Зигзаги судьбы - Ли Линда Фрэнсис. Страница 4

Эта мысль заставила Грейс криво усмехнуться. Что ж, лучше усмешка, чем бесполезные слезы, которые просятся наружу вот уже шестнадцать часов, двадцать три минуты и девятнадцать секунд – с того момента, как она сделала последний судьбоносный шаг в церковную галерею. Значит, у Господа другой план в отношении ее.

Правда сейчас, сидя в одиночестве в своей квартире и стараясь изо всех сил забыть и о подарках, и о ночном любовном приключении, Грейс не была полностью уверена в том, какой же у Господа может быть план. Ведь ей почти тридцать, у нее сестра и мать, которые доводят ее до истерики, и отец, любитель гульнуть на стороне. А вот перспектив заиметь собственную семью теперь никаких.

Однако, несмотря на все это, Грейс не жалела о браке, который, без сомнения, закончился бы полной катастрофой, хотя она и осознала это в последнюю секунду.

Покончив со свадебным платьем, Грейс принялась расхаживать по комнате, но внезапно остановилась. С запозданием она подумала, что стук каблуков ее туфель по паркету эхом будет отдаваться в нижней квартире. Грейс сняла туфли, решив, что вовсе не обязательно тревожить нового нижнего соседа – вдруг он решит подняться в ее квартиру, чтобы пожаловаться на шум.

Да, если бы он сделал это, то очень удивился бы. Интересно, а что бы он сделал, узнав ее? От этой мысли сердце Грейс забилось сильнее.

Все, хватит. Никаких мыслей об этом мужчине. Она будет избегать своего соседа, как чумы, даже если для этого придется никогда больше не надевать шикарные комнатные туфли!

Грейс собрала волосы в конский хвост, укуталась в длинный халат и отправилась на кухню. Из всех помещений своей квартиры она больше всего любила кухню. Стены здесь она выкрасила в тот же светло-желтый цвет, а потом нанесла по трафарету цветной бордюр вокруг окна и дверного проема. Белые кухонные полки сливались по цвету с кафельной плиткой над раковиной, в которой было и несколько цветных вставок. Окно кухни выходило на двор, выложенный красным кирпичом и окруженный заснеженными растениями и деревянными скамейками. Нельзя сказать, что Грейс охотно готовила, но она любила печь, находя столь необходимое успокоение в смешивании муки и сахара, ароматной ванили, корицы и мускатного ореха.

Раздался звонок телефона. На автоответчике уже накопилось двадцать три сообщения, наверняка оставленных матерью и сестрой. От кого же это сообщение? Чуть поколебавшись, Грейс прошла в гостиную и сняла трубку:

– Алло.

– Наконец-то! А мы с мамой ужасно переволновались. Я звонила тебе всю ночь. Где ты была?

Чувство вины окрасило румянцем щеки Грейс при звуках голоса старшей сестры, Сюзанны. Высокая, красивая, образец элегантности и хороших манер, с врожденной склонностью все драматизировать, почти такой же, как у их матери.

Грейс всегда как-то выделялась в семье, она отрицала театральность, не поддавалась порывам эмоциональной напряженности, которая вечно витала вокруг Коулбруков, словно мотыльки вокруг пламени. На протяжении многих лет решительно избегала той шаткой грани, на которой балансировали мать и отец, словно не видели другого способа существования.

Не будучи уверенной в том, что готова сейчас к разговору с сестрой, Грейс пробурчала в трубку с каким-то ближневосточным акцентом:

– Ох, мисс, я не знаю, кто вам нужен.

– Грейс, не пытайся одурачить меня, – возмутилась Сюзанна.

На этот раз Грей изобразила китайский акцент.

– Плостите, невелный номела. – И положила трубку. Уже не обращая внимания на телефон, который тут же снова зазвонил, Грейс приготовила себе чай с молоком и сахаром, уселась у окна и наклонилась, прижавшись лбом к холодному стеклу. Эту квартиру она купила три месяца назад, когда они с Уолтером решили, что разумнее купить жилье, чем снимать. Конечно, это был не загородный дом, о котором мечтала Грейс, но Уолтер обещал, что вскоре появится и дом. И Грейс поверила будущему мужу, действительно поверила.

Слава Богу, эта квартира принадлежала ей. В качестве свадебного подарка отец оплатил первый взнос, но взял с нее обещание, что бумаги на квартиру она оформит только на свое имя. Что ж, все вполне в духе мужчин.

