Двойная игра - Ли Роберта. Страница 41

— Нет, спасибо. Боль вполне терпима. Я бы хотела повидать родителей, если они еще здесь.

— Они ждут в приемной вместе с вашим женихом.

Уже второй раз медсестра упомянула о женихе, и Кэсси подумала: кто бы это мог быть? Питер Мэйсон? Клайв? Но с какой стати им быть здесь? Она ведь вовсе не умирает.

— Я хочу видеть только родителей, — сказала она, зная, что от них узнает обо всем.

Тревога сменилась радостью, когда отец и мать наклонились поцеловать Кэсси.

— Как же ты нас напугала, — сказала мать, усаживаясь возле кровати и взяв Кэсси за руку. — Эти три дня — самые ужасные за всю нашу жизнь.

— Три дня! — воскликнула Кэсси. — Неужели я так долго была без сознания?

— Да. У тебя было сотрясение мозга, к тому же пришлось делать пластику носа, что отнюдь не ускорило твое выздоровление, — сообщил Лютер Эллиот. — Гэйл со Стивеном отделались царапинами и сейчас уже на ногах. Вчера начались съемки в Риме, Стивен рвется туда, но они оба отказываются уехать, не повидавшись с тобой.

— По-моему, ты должна повидать сначала их, а потом Майлза, — сказала мать. — Тогда они спокойно вернутся в отель и упакуют свои вещи.

— Майлз! — Кэсси попробовала сесть, но тут же со стоном упала на подушку. — Что ему здесь нужно? Если он сказал, что обручился со мной…

— Нам он ничего такого не говорил. Сказал так только врачам, иначе они не дали бы ему никаких сведений о тебе. Ведь он был здесь намного раньше нас. Узнав, что с тобой произошло, он немедленно вылетел в Испанию.

— С целой тонной цветов! — сухо вставил Лютер Эллиот.

— Как он узнал?

— От Гэйл.

Кэсси глубоко вздохнула.

— Папа, попроси Гэйл и Стива зайти прямо сейчас, ладно?

Родители вышли, и тотчас в палате появились Гэйл и ее муж.

— Ничего не скажешь, нам всем крупно повезло. Мы же были на волосок от гибели! — с порога выпалила Гэйл.

— Тем не менее мы живы и здоровы, так что кончай драматизировать ситуацию. Лучше скажи, какого черта ты звонила Майлзу?

Гэйл перевела умоляющий взгляд на мужа, но тот лишь покачал головой.

— Сама звонила, дорогая, сама и объясняй.

— Вот именно, я жду, — вкрадчивым тоном сказала Кэсси. — И давай побыстрее, потому что через пять минут я тебя прикончу!

— Я-то думала, ты мне спасибо скажешь! — возмутилась Гэйл. — Я ведь знаю, что ты любишь его, а когда я увидела тебя в машине «Скорой помощи», мне показалось, ты на пороге смерти, вот я и подумала, что ты захочешь напоследок увидеть его!

— Господи, да я же всего-навсего сломала себе нос и ушибла несколько ребер!

— Откуда мне было знать? Вид у тебя был жуткий. Майлз, наверно, подумал то же самое, потому что как приехал, так ни разу и не отлучился из клиники, сидел здесь и днем и ночью.

В голосе Гэйл до сих пор слышался ужас от пережитого, и Кэсси при всем желании не могла на нее сердиться. На ее месте она повела бы себя точно так же.

— Ты настоящая подруга, Гэйл, и я вовсе не сержусь на тебя. А теперь поцелуй меня на прощание и езжай в свой Рим. — Мы можем побыть здесь еще несколько дней, за компанию с тобой, сказал Стив. — Кстати, я здорово умею играть в слова!

— Не сомневаюсь. Но у тебя есть дела поважнее, чем обыгрывать больную женщину!

С веселым смехом они вышли из палаты, и в ту же минуту в дверь заглянула медсестра.

— Можно впустить вашего жениха?

— Да, пожалуйста.

Откинувшись на подушку, Кэсси постаралась принять самый беззаботный вид — нелегкая задача при ее теперешнем неважном состоянии, как моральном, так и физическом. На миг она закрыла глаза, а когда открыла, то увидела радом с кроватью Майлза.

Сразу было видно, что он не спал несколько суток: лицо его побледнело и осунулось, под глазами появились темные круги, в углах рта пролегли резкие складки.

