Обретенная любовь - Ли Эйна. Страница 19

Его шепот расслаблял и убаюкивал ее. Этого она боялась больше всего. Это было самое опасное оружие Адама. Более смертоносное, чем стальной взгляд противника, которому она всегда противостояла.

Эви почувствовала, что слабеет, что ее соблазняет сама мысль найти убежище в его объятиях и еще раз испытать блаженство от его поцелуев. Ей хотелось забыть все, что было в прошлом.

Адам крепко прижал ее к себе.

— Я допустил ошибку, позволив тебе уехать. Впрочем, все, что я говорил и делал раньше, было ошибкой. Вначале я отказывался признаваться сам себе в своих истинных чувствах к тебе, а потом окончательно запутался в собственных сетях.

Он посмотрел на нее пылким взглядом.

— Я признаю, что постоянно вмешивался в твои сердечные дела. Мною руководила ревность, когда я прогонял всех твоих поклонников. А ты… ты еще больше ненавидела меня. Но я не мог понять этого, пока ты не сбежала из Сакраменто.

Адам протянул руку и приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

— Ты полагаешь, что те глупые слова, которые я давным-давно произнес в гневе, заставят меня отказаться от тебя? — Голос его сделался резким от волнения. В глазах появился знакомый стальной блеск.

Глаза Эви расширились от страха. Она испугалась воспоминаний и предательских сомнений, и этого было достаточно: в панике Эви вырвалась из его объятий.

— Но для меня это не были просто глупые слова. Я никогда не забуду их.

Как она могла поддаться искушению и мгновенно забыть, что перед ней Адам Ролинз, человек, который оскорбил ее мать и досаждал ей самой несколько лет? Адам Ролинз, дьявол во плоти, ее мучитель. Ведь она клялась отомстить ему.

— Уезжай туда, откуда приехал, Адам. Там твое место. Оставь меня! — яростно выкрикнула Эви. Она нащупала ручку двери, но Адам протянул руку и преградил ей путь.

— Ты просто стараешься отсрочить неизбежное, Эви. — В глазах его не было ни насмешки, ни осуждения, лишь уверенность.

«Бежать, скорее бежать от его близости». — Эви открыла дверь и вышла в холл.

Адам проводил ее до верхней площадки лестницы. Лицо ее выражало крайнее волнение, когда она промчалась мимо Сэма Монтгомери. Он взглянул на Адама Ролинза, который мрачно наблюдал за поспешным бегством Эви. На какое-то мгновение взгляды мужчин встретились, затем Сэм повернулся и последовал за Эви.

Эви перешла через улицу и вошла в кондитерскую. Она тяжело опустилась на стул и нервно забарабанила пальцами по столу. «Как он посмел приехать вслед за мной в Сан-Франциско?»

Когда открылась дверь, Эви испуганно вскочила на ноги. Увидев Сэма Монтгомери, облегченно вздохнула и снова села.

— Что случилось с окном?

— С окном? — Господи, она совсем забыла о цели своего визита в «Первородный грех». Проблема так и не была решена. — О, это пьяные ковбои разбили стекло шальной пулей.

Эви продолжала сидеть с расстроенным видом, в то время как Сэм подошел поближе к окну, чтобы внимательно осмотреть его. В раме еще торчали длинные острые осколки стекла.

— Именно поэтому я и ходила туда. Будь проклят этот Адам Ролинз!

Сэм сел за стол и сдвинул шляпу на затылок.

— Ну и что, по-вашему, должен предпринять Ролинз?

Вопрос снова вызвал у нее справедливое негодование.

— Он один из тех, кто делает деньги, спаивая этих людей, не так ли? Значит, он должен возместить ущерб, причиненный его клиентами.

— Он отказался платить за окно? — На лице Сэма мелькнула улыбка. — Именно это вас так рассердило?

Эви вскочила на ноги.

— Нет, этот человек вел себя так невыносимо, что я забыла сказать ему об окне. — Она направилась на кухню. — Хотите чашечку кофе? — спросила она через плечо.

— Нет. — Сэм тоже встал и пошел за ней. — Утром я поговорю с Ролинзом. Уверен, что он заплатит за новое стекло. Кстати, сегодня я останусь на ночь здесь, так что вы, девочки, можете ни о чем не беспокоиться. А где Симона?

