Тайна рыжего кота. Роман-детектив для детей от 7 до 107 - Таск Сергей Эмильевич. Страница 23

– Сквош, эсквайр, – повар слегка поклонился.

Всегда невозмутимый Фикс бросился повару на шею.

– Это вы!… Вы! – радостно восклицал он. – Я вас ищу! Полицию на ноги поднял! Десять лет!… Какая удача!

По лицу повара нетрудно было догадаться, что, в отличие от Фикса, он эту встречу удачей не считает. Он уже видел, как его ведут в наручниках в мрачный Тауэр.

– Это же Сквош! – детектив обращался к своим друзьям. – Изобретатель тыквенной каши! Певец пончиков! Король ухи!

Наконец Фикс ослабил объятия, и повар облегченно вздохнул.

– Тот самый? – не поверил Дэвид.

– Что значит «тот самый»? – повар даже обиделся. – Между прочим, специальным парламентским актом мне присвоили имя Сквош, то есть Тыква, в ознаменование особых заслуг перед отечеством.

– Каша что надо, – подтвердил Дэвид.

Сквош просиял: – Я вас угощу!

Он взмахнул обглоданной косточкой – из буфета вылетели четыре тарелки. Еще взмах – на тарелках появилась тыквенная каша. Все набросились на угощение.

– Эта каша непростая, – приговаривал Сквош. – Захотите – в тыкву превратитесь, захотите – снова людьми станете. Пока вы в замке, никакие злые чары вам не страшны. Горе мыкать – тыкву тыкать, – закончил он загадочно.

– Это он про Бьюти, – пробубнил с полным ртом Йонинг.

– Про Кэнди, – поправил его Фикс.

– Вы нам поможете, мистер Сквош? – спросил Дэвид.

У повара в левой появилось блюдце с горкой паштета, а из обглоданной куриной косточки он выдавил сливочное масло. Сквош вывел на паштете три шестерки.

– Это код, – объяснил он. – Зная его, Бьюти сумеет открыть дверь.

– Почему же вы… – запальчиво начал Дэвид и осекся.

– Почему я не сделал этого раньше? – Повар открыл заслонку – в плите что-то угрожающе зашипело. – Одной ей отсюда не выбраться. У нас ведь такое творится. Чертям тошно.

Словно в подтверждение его слов, раскаленные шкварки просвистели у него над ухом, и окно, выходившее во двор, разлетелось вдребезги.

Дэвид пошарил в карманах и нашел то, что искал. Клешня лобстера. Привычка носить с собой массу бесполезных на первый взгляд вещей лишний раз себя оправдала. И хотя, кажется, никто не понял, зачем он воткнул в паштет розоватую клешню, для Бьюти (как и для нас с вами) это что-нибудь да значит, верно?

Йонинг хотел уже взять блюдце, однако Сквош жестом остановил его:

– Еда доставляется в комнату специальным подъемником. Вот, смотрите.

Он поставил блюдце в глубокую нишу в стене, нажал на кнопку, и паштет уплыл вверх.

– А мы как же? – спросил Фикс.

– Павлуша знает дорогу. Поторопитесь.

Бьюти сразу все поняла. Могла ли она забыть тот ужин? Близнецов-коротышек с их смешными подарками. Афрозину, выливающую на себя флаконы с духами. Галантного Бэрра. И этих недоваренных лобстеров, расползавшихся во все стороны. Розоватая клешня… это значит, что Дэвид в замке! А если Дэвид, то, скорее всего, и доктор, и детектив… Вероятно, они хотят вызволить ее отсюда. Вырвать из рук черного мага. Но хочет ли она вырваться – вот вопрос!

Бьюти запуталась. Бэрр – кто он? Друг или враг? Похититель детей или несчастный влюбленный? Он предложил ей руку и сердце… бедный Рыцарь погиб, она своими глазами видела в замке газету с сообщением о его смерти. И черный маг вовсе не похитил у нее дочь, а взял на воспитание. Так говорит Бэрр. А подарки для Кэнди! А безукоризненные манеры! Вот уж истинный джентльмен. Джентльмен? А кто запер ее в этой комнате? Да, запер… для ее же спокойствия! От ревнивой Афрозины можно ждать любых неприятностей. Так говорит Бэрр.

«Так говорит Бэрр…» – Бьюти поймала себя на том, что все чаще повторяет эти слова.

