Местный обычай - Ли Шарон. Страница 63

Синтебра только что рот не разинула от изумления. Она-то считала А-тоделма йос-Галана и Делма Корвала невообразимо высокими, однако филолог Дэвис заставила ее пересмотреть эту идею.

А-тоделм йос-Галан приветствовал ее поклоном равных и, тепло глядя ей в лицо, предложил ей свою руку. Леди оперлась на нее, и они пошли по комнате, время от времени приостанавливаясь, чтобы выполнить должную процедуру знакомства.

— Ну вот, — заметил Делм Корвала, — она совсем не кажется дикаркой, правда?

Он явно смеялся над ней! Конечно, эта леди совсем не казалась дикаркой, хотя Синтебра совершенно не понимала, как столь высокая и пышногрудая женщина может выглядеть настолько величественно. Она обошла зал под руку с А-тодел-мом йос-Галаном, словно и сама принадлежала к Высокому Дому. Ее поклоны были исполнены изящно, а ясный голос без усилий достигал углов внезапно затихшего помещения.

— Она говорит с акцентом! — сказала Синтебра Делму Корвала.

Ее собеседник выгнул бровь.

— Ну и я тоже, — благодушно сказал он. — Боюсь, что мой земной звучит просто отвратительно.

Ей не понадобилось отвечать на эти слова, потому что как раз в эту минуту гостья и А-тоделм йос-Галан подошли к ним.

— Привет, Даав!

Землянка улыбнулась, бесцеремонно называя Главу Корвала по имени — словно они в родстве, возмущенно подумала Синтебра. Она вся сжалась в ожидании обжигающей отповеди на подобное нахальство.

Ничего подобного!

— Привет, Энн! — отозвался Корвал с улыбкой, превратившей его лицо в почти красивое. Он ласково поклонился. — Вы выглядите великолепно. Потанцуйте со мной попозже, очень вас прошу.

Землянка даже рассмеялась, и глаза у нее озорно заблестели.

— А вы танцуете только с великолепием, сударь?

— Ах, не надо меня дразнить! — с отчаянием воскликнул Глава Корвала. — Если вы мне откажете, мне не останется ничего делать, как только танцевать с моей сестрой.

— Каковой судьбы желать невозможно. — Она улыбнулась и наклонила голову. — Тогда можете рассчитывать на мою выручку.

Она перевела взгляд на Синтебру.

— Синтебра эл-Кемин, Клан Нексон, — негромко проговорил А-тоделм йос-Галан. — Филолог Энн Дэвис, гостья Корвала.

«Право, — подумала Синтебра, делая поклон, — это платье совершенно разнузданное».

Однако в поклоне земной леди не было никакой разнузданности, как и в ее совершенно правильном приветствии:

— Синтебра эл-Кемин, я рада с вами познакомиться.

— Энн Дэвис, я рада с вами познакомиться, — ответила Синтебра, поскольку другого выхода у нее не было.

Ей пришлось задирать голову, чтобы посмотреть в лицо земной леди. Это лицо никак нельзя было назвать красивым, и к тому же его портили морщинки в углах губ и глаз. В серьезных серых глазах мелькнула тень улыбки, и Синтебра капризно подумала, что стать предметом насмешки землянки — это уже чересчур.

— Позволь мне предложить тебе вина, — сказал А-тоделм йос-Галан.

Земная леди согласилась на его предложение, и они ушли, оставив Синтебру наедине с Делмом Корвала.

— Скажи мне, пожалуйста, — тихо спросил Эр Том на земном, — кольцо тебе не понравилось?

Задавать этот вопрос не следовало, а тем более не следовало задавать его здесь и сейчас. Но вид ее голых рук причинил ему боль — мучительную. Как будто он наклонился, чтобы ее поцеловать, а она отвернулась.

— Кольцо… чудесное, — ответила Энн, упорно не желая встречаться с ним взглядом. — Я… я просто не захотела его надевать.

У него сбивалось дыхание, и он ощущал странную близость слез. Делая неимоверные усилия, чтобы держать себя в руках, он налил вина и подал рюмку ей. Она приняла рюмку, не поднимая глаз.

