вот сбыться. Ведь до Дня святого Валентина остается всего две недели.

Слова Стивена о том, что ее отец не приедет, прочно засели у нее в голове. Она внимательно огляделась кругом, ища поддержки в окружающей обстановке. И вдруг почувствовала, как в нее просачивается холод, но не тот холод, который царил снаружи, за парадной дверью, а совсем другой. Вместо подбадривающей надежды, которую она предполагала обрести в здешней обстановке, все вокруг внушало ей лишь отчаяние.

«Зачем я себя обманываю? – мелькнула у нее горькая мысль. – Стивен прав. Какие основания у меня верить, что отец и в самом деле приедет?»

Она зажмурилась, чтобы не видеть холодной, жестокой реальности, забыв о стоящих возле нее людях, озабоченно взиравших на нее. Белл ощущала только, что фундамент, на котором она строила свою жизнь, начинает давать трещины. Все, во что она верила, все, что поддерживало ее столько лет, рассыпается. У нее было такое впечатление, будто она осталась на утлом плоту посреди грозно бушующего моря.

– Мадам, – окликнул ее Гастингс. Ее глаза открылись.

– Вы ничего не сказали о цветах, – настаивал на своем посыльный.

Кто знает, зачем Стивен хочет наполнить ее дом цветами? Все это, вероятно, входит в его план: вдребезги разбить ее мечты о скалы реальности, затем вторгнуться в ее жизнь и полностью подчинить своей воле.

Ярость возвратилась с новой силой.

«Во всем виноват Стивен!» – не размышляя, подумала она. Это он лишил ее всякой надежды и не заслуживает ничего, кроме ненависти.

Не говоря ни слова, она вылетела на улицу и поспешила к двери Стивена. Разумеется, ей даже в голову не пришло позвонить. Когда, широко распахнув дверь, она вбежала в вестибюль, то, к своему удивлению, услышала страшный грохот. Чуть погодя грохот повторился. Послышались отчаянные мольбы Адама. Эти мольбы отвлекли ее от собственных бед, и она поспешила в кабинет Стивена.

Зрелище, которое она там увидела, поразило ее. Она всегда думала, что Стивен напоминает пантеру. Но она еще никогда не видела его в ярости воочию: он тряс и таскал по комнате какого-то незнакомого ей человека, словно тряпичную куклу. Адам безуспешно старался оттащить брата.

– Что здесь происходит? – спросила Белл.

Только что бушевавшая в комнате буря как по мановению волшебной палочки улеглась. Стивен оцепенел. Пожалуй, только голос Белл мог с такой быстротой прояснить сумбур в его мыслях.

Взглянув на свои окровавленные руки, Стивен испытал сильное потрясение. Он так и не понял, чьей кровью обагрены его руки – кровью Тома, сидевшего на полу, или своей собственной. Впрочем, это было ему все равно. Стивен медленно повернулся лицом к Белл.

– Что здесь происходит? – повторила она. Только тогда Стивен окончательно пришел в себя.

И сразу же вспомнил, как только что видел брата – брата, за чью судьбу он отвечает вот уже много лет! – в объятиях мужчины. Он и сам не знал, какое чувство преобладает в его душе: отвращение, гнев или, может быть, страх.

Ведь это он воспитал брата. Именно на нем лежит ответственность за Адама. Никогда еще Стивен не переживал такого поражения. На него тяжким бременем легло чувство вины, но он тут же воспротивился ему. Нет, черт побери, это не его вина! И тут на помощь пришел гнев.

– Убирайся из моего дома, Белл, – медленно проговорил он и, обращаясь к брату, добавил: – И ты тоже!

Адам выдержал его тяжелый взгляд:

– Ну пожалуйста, Стивен. Разреши, я тебе объясню…

– А что тут объяснять? – взорвался Стивен, так и не придя в себя. – Нам не о чем говорить! – Он даже не мог назвать брата по имени. – Я хочу, чтобы ты и твой… друг тотчас же ушли отсюда. Проваливайте!

– Именно это я и предполагал! – закричал Адам. – Чего еще можно ожидать от такого узколобого, ограниченного эгоиста, как ты?

Стивен весь напрягся.

– Я пытался поговорить с тобой! – продолжал кричать Адам. – Пытался заручиться твоей помощью! – Тут его голос смягчился. – Почему ты не захотел меня выслушать? Почему бы тебе не принять меня таким, какой я есть, вместо того чтобы превратить в такого, каким ты хотел бы меня видеть? Неужели ты не можешь хотя бы попытаться?

– Принять это? Да ни за что на свете! Это – отвратительное извращение, которого никто не захочет принять.

– Белл принимает меня. Почему ты не можешь? Стивен медленно, очень медленно перевел свой уничтожающий взгляд на Белл:

– Ты знала?

– Да, – ответила она, с вызовом вздернув подбородок.

– И почему же ты мне не сказала?

– Не мое дело раскрывать чужие тайны, Стивен. Теперь ты знаешь. Но ты, кажется, упускаешь из виду один очень важный факт.

– Какой же именно? – спросил он с горькой усмешкой.

– Как бы ни возмущал тебя образ жизни Адама, он по-прежнему остается твоим братом.

Стивен посмотрел на нее, потом на Адама.

– Уже нет, – выдавил он. И большими шагами вышел из кабинета.

Белл и Адам, поглощенные своими мыслями, посмотрели ему вслед.

– Ты в нем не нуждаешься, Адам, – сказал Том с дивана.

– Нуждаюсь, – не оборачиваясь, ответил тот. – И гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Он – вся моя семья. – Опустив голову, Адам добавил: – Я думаю, тебе лучше уйти.

Том неуклюже поднялся с дивана. В дверях он повернулся и хотел было что-то сказать, но Адам сразу же оборвал его:

– Ни слова больше. Уходи!

Том с негодующим видом повиновался.

Адам и Белл остались вдвоем в опустевшей комнате.

– Ты, наверное, услышала из-за стены весь этот галдеж?

– Нет, – прошептала она, – я и понятия не имела, что у вас творится. К нам пришел какой-то человек и говорит, что должен измерить мой танцевальный зал, чтобы определить места для цветов. Я явилась, чтобы потребовать объяснений.

– Это, наверное, для приема, который устраивает Стивен, – устало вздохнул Адам. – Он не предупредил тебя об этом своем намерении?

– Для приема? – удивилась Белл. – Какого приема?

Адам все еще смотрел на дверь:

– Прием устраивается по случаю Дня святого Валентина – твоего дня рождения.

Голова у нее пошла кругом. Стало быть, Стивен хочет устроить прием в честь ее дня рождения.

Она пошатнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за спинку дивана.

Глава 21

1877 год

Ренвилл

День святого Валентина. Наконец-то наступил ее день рождения!

Когда она проснулась, отец уже ушел на работу. Вернется он только к обеду.

У нее достаточно времени, чтобы подготовиться к празднику.

Итак, ей исполнилось тринадцать. Магическая дата, когда детство остается позади, так по крайней мере всегда говорила ее мать.

Невыразимая грусть наполнила ее.

– О мама! – прошептала она в тихой комнате.

Хотя это был ее день рождения, она приготовила особый подарок и для своего отца – подарок, который должен был ему понравиться. Белл уже представляла, как засверкают его серебристо-голубые глаза, когда, вернувшись домой, он развяжет бечевку и развернет коричневую оберточную бумагу.