На холмах любви - Ли Эйна. Страница 60

– А знаете, mon cher, что вам нужно сделать? Не мешкать, а поехать к ней. Неужели вы так глупы, Роберт? Если она вас любит, она простит.

Роберт слушал эти утешительные слова, и глаза его заблестели от радости, а на лице расцвела улыбка. В душе его проснулась надежда.

– Вы правы, дорогая. Сегодня же утром я отправлюсь в Бэллантайн. И Элизабет вернется со мной в Эшкерк, даже если мне придется связать ее и заткнуть ей рот!

Он нежно поцеловал Дезире.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась. Роберт вскочил, выхватил клеймор и приготовился к нападению.

И тут он увидел на людях, стоящих перед ним, зелено-красные перевязи Скоттов. Граф в замешательстве медленно опустил оружие.

К Керкленду подошел Эндрю, в руке у него была шпага. Некоторое время молодой человек рассматривал Роберта. Вид у того был неприглядный. Юноша перевел взгляд на растрепанную Дезире дю Плесси. Она сидела на смятой постели и застегивала пуговицы на корсаже. Выражение лица Эндрю осталось непроницаемым, голос звучал бесстрастно.

– Выбирайте, Роберт, что вам больше нравится: вы выйдете из этой комнаты на своих собственных ногах, или вас свяжут и выволокут отсюда, как мешок с овсом.

Керкленд не обратил внимания ни на это предложение, ни на тон, которым оно было сказано. Он холодно улыбнулся, поднял клеймор и покачал головой.

– Меня не устраивает ни то ни другое, Эндрю. Вы спасли мне жизнь, и я не собираюсь вас увечить.

– А я не собираюсь вступать с вами в честный поединок. Я получил приказ привезти вас домой, но не причинить вам ни малейшего вреда.

Эндрю кивнул, Роберта окружили члены клана Скоттов. Граф не мог даже и подумать о том, чтобы ранить кого-то из этих людей, поэтому он опустил оружие.

– Мне будет позволено одеться? – презрительно спросил он.

Эндрю кивнул.

– Я уверен, что вам удастся натянуть одежду столь же быстро, как вы ее сбросили. – Он опять посмотрел на Дезире, сидящую на кровати.

Один из Скоттов быстро собрал вещи Роберта. Но когда графу связали руки за спиной и отобрали оружие, тот не выдержал. Он уже хотел было высказать все, что думает об этой затее, но Эндрю не дал ему рта раскрыть.

– Это всего лишь необходимая предосторожность, Роберт. Чтобы вы ни в коем случае не смогли бежать.

Скотт подтолкнул графа к двери, Керкленд оглянулся на Дезире. Одного только взгляда на бывшую любовницу ему было достаточно, чтобы гнев его как рукой сняло.

– Будьте осторожны, крошка, – нежно проговорил он, и его вывели из комнаты.

Дезире бросилась к Эндрю Скотту. Француженка положила руку на плечо молодому человеку.

– Вы ничего с ним не сделаете? – спросила она.

Эндрю покачал головой.

– Вы хотите отвезти его к Элизабет?

– Да, мадемуазель.

Дезире с облегчением вздохнула. Потом окинула оценивающим взглядом высокую фигуру Эндрю Скотта: стройное тело, красивое лицо. Ее пальчики скользнули по его рукаву, уголки губ приподнялись. Она проговорила:

– Очень сожалею, милорд, что вы не можете побыть здесь подольше.

Молодой человек смотрел в ее зеленые глаза, потом окинул взглядом округлые формы ее маленькой фигурки и усмехнулся.

– Мои сожаления по этому поводу вдвое превышают ваши, мадемуазель!

По дороге в Бэллантайн молодые люди почти не разговаривали. Руки у Роберта по-прежнему были связаны, и развязывали их только на время еды. Подобное обращение злило Керкленда невероятно. В конце концов он лэрд, а не разбойник какой-нибудь. И он имеет право знать, куда его везут и почему. Однако на все требования Роберта объяснить, что, собственно говоря, им от него нужно, Эндрю отвечал:

– Так велел мой отец.

Они ехали два дня и одну ночь, останавливаясь только затем, чтобы дать отдохнуть лошадям и поесть самим. Роберт обрадовался, увидев ворота Бэллантайна. Он уже устал ехать со связанными руками.

Эндрю развязал руки пленнику, и Роберт с наслаждением принялся разминать затекшие кисти.

– Дорогу вы знаете, – буркнул Эндрю. Керкленд хмыкнул:

– В комнату Элизабет?