— Энн…

Боги, он вот-вот сломается и опозорит их обоих, расплакавшись на глазах у всех собравшихся! Он качнулся, смелоприблизившись к ней на полшага, не заботясь о том, что это мог увидеть кто-то из присутствующих.

— Энн, я умоляю тебя, скажи мне, что случилось!

Его умоляющий шепот вырвался с силой крика, и наконец она подняла голову.

Ее глаза были опустошенными — и решительными. Он увидел, как из их глубины поднимается ложь, ощутил, как дорого это ей обходится — так, словно эту ложь вырвали из его собственного сердца.

— Ничего не случилось, — ответила она и вздохнула. — Разве тебе не следует занимать эту хорошенькую девочку?

— Эта хорошенькая девочка, — проговорил он, сам услышав, насколько резко звучит его голос, — страшно меня боится. Самое лучшее, что я могу для нее сделать, — это устроить дело так, чтобы нам не нужно было больше встречаться.

Энн осмотрелась и увидела, как к Синтебре с Даавом подходит Люкен бел-Тарда.

— Тогда ты не расстроишься, если она достанется Люкену, — заметила она, поднося рюмку к губам.

— Если Люкен сможет ее выносить, так пусть берет на здоровье.

Он отвернулся и налил себе рюмку красного вина.

— По крайней мере скажи мне, — попросил он, снова глядя на нее, — намерена ли ты по-прежнему оказать мне честь стать твоим спутником жизни.

Мучительная боль. Кипящая щелочь хлынула на открытую рану его сердца. Он охнул, сжимая рюмку. Комната вокруг него пошла кругом — а потом остановилась. Перед ним было лицо Энн — застывшее, с безнадежными глазами, в которых сверкали слезы.

«Она солжет, — подумал он, едва слыша свои мысли за звоном в ушах. — Боги, если она снова солжет мне, я этого не вынесу!»

Энн резко повернула голову, разорвав контакт их взглядов.

— Я должна попросить Даава, чтобы он представил меня своей сестре, — резко бросила она и без дальнейших церемоний оставила его, двигаясь так плавно, что ее платье почти не шелестело.

Эр Том сделал глоток, чтобы успокоиться… потом еще один… и прошел в зал, старательно играя роль хозяина дома.

Глава тридцать четвертая

Когда последний гость наконец откланялся, Эр Том бессильно привалился к стене и провел обеими руками по волосам.

В какой-то момент вечера он потерял Даава из виду. Скорее всего его чалекет просто тихо ускользнул, когда толпа чересчур его утомила. Он помнил, что Энн ушла примерно в середине танцев. Даав, взявший на себя роль ее кавалера, скорее всего удалился вскоре после этого.

Более или менее точно определив, где находятся два самых дорогих для него человека, Эр Том закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на рев в ушах, и стал вспоминать эпизоды вечера, сохранившиеся у него в памяти.

У него создалось смутное впечатление, что он выполнил обязанности хозяина дома удовлетворительно, хотя и без блеска. Даав оставался рядом с Энн, и за эту доброту его брат любил его еще сильнее.

Люкен вел юную Синтебру к столу и несколько раз танцевал с нею. Долг требовал, чтобы Эр Том пригласил ее хотя бы на один танец, что он и сделал — после чего ушел, не понимая, как Люкен мог вынести то, что этот ребенок весь вечер цепляется за его руку.

С другой стороны, сказал он себе, откидывая голову на стену, Люкен — человек терпеливый и добродушный. Нескрываемого смятения этой малышки было уже достаточно, чтобы он начал о ней заботиться.

Остаток вечера он совершенно не запомнил, если не считать ощущения пронизывающего до костей холода, тошноты и желания расплакаться в самый неподходящий момент.

«Болен, — подумал он, смахивая волосы со лба. — Наверное, я болен».

Ему случалось болеть пару раз — так давно, что он едва мог вспомнить, когда это было, и совершенно забыл все симптомы. Он попытался вспомнить, в какой момент вечера он впервые плохо себя почувствовал — и задохнулся, стремительно выпрямляясь.