— Спасибо за цветы, — будничным тоном сказала Кэсси. Она и вправду только сейчас заметила расставленные повсюду корзины и вазы с огромным количеством благоухающих утренней свежестью цветов. — Такая красота.

— Пожалуйста, — вежливо ответил Майлз и подошел ближе к кровати.

Он просто стоял радом, однако само его присутствие вселяло в нее ощущение безопасности и блаженного покоя. Наблюдая за его лицом, она прочла на нем выражение опасливой настороженности и с некоторым любопытством отметила, что нижняя губа слегка дрожит.

— Ты выгладишь еще хуже, чем я, — откровенно сказала она.

— Меня это не удивляет. Ты целых три дня была без сознания, и все это время я от тревоги глаз не сомкнул.

— Как видишь, в этом не было необходимости.

Он пододвинул стул поближе к кровати и сел. Его лицо было совсем радом, и сердце у Кэсси гулко застучало. Еще одно невеселое подтверждение, что ее чувства к Майлзу остались неизменными.

— Надеюсь, ты не сердишься, что я приехал. После звонка Гэйл я никак не мог оставаться вдали от тебя.

От этих слов ее сердце забилось с удвоенной силой, голова внезапно закружилась, на лбу выступили бисеринки пота.

Заметив это, Майлз что-то пробормотал и поднялся со стула.

— Ты еще слишком слаба, чтобы разговаривать. Я подожду, когда ты немного окрепнешь.

— Я не хочу тебя больше видеть, — с трудом сказала она.

— Тес. — Наклонившись, Майлз поцеловал ее в лоб. — Я люблю тебя больше жизни, Кэсси, и не отступлюсь от тебя без борьбы.

Спорить не было сил. Кэсси закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока не услышала, как за ним закрылась дверь. Майлз ушел, и она осталась одна. Именно этого ей и хотелось.

Глава 19

Назавтра Кэсси почувствовала себя чуточку лучше, а еще через день полностью пришла в себя. С помощью медсестры она погуляла по комнате, а потом приняла ванну. Мало того, она даже позавтракала, хотя аппетит был неважный.

— Это от обезболивающих, — бодрым тоном заверила сестра. — Через денек-другой у вас появится прямо-таки волчий аппетит! — Она взяла поднос и сказала: — К вам пришли родители.

— А г-где мой жених? — заикаясь от волнения, спросила Кэсси. В самом ли деле Майлз приходил к ней или ей только пригрезилось?

— Он вместе с ними, в приемной, — услышала она в ответ.

— Я не хочу его видеть. Пусть зайдут только мои родители.

— Хорошо. — Медсестра укрепила на кровати специальный столик и протянула Кэсси зеркальце, щетку для волос и косметичку.

— Напрасная трата времени, — пробурчала Кэсси, но все же посмотрела в зеркало и привела в порядок волосы. Они немного растрепались и окружали ее лицо чувственным ореолом, что намного улучшило ее настроение. Черт! Когда нос облеплен пластырем, любая мелочь становится важной.

— Почему бы вам не подкрасить губы? — осмелилась предложить медсестра.

— Глупо разукрашивать красным сине-черную физиономию. Получится точь-в-точь палитра живописца!

— Очень красивая палитра, между прочим!

Кэсси опять посмотрела в зеркало. Да, узнать ее все-таки можно. Насчет красоты, конечно, вопрос спорный, но ее лицо вполне узнаваемо! Перед родителями ей, во всяком случае, нечего беспокоиться о своей внешности. Кого же она тогда обманывает? Если честно, то ее тревожит, что в палату может ворваться не кто иной, как Майлз!

— Вас ожидает гора открыток, — сообщила сестра. — И еще куча телефонограмм.

— Только не сегодня, прошу вас. Лучше завтра.

— Торопиться некуда. Можно и послезавтра! — С этими словами медсестра поспешила прочь, а Кэсси в ожидании родителей постаралась изобразить улыбку.

— Что ты собираешься делать с Майлзом? — как всегда, напрямик спросил отец. — Твоя мать убеждена, что ты любишь его, но не хочешь в этом признаться. Что же до меня, то я на сто процентов уверен: бедняга с ума по тебе сходит.

Кэсси задумалась. Из гордости она не сказала родителям, как жестоко он с ней поступил, однако, принимая во внимание события последних дней, она обязана объяснить, что произошло между нею и Майлзом. Теперь, когда она чуть было не погибла, гордость может отойти на второй план.