Зажужжал домофон, извещая о том, что кто-то стоит у входной двери. Первой мыслью Грейс было, что это сестра. Но сегодня была суббота, а субботний ленч с друзьями – это для Сюзанны святое. Она могла позвонить по телефону, но уж никак не нашла бы время пройти через Центральный парк, чтобы вразумить сестру. Нет, Сюзанна может появиться утром в понедельник или во вторник после обеда. В свое свободное время.

На какую-то секунду сердце Грейс дрогнуло при мысли, что это может быть Джек Беренджер. Но конечно же, это не мог быть он. Он ведь понятия не имел, где она живет, а она старалась не шуметь, чтобы не беспокоить соседа. И потом, человек, живущий в этом доме, не стал бы выходить на улицу к домофону, а просто позвонил бы в ее дверь.

Грейс осторожно нажала кнопку домофона.

– Кто там?

– Уолтер.

Грейс отпрянула, словно ее обожгло. Уолтер? Неужели пришел извиняться?

Грейс охватил приступ ликования. Уолтер. Он пришел, чтобы упасть перед ней на колени, вымолить прощение. Ей не терпелось увидеть эту сцену. Она будет сидеть в кресле, откинувшись на спинку и в задумчивости приложив палец к подбородку. А он будет стоять перед ней столбом.

Грейс нажала кнопку домофона, впуская Уолтера, и поспешила в ванную привести в порядок прическу. Увидев свое отражение в зеркале, Грейс ахнула. Торопливо ополоснула лицо холодной водой, удалила с помощью крема остатки размазанного макияжа, попудрила плечи. Побежала в спальню, скинула халат, натянула джинсы и вязаный свитер, сменила красивые домашние туфли на легкие теннисные тапочки. В гостиной Грейс появилась в тот момент, когда несостоявшийся муж постучал в дверь второй раз.

Открыв дверь, Грейс обнаружила, что Уолтер стоит, прислонившись к стене и опустив руки вдоль тела. Он тяжело дышал, видимо, после быстрого бега по лестнице. При виде Грейс Уолтер выпрямился, оторвался от стены и нерешительно улыбнулся. Ох уж эта улыбка! Именно из-за нее Грейс позволила матери и сестре убедить себя в том, что Уолтер хороший человек.

Он вскинул голову. Прядь золотистых волос упала на лоб, и Грейс почувствовала, что ее злость начинает утихать. Что ж, возможно, она обдумает его извинения...

– Я и забыл, что ты живешь так высоко, – начал Уолтер.

– Ничего, это хорошее физическое упражнение. – Грейс считала, что подъем пешком по лестнице идет на пользу ее фигуре. А после сцены в церкви поняла, что такое упражнение было бы полезно для задницы и бедер Уолтера. Внезапно его золотистая прядь показалась ей не такой уж привлекательной.

Уолтер сунул руки в карманы и качнулся на каблуках.

– Да-а, вот...

Ага, ему неловко. Грейс подумала, что извинение дорого обойдется жениху. И все же возмущение постепенно отступало. Ладно, она устроит ему хорошую головомойку, а потом пошлет в магазин.

– Я хочу забрать кольцо.

Прошла минута, а может, и четыре. Грейс никак не могла вникнуть в смысл слов, прозвучавших вовсе не как извинение...

– Что?

– Кольцо. – Уолтер пожал плечами. – Я хочу забрать его.

– Ты за этим явился сюда?

– Я же не квартиру у тебя прошу.

– Уолтер, ты в своем уме? Это моя квартира.

– Ты сотню раз говорила, что это наша квартира. – Уолтер прошел в гостиную и остановился возле кучи свадебных подарков. Его взгляд упал на часы с цветным циферблатом, лежавшие в коробке на белой подушечке. – А это кто прислал?

Грейс недоуменно покачала головой:

– Мистер и миссис Герберт Блэкуолл, наверное.

– Какая прелесть! Я могу их взять?

– Нет, не можешь. Я их верну. Как и остальные подарки.

– Ну и зря.

– Зря?

– Сомневаюсь, что эти часы нужны Блэкуоллам. Они люди состоятельные. Ладно, я не претендую на квартиру или подарки. Но кольцо – совсем другое дело. Ведь это я заплатил за него.

– Половину! Ты ведь сказал, что мы должны быть равноправными партнерами и что мне следует заплатить половину. Помнишь?