Она взяла вилку, чтобы попробовать любимое блюдо, и вдруг с удивлением поняла, что не хочет паштета. Не этого, а вообще. Ни сейчас, ни потом. Почему-то ей живо представилась толстая гусыня, за которой гонится Бэрр, потрясая тростью: «Не бойся, не трону! Мне только печеночки!»

Бьюти оттолкнула блюдце, оно поплавало, покрутилось в воздухе и снова зависло перед ней: хочешь не хочешь, а ешь! Тут она обратила внимание на три девятки, украшавшие горку паштета. Промелькнувшая догадка заставила Бьюти вскочить от испуга. В этой комнате ей всегда казалось, что не только она сама, но и мысли ее находятся на виду. Она взяла себя в руки и, умеряя шаг, прошлась несколько раз взад-вперед. Затем, словно от усталости, прислонилась к двери. От усталости? Нет-нет, это была маленькая хитрость. Пальцы уже нащупывали наборный диск. Сколько раз она крутила эти колесики, пытаясь наугад найти единственно правильную комбинацию из трех цифр. И вот сейчас она была близка к разгадке.

Набрав три девятки, Бьюти нажала на дверь. Дверь не поддалась. Клешня… три девятки… нет, это не могло быть случайным совпадением. Неужели Дэвид ошибся… или ошиблась она? Ну конечно! Как она сразу не догадалась? Не девятки, а шестерки! Блюдце повернулось к ней не той стороной!

Дверь бесшумно отворилась. Первым, кого увидела Бьюти, был Йонинг, увешанный пучками сухой травы: так он рассчитывал оберечь себя от нечистой силы. Не до дружеских объятий – надо вызволять Кэнди! Ее комната в конце коридора. Фикс показал друзьям изящную вещицу с непонятными бороздками с насечками.

– Золотая отмычка, – пояснил он. – Подарена Штырю, знаменитому лондонскому квартирному вору, по случаю пятидесятилетия трудовой деятельности. Отобрана при задержании.

Фикс вставил отмычку в замок, пальцы его производили сложные манипуляции. Все терпеливо ждали: операция затягивалась, на лице Фикса появилась досада. Когда же на глазах у всех золотая отмычка превратилась в обыкновенный ржавый гвоздь, он совсем растерялся.

Тут вперед выступил Павлуша. Мягко отодвинув крылом незадачливого детектива, он сунул в скважину клюв. Раздался легкий зуммер, дверь открылась.

– Кэнди… – Бьюти не договорила.

В комнате никого не было и… кто-то был. Скрипнула половица. Висевшая на стене скакалка соскочила на пол и стала крутить обороты. Детский голосок запел:

– Она? – тихо спросил Фикс.

– Не знаю, я никогда не слышала ее голоса, – так же тихо ответила Бьюти.

А кто-то невидимый как ни в чем не бывало распевал:

Скакалка, раскрутившись, усвистела в окно – маленькое такое окошко, почти под потолком, не зарешеченное, но вроде тюремного. В комнате захихикали, и, надо сказать, препротивно. Однако стоило доктору сказать об этом вслух (шепотом, шепотом), как в голову ему полетело яблоко. Дэвид вовремя захлопнул дверь.

Все молчали. Каждый думал о своем. Бьюти о том, что ее дочери здесь нет. Фикс о том, что детскую вредность стоило бы приравнять к мелкому хулиганству. Доктор жалел Бьюти, но не находил нужных слов. Дэвид подозревал, что услышанным ими голос смоделирован компьютером, но помалкивал. А павлин молчал просто потому, что не умел говорить. Может, именно поэтому молчанка надоела ему быстрее, чем другим. Он заковылял по коридору, как бы приглашая остальных следовать за ним.

По пути им то и дело встречался указатель и две красные буквы: АЯ.

– Что это значит? – приставал доктору к Фиксу.

– Первая и последняя буквы алфавита, – отвечал тот. – Улавливаете?

Но доктор не улавливал и все больше мрачнел.

– Что-то очень знакомое… где-то я это сочетание слышал, – пробормотал Дэвид и вскрикнул от неожиданности: Бьюти вцепилась ему в плечо.

А вцепилась она потому, что ковровая дорожка, по которой они шли, поплыла в обратную сторону. Они непроизвольно ускорили шаг – поплыл быстрее и ковер. Они уже бежали… на одном месте.