Торговый баланс - Ли Шарон. Страница 14

Эрин понял, что денежные рейсы – это контрактные рейсы. Если летаешь от центра к центру, то не остаешься порожним. Если условия меняются, ты можешь приспособиться: ты не привязан к Петле.

У Эрина был зоркий глаз на основные контракты, и те, что он подобрал для «Рынка», только сейчас потребовали пересмотра. Вот почему сейчас отличное время для капитального ремонта и переоборудования: тут твоя матушка на верном курсе. А ты… ты на пути к большим новостям. Подмастерье купца на лиадийском корабле? Обучение под началом мастера-купца? У тебя не только появился шанс стать владельцем корабля, малыш. Если я не ошибся, то эта мастер-купец видит в тебе нечто вроде… уполномоченного, посредника между интересами лиадийцев и землян.

Джетри моргнул.

– Я не…

Григ взглянул на Пейтора, а потом – снова на Джетри.

– Тогда не думай об этом, – посоветовал он. – Получай свои уроки, работай – ради себя и своего имени. – Он махнул рукой, будто извиняясь, что наговорил лишнего. – И есть еще одна вещь. А потом мы можем допить этот чудесный напиток и дать тебе поспать.

Он перевел дыхание и кивнул сам себе.

– «У всех семей есть свои тайны». Хорошая фраза. Ты встречаешь человека, который так думает, который знает об этом, – и слышишь от него эту фразу. Тайна есть – и пока тебе больше ничего знать не надо. Но держи это на заднем плане: у всех семей есть свои тайны. Может, это тебе пригодится, а может – и нет. Ты прокладываешь такой курс, что знать заранее нельзя.

Теперь Джетри уже сильно хмурился: «Гладь» несколько затормозила его мыслительные процессы.

– Но что это значит? Что случится, если кто-то…

Григ поднял руку:

– Что случится – ты поймешь, когда и если это случится. А что это значит… Это значит, что в галактике кое-где есть кое-что, оставшееся от времен Древней Войны – той большой войны, о которой Хат так любит рассказывать в своих историях. Это значит, что этот твой счастливый фрактин – это не игральная фишка, сколько бы правил игры с ними нам всем ни попадалось. Это – Фрактальный Мозаичный Модуль Памяти – и никому в точности не известно, для чего он служит. – Он посмотрел на Пейтора. – Хотя Эрин считал, что у него есть идея.

Пейтор хмыкнул.

– У Эрина было множество идей. Это ты сказал верно.

Григ провел рукой по волосам и выдавил улыбку.

– Пейтор в это не верит, – пояснил он Джетри и отодвинулся на койке, задумчиво глядя перед собой.

– Слушай, – сказал он. – Потому что я расскажу тебе об этом только один раз, и это может прозвучать так, словно старине Григу вакуумом часть мозгов высосало. Но ты просто выслушай и запомни – имей в виду, вот и все. Пейтору не хочется это снова выслушивать – он и в первый раз не хотел слушать, готов держать пари. Но мы с ним решили, что тебе нужно получить какую-то основу, информацию, которую Иза тебе давать не хочет.

Он сделал паузу.

– Эти фрактины, они – старая технология. Очень древняя. Мы так понимаем, что они были старой технологией уже тогда, когда началась большая война. И дело в том, что мы их изготавливать не умеем.

Джетри удивленно воззрился на Грига, подумав, не начал ли тот пить еще до «Блушари». Большая война – Древняя Война – да, такая была, в этом сомнений не было. Большая часть антиков, которые можно найти, – это то, что осталось от войны или того, что люди называют войной, хотя это могло быть какое-то другое событие. Изучая историю, Джетри читал доводы за и против того, что такая война была. А мысль, будто такую старую технику сегодня невозможно скопировать…

– Что это за технологии? – спросил он у Грига. – И почему мы не можем их скопировать?