Вопрос был дерзким. Эндрю сжал кулаки. Так хотелось молодому человеку ударить этого нахального горца, чтобы тот впредь не оскорблял его сестру!

– В библиотеку, – процедил он. Несмотря на поздний час, в холле еще горели свечи. Молодые люди направились в библиотеку, и шаги их гулко раздавались по спящему замку.

Граф Бэллантайн поднялся им навстречу. На его лице не было и намека на улыбку.

– Спасибо, сын, – проговорил граф. Эндрю, кивнув, вышел из библиотеки и закрыл за собой дверь.

Роберт молча смотрел, как граф подошел к камину. Казалось, что старика тяготит какое-то бремя. Плечи его поникли, и осанка уже не была гордой. Лорд Скотт долго стоял, задумчиво глядя на огонь. Роберт подумал, что граф забыл о его присутствии, и уже хотел заговорить, как тот повернулся к нему.

– Я бесконечно благодарен Господу за то, что он в своем божественном милосердии позволил вашему отцу умереть до того, как его сын обесчестил его имя.

Щека Роберта задергалась. Мало того, что его привезли сюда насильно, так еще и оскорбляют!

– Я вовсе не бесчестил имя своего отца, лорд Скотт, равно как не желаю оскорблять дом, в котором мне предоставили убежище. Но я не могу позволить, чтобы мое имя – или имя отца – порочили, причем без всяких объяснений.

Александр Скотт почувствовал невольное уважение к этому молодому человеку. Он всегда был наилучшего мнения о Керкленде, но то, что Роберт так унизил его дочь, возмутило графа невероятно.

– Лорд Керкленд, ваше обращение с моей дочерью неблагородно. Этого я не могу потерпеть.

– В моем обращении с вашей дочерью, милорд, не было ничего неблагородного.

Гнев, который Александр Скотт сдерживал все это время, теперь вырвался на волю.

– Печальные времена настали для Шотландии! Слабости наших дворян выставляются напоказ. Моя дочь, сэр, не какая-нибудь гулящая девка, которую можно взять для потехи на один вечер!

– Неправда, лорд Скотт, я никогда не обращался с Элизабет как с гулящей девкой.

– Разве не была она девственницей, когда приехала к вам? А вы использовали ее и вышвырнули, как старую ненужную вещь! Я послал к вам свою дочь – невинную, чистую девушку, полагая, что вы – человек чести. А вы поступили с ней самым неблагородным образом! – Глаза графа метали молнии. – Мой внук не должен родиться незаконнорожденным, Роберт Керкленд! Вы бесчестно поступили с моей дочерью, и я положу этому конец!

Роберт был потрясен. Почему Элизабет не сказала ему, что носит дитя? Или она думала, что он вернется в Эшкерк, так ничего и не узнав об этом? Сообщила бы она ему о рождении ребенка? Конечно же, нет. Эта девчонка такая своенравная.

А он сам тоже хорош. Напился как свинья. Потом позволил связать себя и силой притащить сюда. Боже правый, он все-таки хайлендский лэрд!

Но почему ему толком не объяснили, что Элизабет ждет ребенка? Черт бы побрал эту женщину!

Однако Александр Скотт еще не закончил свою гневную речь:

– Вы немедленно обвенчаетесь с Элизабет – сегодня же! Священник ждет нас в часовне.

С этими словами старый граф подошел к двери и распахнул ее. За дверью ждал целый отряд скоттовских воинов. Лорд Скотт повернулся к Роберту. Разговор был окончен.

– Ваша свита, милорд.

Роберт обратился к разгневанному графу:

– Поскольку я только что был подвергнут суду и приговор мне вынесен, то в качестве осужденного я имею право на последнее слово.

Александр Скотт закрыл дверь, нерешительно посмотрел на Роберта.

– Я обвенчаюсь с вашей дочерью, лорд Скотт – из-за положения, в котором она находится. И пусть это будет хорошим началом! Однако мое дитя будет расти в моем доме!

– А как же его мать?

– И мать тоже. Она моя жена – и жить ей тоже в Эшкерке.

Лорд Скотт замахал руками:

– Этого я не допущу. Моя дочь достаточно натерпелась от вас. Неужели вы думаете, что я опять отдам ее вам?

– Должен ли я напоминать вам, милорд, что, как только я стану законным мужем вашей дочери, ваше слово уже ничего не будет значить? И она сама, и все, что ей принадлежит, – все это становится моим. И я волен поступать со своей собственностью так, как хочу, – зловеще произнес Роберт.