— Симона была так потрясена влетевшей в окно пулей, что я отправила ее спать. Она была как раз на кухне, когда это произошло. Ее вполне могли ранить или убить. Вот почему я так разозлилась.

Сэм сжал челюсти.

— Этот город не место для женщин, и, по мере того как он разрастается, он становится все хуже и хуже. Почему бы вам обеим не вернуться домой, пока не случилось нечто более серьезное?

«Вернуться домой». Это слова Адама. Почему никто не верит, что она способна сама позаботиться о себе?

— Ты говоришь, как Адам Ролинз. Он дал мне такой же совет.

— Это хороший совет, Эви. Ты должна прислушаться к нему ради своей же пользы.

— Если бы Адам Ролинз не вмешивался в мою личную жизнь. Он… — Эви замолчала, не желая пересказывать Сэму всю историю.

— Значит, между вами существовали какие-то отношения? — спросил Сэм с нетипичным для него любопытством.

Глаза Эви вспыхнули от негодования.

— Адам Ролинз — мой официальный опекун. Его отец шесть лет назад женился на моей матери. С ними произошел несчастный случай во время медового месяца, и они погибли.

Сэм издал низкий продолжительный свист.

— Вот как! Тогда все становится более понятным.

— Что именно? — спросила Эви. Она-то как раз ничего не понимала и, нахмурившись, ждала ответа.

Стрелок отвернулся, чтобы скрыть мрачное выражение своего лица. «Черт побери, он злится, как Адам», — подумала она, наблюдая за Сэмом, который достал из угла свою скатку. Эви поняла, что бесполезно продолжать дальнейшие расспросы.

— Спокойной ночи, Сэм, — проворчала она и пошла наверх.

Эви долго не могла уснуть. Наконец, стараясь не разбудить Симону, потихоньку встала и подошла к окну. Внизу на улице было все спокойно. «Первородный грех» неясно вырисовывался во мраке.

Все еще размышляя о происшедшем событии, Эви пристально вглядывалась в темноту. «Где он сейчас? Может быть, наблюдает за мной из-за шторы одного из окон?» Она в страхе отступила назад. По спине пробежала необъяснимая дрожь.

Вокруг нее снова выросли тюремные стены.

Глава 10

Эви проснулась внезапно в уже пустой постели. Она смогла заснуть только под утро, однако понимала, что это не может быть оправданием, чтобы взваливать всю работу на Симону.

Снизу доносился приятный аромат свежеиспеченных булочек. Чувствуя свою вину, Эви быстро оделась и причесалась, затем поспешила вниз и… удивленно застыла при виде Симоны, сидящей за столом и спокойно болтающей с Адамом Ролинзом.

Адам поднял чашку дымящегося кофе. Симона наклонилась вперед и что-то сказала ему, отчего оба весело захохотали. Судя по всему, он чувствовал себя совершенно по-домашнему, и Эви ощутила глухое раздражение.

— Какая милая сценка, — резко сказала она. Умышленно не обращая внимания на Адама, Эви с обидой взглянула на Симону. — Почему ты не разбудила меня?

— Я подумала, что тебе надо отдохнуть, дорогая. — Симона выглядела ничуть не уставшей от тяжелой работы. Более того, глаза ее весело блестели.

Эви не могла поверить, что причиной такого оживления был Адам Ролинз.

— Доброе утро, Эви, — сказал Адам дружелюбно. — Я решил, что, если подожду подольше, ты наконец встанешь с постели.

Эви разозлили его слова. Подобные замечания были типичны для Адама: сдержанная снисходительность в сочетании со скрытым порицанием.

— Я сразу поняла, как только открыла глаза, что день начнется с неприятностей, — сказала она, деланно улыбаясь. — И я не ошиблась, Адам.

Он принял ее колкость с улыбкой.

— Однако, — продолжала Эви, — мне надо обсудить с тобой кое-что. Это касается нашего окна, которое разбил один из пьянчужек, посетителей твоего заведения. — Эви театральным жестом указала на окно, затем ошарашенно застыла при виде нового стекла, сверкающего на солнце.

Адам широко улыбнулся. На этот раз не самодовольно и не торжествующе, а просто и открыто. Однако этого было достаточно, чтобы Эви пришла в ярость. О, как ей хотелось влепить пощечину по этой надменной улыбающейся физиономии!