– Хорошие вопросы – оба. И я бы себя лучше чувствовал, если бы мог ответить на них. Могу сказать тебе только вот что: если этот твой фрактин из настоящих – из древних, – то внутри него есть крошечный кусочек тимония. Это можно определить снаружи с помощью нейтрино – и во всех настоящих, которые когда-либо сканировались, тимоний был. А еще ты обнаружишь, что внутри есть некая структура: это не просто отливка из пластика или чего-то в этом роде. Но если попытаешься провести более точное сканирование, например разобраться в этой структуре, то что будет? Пшик! Жареный фрактин. Тимоний поглощает энергию, выпускает пару миллионов нейтрино и толику бета– и гамма-лучей, и остается только оплавленная глина. Попытаться его разобрать? Нельзя: тот же результат.

Джетри сделал еще глоток из пустеющей стопки, пытаясь переварить мысль о том, что существует технология, которой много сотен лет – и которую не удается расшифровать и скопировать.

– Как я уже сказал, – продолжал Григ негромко, – Пейтор – неверующий. Что он, и Иза, и множество других людей, которые полностью в своем уме (вроде бы как я в этом случае – нет, да и Эрин тоже), что они хотят думать – это что Древняя Война была совсем не такая крупная, как считают другие. Они не думают, что войну вели фрактинами и ради фрактинов. Это Эрин так считал, а у него были исследования: записи археологических раскопок, старинные документы – на которые можно было положиться. Он мог точно расписать, где находили фрактины, где располагались крупные тайники – и когда среди находок поддельных стало больше настоящих.

Он вздохнул.

– Так что, сам видишь, это не просто наша семейная тайна. Результаты некоторых ранних исследований исчезли. Были украдены. Эрин сказал: кое-кто стал тревожиться, что будет, если петляки и судовладельцы увидят в антиках не просто очень доходные редкости, а нечто большее. Если они начнут искать старинные технологии и поймут, как их использовать.

Эрин был совсем не уверен в том, что нам следует заставлять эти фрактины работать, но он считал, что надо бы знать, что именно они делали и как. На всякий случай – вдруг понадобится. А потом он провел анализ…

Григ сделал глоток и замолчал на томительные секунды, устремив взгляд в стопку.

– Ты знаешь, что такое период полураспада? – спросил он, поднимая глаза.

Джетри возмущенно закатил глаза, а Пейтор рассмеялся. Григ вздохнул.

– Точно. Зная период полураспада тимония, Эрин рассчитал, что им примерно восемнадцать столетий. Не так уж много времени пройдет – скажем, десять стандартных лет для самых ранних и около сотни для самых последних, – и тимоний выдохнется и не сможет давать энергию… тому, чему он ее дает. Возможно, они все просто станут инертными, так что любой интересующийся сможет вскрыть одну, пять или пятьсот штук и заглянуть внутрь.

Так вот, Эрин решил, что фрактины могут быть памятью: военного корабля, библиотеки, компьютера – где хранится вообще все, в том числе инструкции по пользованию и схемы. Вот что Эрин думал. И он хотел, чтобы ты это знал. Иза, и все Златы, и все другие нормально мыслящие люди – они считают, что тебе это знать ни к чему. Они говорят, что только дурак гоняется за проблемами, когда их и так кругом хватает. Что я считаю? Я считаю, что тебе следует знать, что думал твой отец, и держать глаза и мысли открытыми. Я не уверен, что тебе обязательно нужно обсуждать это с лиадийцами, но это ты сам будешь решать, когда и если понадобится.

Он снова устремил взгляд в стопку, поднял ее и допил все, что там оставалось.

– Это все? – тихо спросил Пейтор.

Григ кивнул.

– Этого хватит.

– Ну что ж.

Он протянул руку. Григ передал ему бутылку, и он снова по очереди наполнил все стопки.

Он встал, и Григ тоже – и спустя мгновение Джетри последовал их примеру. Все трое высоко подняли стопки.

– За твой успех, твою честь и твой долг, свободный работник! – провозгласили его родичи так громко, что стены загудели эхом.

Джетри расправил плечи, сморгнул внезапно навернувшиеся на глаза слезы – и разговор перешел на менее важные вещи, и продолжался, пока стопки снова не опустели.

– Грязь! – выругался Джетри, когда лезвие проскребло по крышке. Прикусив губу, он снова пустил в ход отвертки – и был вознагражден странным неровным шипением, которое заставило его изумленно отступить на полшага.